представлял, как в голове Алана ворочаются неповоротливые грамматические конструкции из 14 падежей, умляутов и артиклей.
– Видишь того мужчину? – наконец сказал Алан и указал взглядом на одного из посетителей.
Зиро и так обратил внимание на этого перца. Он был явно не местный. Европеец средних лет. Ухоженный. Высокий лоб, залысина на макушке, очки в золотой оправе. Что-то в нем было такое сладковатое, приторное. Иностранец пил кофе, и, приподняв брови, пялился на стену с Тенями – по нему было видно, что все это ему в новинку. Чужаки изредка попадались в Воркуйске-8 – получить визу в В8 было сложно, но можно. Воркуйские визы выдавал особый человек, раз в неделю появляющийся в здании МИДа РФ. Он не имел своего кабинета и весь день свободно перемещался по зданию. Никаких документов для получения визы не требовалось – достаточно было найти этого человека. Человек каждый раз был новый.
– Ученый, биолог. С именем. Из Брюсселя, – продолжал Алан. Он немного погонял лед в стакане с виски, и, понизив голос, произнес:
– Это мой старый клиент. Не последний человек во Всемирной Лиге Педофилов. Большой любитель славянских девочек. Сейчас стало трудно посылать эту инфу по Сети – спецслужбы фильтруют трафик. Поэтому за новой партией приехал лично.
На лице Зиро не дрогнул ни один мускул, но он оценил поступок Алана. Да, этот чухонец умел ухаживать. Алан тактично отвернулся.
Зиро посмотрел на иностранца сквозь очки. Сфотографировал его и прогнал фото через инфокомовские базы данных, доступные всем гражданам Верхнего Регистра. Если какая-то страна ведет компьютерные базы данных по своим гражданам, можете не сомневаться, все они есть в В8. Схема отработана. Через минуту Зиро знал об этом извращенце все: имя, возраст, адрес, место работы, годовой доход, номер машины, кредитную историю, перенесенные заболевания, имя жены, двоих детей и т.д. Теперь, чтобы поставить его на деньги, Зиро надо было всего лишь подсесть к столику тайнохранителей. Алан просто подкинул ему денег, сдав своего клиента. Возникла щекотливая ситуация, – с одной стороны, Зиро был благодарен Алану, с другой стороны, это ничего между ними не меняло. Зиро принялся ломать голову, как бы так поблагодарить Алана, чтобы при этом не сильно его обнадежить, но тут, на его счастье и к неудовольствию Алана, из клубного сумрака возник Пипетка.
Пип стоял у входа и вертел головой, высматривая кого-то, но, взглянув на Зиро и Алана, все понял и пришел на помощь другу.
– Привет, Алан, – бодро сказал Пип и плюхнулся на свободное место.
– Здравствуй, – холодно отозвался Алан. Пипетку он недолюбливал.
– Ну, как бизнес?
– Заебись, – сказал Алан, понизив градус дружелюбия до предельно низких величин.
– Да? А мне Корень говорил, что у Попозуды какие-то нездоровые терки с комитетчиками по поводу налогов. Типа, ваши реальный трафик занижают. По 30 зеттабайт левака ежемесячно прокачивают.
– Ай, – сморщился Алан. – Слушай ты больше Корня. Нормально все. Просто под шефа конкуренты копают. Купили кое-кого в Игле, те и начали докапываться…
Пип начал развивать эту тему, делая вид, что проблемы воркуйского порнобизнеса волнуют его так же, как свои собственные. Алан мрачнел на глазах, чувствуя, что его шансы тают с каждой секундой, но врожденная вежливость не позволяла ему просто так бросить разговор. Зиро слушал их вполуха, искоса рассматривая Алана. Не в первый раз он подивился, как родителям Алана, вдали от родины, удалось вырастить из него такого стопроцентного эстонца. Неожиданно он вспомнил, что недавно видел Алана по телику, в новостях местного Восьмого канала – он участвовал в акции протеста на площади Революции. Пикет устроил общественный комитет против Дня Победы, который молниеносно организовал Казимир Крамольник. Зиро тогда не удивился – как и все истинные эстонцы, русских Алан ненавидел гораздо больше, чем немцев, и считал Гитлера освободителем от советской оккупации. Он неоднократно толкал эту теорию по пьяной лавочке.
Ничего я тебе не должен, сладкий мой, так Зиро разрешил все свои внутренние сомнения. Он махнул рукой официантке.
– Ну что мы все о делах да о делах, – сказал он, когда девочка поставила перед ним стопочку с текилой. – Давайте выпьем, парни. Праздник все-таки на носу.
Зиро встал и поднял стопку.
– За нашу Победу! – громко (так, что ползала обернулось) провозгласил он. Выпил, крякнул и хлопнул о стол перевернутой стопкой.
Как и рассчитывал Зиро, Алан моментально завелся.
– Курат![3] Ты еще! Ну, Зиро, ты же адекватный человек, тебя все за это уважают! Какой, к черту, День Победы? Победы над чем? Над здравым смыслом? Да эта треклятая победа стоила свободы половине Европы!
– Это ты свою Эстонию имеешь в виду? – уточнил Пип.
– И Эстонию тоже!
– Тоже мне Европа, – ухмыльнулся Пипетка. – Видал я твою Эстонию со спутников. Такое же болото, как у нас, только поменьше.
Алан покраснел, как рак в кипятке, и с такой ненавистью взглянул на Пипетку, что Зиро испугался, что он сейчас бросится на него и начнет душить шарфом. Как и всякий эстонец на чужбине, Алан представлял себе Эстонию сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. Алан открыл было рот, чтобы послать Пипа куда подальше, но тут внезапно осознал, что опять отвергнут. Как всегда, Алан очень обиделся. Он пробурчал что-то по-эстонски, достал из кармана слегка дрожащими руками пачку тонких сигарет, отвернулся вполоборота и закурил.
– Ну ладно, – поднялся Пип. – Поворковал бы еще с вами, голубки, да мне еще надо звукорежиссера найти. Завтра мы здесь играем. Приходи, – сказал он Зиро. – И ты, Алан, тоже приходи. Будет клево.
Алан ничего не сказал. Он переживал драму. Опять.
«Спасибо», – cказал Зиро своему другу взглядом.
«Без проблем», – подмигнул Пипетка и отвалил.
«Если бы кому здесь и дал…» – подумал Зиро, глядя ему в след.
Алан выглядел подавленно. Как всегда, Зиро стало жалко Алана, и, как всегда, он подавил в себе эту жалость. Зиро тоже закурил, и они с Аланом молча смотрели в экран с Тенями.
К Аи подошел Хэмпфри Богарт. Оцифрованная копия великого актера. Кому-то импонировало иметь на посылках икону нуара.
– Что такая девушка, как ты, делает в таком месте, как это? – поинтересовался Хэмпфри, меланхолично пожевывая дымящуюся сигарету без фильтра.
– Да… – вышел из ступора Алан. – Казимир интересовался тобой.
– Дорогая… – Хэмпфри взял Аи за руку. – Ты так мила, что хочется запустить из тебя пару приложений! Хочешь, я покажу тебе мое программное ядро?
Похоже, Аи пытались взломать. Ну-ну.
– По поводу? – спросил Зиро.
– Казимир спрашивал у меня, правда ли, что у тебя самая крутая Тень в городе.
– И что ты ответил? – поинтересовался Зиро.
Алан неодобрительно разглядывал Аи. «Что он в ней нашел?» – читалось на его лице.
– Я сказал, что это правда. Все так считают. Дорогой, ты же… – Алан все же решил не сдаваться, – самый лучший!
На некоторое время весь «Битый Кластер» замер, наблюдая, как Аи с воплями: «В доступе отказано!» лупит Хэмпфри Богарта мордой о стойку. От Хэмпфри во все стороны отлетали черно-белые пиксели.
«Какого черта Казимир Крамольник интересуется Аи?» – подумал Зиро.
– А у нее есть яойный[4] скин? – опять закинул удочку Алан.
– Нет, – отрезал Зиро и попросил счет.
003. Утро в мэйнфрейме
Зиро проснулся в отвратительном настроении. Все ночь его донимали какие-то тревожные сны. Ему снилось, что он совершил нечто ужасное; что именно, он не помнил, осталось лишь ощущение
