О Милтоне Эриксоне

подходить к ней ос­торожно, клиент терапию не бросит. Клиенты любят “длитель­ных” терапевтов, а вот “краткосрочные” обычно остаются обой­денными клиентской любовью. Слишком мало времени для ро­мана. Этот добрый, любящий, философский образ особенно привлекателен для юношей-выпускников. Они надеются от­крыть частную практику, хотя все большему количеству прихо­дится устраиваться на зарплату в агентствах или больницах, где требуется лечить быстро и эффективно.

Взгляд со стороны клиента

Помимо выгод длительной терапии для психотерапевта, оста­ется еще вопрос о преимуществах ее для клиента. Отвечая на него, мы должны иметь в виду не только самого клиента, но и “группу поддержки” в лице его семьи. Научный отчет об одном терапевтическом случае поможет прояснить суть дела.

Я вспоминаю женщину, которая сразу же после замужества почувствовала себя несчастной. В результате она начала прохо­дить курс психотерапии. Прошло восемнадцать лет — она все еще проходила терапию. К этому моменту она развелась с му­жем. Рассталась и со своим терапевтом. Когда я в последний раз виделся с ней, она обдумывала возможность брака с другим мужчиной. Она подумывала и о том, чтобы снова начать тера­пию. Можем ли мы сказать, что два десятка лет терапии дали эффект — поло

жи

тельный или отрицательный? Была ли пред­почтительней в ее случае краткосрочная терапия? На этот воп­рос может ответить лишь обстоятельное исследование. Тем не менее, некоторые выводы очевидны. С одной стороны, эта женщина никогда не состояла в браке-диаде. Ее брак был тре­ угольником между ней, мужем и терапевтом, что нередко слу­чается в наши дни со многими женщинами и мужчинами, про­ходящими индивидуальную терапию. Какую цену заплатил муж за ее лечение? Только ли расходы на терапию, пробившие со­лидную брешь в семейном бюджете, а может, еще и личные по­тери? У этого человека была жена, чьи ощущения и мысли, даже самые сокровенные, открывались в первую очередь друго­му мужчине, не ему. Все, что сообщалось ему, предварительно обсуждалось с терапевтом, а ему доставался отредактированный рассказ, окрашенный эмоциями, бывшими в употреблении. Все важные события в ее жизни, включая рождение детей и проблемы их воспитания, обсуждались с терапевтом. Мужу как советчику жены и отцу своих детей отводилось лишь второе мес­то, тогда как терапевт был для нее авторитетом и экспертом во взаимоотношениях между людьми.

Посмотрев на этот треугольник под другим углом, мы будем вынуждены признать, что муж 18 лет

жи

л со своей женой, пла­тя другому человеку за то, чтобы тот выслушивал ее жалобы. Это освобождало мужа от нелегкого бремени, что, вероятно, некоторым мужьям покажется большим плюсом, а некоторым —   нет. Существовало также соглашение, подтверждаемое каж­дой встречей с терапевтом, что жена — ненормальна, а муж — нормален: ведь ему не требовалась терапия. Таким образом, их отношения были определены экспертом как такие, в которых муж играет главенствующую роль и заботится о своей не вполне адекватной жене. Терапевт, конечно, видел в жене слабую, нуждающуюся в его поддержке женщину — иначе он не зани­мался бы с ней терапией годами. Встречаясь с женой, он тем самым сообщал семье, что она не столь нормальна, как другие люди.

Как трудно выбирать в данном случае между краткосрочной или долговременной терапией! Позитивный аспект состоит в том, что терапевт способствовал длительному браку. Восемнад­цатилетний стаж супружеской жизни в наше время легких разво­дов — это ли не достижение? Большинство жен, несчастных в браке и прошедших краткосрочную терапию, скорее склонны расстаться со своими мужьями. Если брак укреплялся терапией, разве не стоит считать это положительным эффектом? Можно заметить, что некоторые жены и мужья ищут в терапии не изме­нений, а утешения. Они чувствуют, что из финансовых сообра­жений или ради детей им следует оставаться в браке. И от тера­певта они ждут только одного: сделать этот не устраивающий их брак сносным. Возможно, неправильно помогать людям сохра­нять несчастный брак, но часто они просят именно о такой ус­луге. Короткое вмешательство с целью добиться изменений не удовлетворит их.

Вопрос о “клейме”

Важным фактором длительной терапии является то, что практикующие ее не считают факт психотерапевтического лече­ния позорным клеймом для человека. Они полагают, что тера­пия полезна каждому и лечение не означает, что человек в гла­зах окружающих ненормален или неадекватен. Этой убежденно­стью пропитаны терапевты, работающие в рамках теории разви­тия и роста личности, и те, кто стремятся расширить границы возможностей человека. В клиенте они не видят никаких де­фектов, кроме его состояния, а значит, любой может расти и совершенствоваться. Тем не менее, практикующие терапию личностного роста могут одновременно осознавать, что их кли­ент не должен пытаться баллотироваться в президенты. Ибо все еще очень популярно предположение о том, что “психотерапия” означает, что человек имеет определенные нарушения и не мо­жет решать жизненные проблемы, как все нормальные люди, — особенно, если терапия длится годами.

Длительная терапия обычно в качестве защиты использует ар­гумент, что клиент слаб и, чтобы противостоять жизненным трудностям, нуждается в поддержке. Напротив, “краткосроч­ные терапевты склонны верить, что каждый человек должен стать нормальным, и для этого достаточно нескольких встреч, помогающих выправить некоторые проблемы. Лежащий в осно­ве краткосрочной терапии взгляд на человеческое состояние и то, как люди его контролируют, кардинально отличается от по­зиции длительной терапии. “Краткосрочный” терапевт, напри­мер, может и отказать кому-то в терапии, если считает, что че­ ловеку она в действительности не нужна. “Длительные” же те­рапевты уверены, что терапия полезна каждому и отказывать нельзя никому — при условии, что клиент в состоянии оплатить услуги терапевта.

Вспомогательный персонал

Лишь недавно социальное окружение клиента стало объек­том внимания терапевтов. В наши дни влияние семейной структуры считается само собой разумеющимся. Например, представим, что умирает добрый, любящий член семьи — и вся семья теряет устойчивость. Если член семьи начинает те­рапию с добрым терапевтом, семья стабилизируется. Пробле­ма возникает по окончании курса. В этот момент семья вы­нуждена реорганизоваться, чтобы приспособиться к потере, к которой она не готова. Поскольку семья становится неста­бильной, клиент начинает страдать от этого, и терапевт дела­ет вывод, что проблема все еще не решена и терапия должна быть продолжена. Годы идут, а терапия выполняет функцию стабилизатора семьи. Иногда подобная цель достигается регу­лярным помещением одного из членов семьи в больницу — как правило, это трудный подросток. Вспомогательный пер­сонал терапевта, то есть работники больницы, и вспомога­тельный персонал клиента, то есть семья, — все выигрывают от терапии. Семья получает стабильность, терапевт и его по­мощники — зарплату. Можем ли мы сказать, что это функ­ция недостойна терапии? Краткосрочная терапия такую функ­цию не выполняет. Краткосрочная терапия склонна вносить дестабилизацию в семью как часть процесса изменения. Дли­тельная же терапия стремится законсервировать семейную структуру в существующем на данный момент состоянии.

Существует еще один аспект стабилизации, касающийся симметрии человеческих отношений. Поскольку люди и другие

жи

вотные — существа симметричные, то есть имеющие по од­ному глазу с обеих сторон носа, по одному уху с обеих сторон головы и т.д., симметрия существует, вероятно, и в человечес­ких отношениях. Это называется четвертым законом человечес­ких взаимоотношений. Например, если один из супругов при­вязывается к кому-то вне семьи, второй тоже может искать при­вязанность на стороне. То есть если один супруг изменяет, дру­гой стремится делать то же самое или устанавливает слишком тесный контакт со своими коллегами по работе, или начинает курс психотерапии и привязывается к терапевту.

Если жена слишком привязана к сыну, муж, вероятно, тоже найдет объект для привязанности — свою мать, например, или терапевта. Очевидно что, если семьям необходима сбалансиро­ванность, должны существовать и терапевты, которые за деньги помогут откорректировать симметрию семьи. Если привязан­ ность одного из супругов к кому-либо носит длительный харак­тер, у второго для обеспечения стабильности системы должен быть терапевт, причем на длительный срок.

Потребности индивида

В чем еще нуждается человек, помимо стабилизации структуры? И не удовлетворяет ли длительная терапия эти по­требности лучше, нежели краткосрочная? Давайте рассмотрим основную потребность человека — потребность объяснять. Со­циальные психологи много лет предполагали, а исследователи мозга и сейчас соглашаются с тем, что основная человеческая потребность — построение гипотез о себе и о других. Человек не может не строить объяснений. Кто бы ни совершил любой поступок, мы должны