именно он и подал идею с Кругами Эльфов.
— А что с Кругами? — спросил Денис.
— Я ведь через них прошел… Но давайте об этом позже поговорим. Если тот… вы его чертом называете? — если черт прав…
— Но что в мире-то вашем творится?! — настаивал Журский.
— Не знаю. И кажется, никто не знает. Происходит что-то невероятное. А началось это лет четыреста назад, когда впервые созвездия переменились.
— Так. Это все?
— Нет, я же говорю, «началось»! — голос принца раздраженно зазвенел. — Но, повторяю, вряд ли стоит сейчас тратить время на пересказ событий — он займет не один час. А ведь черт сказал, что время у нас течет быстрее, чем здесь.
— Он прав, — кивнул Резникович. — Прервемся пока. Нам нужно кое о чем переговорить с Максимом Семеновичем. Простите нас, — и писатель увлек своего давнего друга на улицу.
— Так вы и вправду эльфийский принц? — недоверчиво вздохнул Сашка.
— Что, не похож?
— В том-то и дело, что похожи! Но ведь не может быть… — он осекся и только качал головой, не спуская глаз с «чуда».
— Насыщенный денек, — буркнул Журский, когда они с Денисом устроились на лавочке возле дома. — Как говорится, все страньше и страньше. Чем порадуешь?
— Хотел с тобой посоветоваться.
— Мне бы кто посоветовал… Ладно, давай без экивоков. Мохнатику я верю. Ты же помнишь, я был у них тогда — они врать не станут. Да и незачем… Хотя, конечно, поверить в такое трудно.
— Я о другом. Понимаешь, Макс… Отложим в сторону «может быть», «не может быть» — это уже произошло. Вот он, — кивок в сторону дома, — явился за помощью. Ко мне — за помощью. А чем я им могу помочь?
Журский пожал плечами:
— Вопрос, конечно. Но такое надо на месте решать, он ведь нам толком так ничего и не объяснил.
— А в принципе — ну чем?! Подумай, я ж не Рэмбо какой-нибудь, чтобы там пулемет наперевес и в атаку. И не академик, не Нобелевский лауреат, не махатма. Я всего лишь писатель, который, если честно, не обладает никакими выдающимися способностями: ни в физическом, ни в умственном плане. Понимаешь? Чего бы от меня там ни ждали, я этого не смогу им дать.
— Ты их Создатель, — неожиданно серьезно произнес Максим. — Ты их, дружище, сотворил. И это — самый сильный довод, практически, неоспоримый. «Ты в ответе за тех, кого сотворил».
— У Экзюпери было по-другому.
— «Приручил» — частный случай от «сотворил». Давай не будем тянуть время. Мне еще ужин сегодня готовить. Если мохнатик не соврал, мы при самом плохом раскладе успеем до вечера вернуться сюда. Надюшку я оставлю на попечение этого рыцаря… или рыцаря на Надюшкино попечение… Короче, думаю, до нашего возвращения они тут ничего криминального попросту не успеют сотворить, она у меня дама строгая. Приберут в доме и дождутся нас с тобой, спасателей миров и героев галактик. Мне еще нужно пару строк черкнуть… на всякий случай, а ты тем временем собери вещички, которые могут пригодиться. Только не очень жадничай, консервы детям оставь — думаю, твой эльфийский принц как-нибудь уж нас прокормит.
— По-твоему, то, что нам предстоит, так забавно?
— Ну а что мне, закусить губу и цедить слова сквозь зубы? Или, думаешь, я не помню, с какими сложностями мы столкнулись, когда попали в тот аналог Чистилища двадцать с лишним лет назад? Помню. Но закусывать губу не намерен, и слова цедить — тоже! И тебе не советую, ибо бессмысленно это.
— Может, ты и прав, — тихо согласился Резникович.
В комнате они обнаружили маленькую пресс-конференцию в самом разгаре. Надюша и Александр Сергеевич бомбардировали Элаторха вопросами, а тот вяло защищался, рассеянно отвечая и с растущим беспокойством поглядывая на дверь. И лишь когда в дом вернулись Резникович с Журским, дети наконец оставили эльфа в покое.
Максим перехватил взгляд Надежды и укоризненно покачал головой, в то время как его приятель объяснял Элаторху, что еще немного и они отправятся в путь. Потом они принялись укладывать вещи, а Журский одновременно еще и инструктировал молодых людей, как себя следует вести во время их с «Денис Федорычем» отсутствия. Были написаны и запечатаны в плотные конверты два послания «на всякий случай». Впрочем, добавил Максим, скорее всего никаких случаев быть не должно.
Наконец сборы закончились. Присев «на дорожку», как то велит обычай, все пятеро вышли на улицу, где и надлежало расстаться.
— Кстати, а где проход-то? — небрежным тоном поинтересовался у Элаторха Журский.
Тот кашлянул и гордо блеснул глазами:
— Я помню дорогу, но для этого, боюсь, нам придется попетлять.
— Я могу довести вас до того места, где мы встретились с ним, — подал голос рыцарь Сашка.
Максим подумал и резюмировал:
— Годится. Но ты, Надежда…
— Папа! Я уже не маленькая! И лучше прогуляться по лесу, чем сидеть одной в пустом и старом доме.
— И мне одному не так страшно будет возвращаться, — признался, покраснев, сэр Мочитель. И поглядел на быстро темнеющее небо.
— Ну что с вами делать…
Взрослые подхватили дорожные сумки, в которые они сложили предметы первой необходимости, одежду и прочее, и зашагали по улице. Рыцарь Александр Сергеевич быстро выбрался вперед и вел их, бряцая так и не снятыми доспехами. Зрелище, вероятно, получилось то еще, ибо сидевшие на скамеечках местные жители только головами качали, а детвора аж с ума сходила, крутясь вокруг Мочителя. Они явно видели его и раньше, но блестящие доспехи не могли не вызывать у ребятни искреннего восхищения.
Элаторх и Надежда чуть приотстали, и дочка Журского о чем-то тихо спрашивала эльфа, а тот так же тихо отвечал ей. Что же до взрослых, то они шли сейчас, захваченные в плен воспоминаниями двадцатипятилетней давности, и мало внимания обращали на окружающее.
Стайки детворы в конце концов распались и исчезли. Сообразив, что чудные незнакомцы направляются к мосту через Струйную и дальше, в лес, местные предпочли возвратиться по домам: приезжие, вероятно, собрались в Адзинцы, что за лесом лежат, но нам-то туда ни к чему.
В лесу рыцарь Александр Сергеевич неожиданно свернул с дороги и зашагал по какой-то тропке в самую чащобу. Судя по всему, здешние заросли были знакомы ему как свои пять пальцев, так что сэр Мочитель уверенно вел всю честную компанию в ему одному известном направлении.
— Не переживайте, — бросил он, заметив встревоженный взгляд Журского, — скоро будем на месте.
Однако когда рыцарь наконец остановился и повернулся к Элаторху, тот ничего не сказал. Было слишком темно, выражение лица принца скрывали многочисленные тени, но Журский догадался, что эльф растерян.
— Мы тогда нашли вас здесь.
— Да, — кивнул рыцарю Элаторх. — Но…
— Но то было днем, а сейчас ночь, — подсказал Резникович, доставая карманный фонарик. — И все- таки предлагаю осмотреться.
Желтый, болезненный луч света полоснул по черным ветвям деревьям, зацепил лица людей и наконец…
— Кажется, я знаю, куда идти, — мрачно заметил Журский.
Это был очень странный камень… — нет, скорее даже не камень, а каменный столб, чья форма намекала на явно рукотворное происхождение. Сашка только подивился: столько раз по здешним лесам бегал, кажется, каждое дерево знает, но такого ни разу не замечал. Зато, похоже, писателю и его другу столб был хорошо знаком.
