больше и больше. Разные точки зрения оформлены в тексте разными шрифтами. В моих комментариях иногда будет объясняться то, что опытному гипнотизеру, возможно, покажется элементарным, но поможет остальным читателям понять, что происходит. Комментируя фильм, Эриксон говорит как специалист. Помимо всего прочего, этот текст представляет собой запись одной из его демонстраций трансовой индукции, которая отличается от тех, что выполнялись Эриксоном позднее, на обучающих семинарах у него дома.
Несколько отклоняясь от темы, позвольте мне затронуть проблему, всегда возникавшую при интервьюировании Эриксона. Разговаривая, он как бы объединялся с собеседником и подлаживался к контексту и его личности. За все годы, что я и Джон Уикленд провели, разговаривая с Эриксоном о терапии и гипнозе, мы выработали наилучший, с нашей точки зрения, способ узнавать его мнение по тому или иному вопросу. Конечно, иногда мы высказывали свою точку зрения, но когда желали узнать, как рассматривает ситуацию Эриксон, мы очень внимательно следили за тем, чтобы не высказаться первыми. Если мы спрашивали, сделал ли он то или это в соответствии с такой-то теорией, он чаще всего отвечал утвердительно. Например, если Эриксон рекомендовал родителям сделать то-то и то-то и мы спрашивали, связано ли это задание с теорией обусловливания, то Эриксон начинал обсуждать с нами ситуацию в терминах теории обусловливания. А если мы просто спрашивали, почему он дал такое задание, или же хранили молчание и ожидали от него объяснений, он предлагал нам совершенно иное и часто уникальное объяснение. Вот почему в моей беседе с доктором Эриксоном есть долгие паузы. Я не спешил высказывать свое мнение, ожидая, чтобы он сделал это первым.
В записи вы заметите отражение данной проблемы. Я внимательно изучил фильм и выработал определенное мнение о том, что он делал во время индукции, однако не мог первым поделиться им, потому что тогда у Эриксона появлялась возможность присоединиться к моему мнению. Я был вынужден ждать, пока он предложит свое объяснение, а затем уже излагал собственную версию — чтобы узнать, что он думает по этому поводу. Чтобы интервьюировать Эриксона, как и любого, кто думает по-новому и пытается создать для этого новый язык, требовалось особое мастерство и способность к самоограничению.
В комнате, где демонстрировался фильм, находились: Эриксон, я, Маделэйн Ричпорт и Роберт Эриксон, который управлял кинопроектором. Обсуждение началось с небольшого вступительного слова Эриксона.
Эриксон
: Этот фильм неполон. То тут, то там из него вырезаны куски. Там, где я, допустим, заставлял гипнотизируемого поднимать руку и опускать ее, и поднимать снова, и чередовать —
то правую, то левую, они могли оставить только правую руку, могли удалить часть чередования правой и левой. Опущены некоторые замечания. Некоторые из них я могу припомнить, частично. Другая важная вещь — я тогда был очень болен. Только двое на этой встрече считали, что я могу работать. Все говорили, что я не могу работать. Но Равитц и Яновский заявили: если Эриксон сказал, что он сможет делать это, значит, сможет. Обо всей ситуации у меня остались крайне скудные воспоминания: я пересекаю полуподвальную комнату в инвалидном кресле, я работаю с несколькими гипнотизируемыми, и озабоченное лицо Берты Роджерс. Она боялась, что я упаду с кресла навзничь. И ощущение, что вокруг масса отвлекающих звуков. И что доктор А. был страшно возмущен тем, что я включен в программу. Я помню, как меня вывозили из комнаты, и затем — я уже в такси, уезжаю из Филадельфии. Следующее воспоминание: я где-то на пути к Фениксу, возможно, на этой стороне Миссисипи. Так что все, что я вспомню о той демонстрации, будет также отрывисто, как и сам фильм. Кое- что я смогу рассказать. Когда я скажу “стоп!” — останавливай показ.
НАЧИНАЕТСЯ ФИЛЬМ
(Сцена. Слева — стол, за ним сидят четверо добровольцев и миссис Эриксон, которая позже продемонстрирует самогипноз. Они ожидают своей очереди. Все добровольцы — женщины. Справа, в поле их зрения, сидит Эриксон, лицом к гипнотизируемой (в дальнейшем называемой субъектом) молодой женщине).
Э.:
Скажите, приходилось ли вам раньше бывать в трансе?
Субъект № 1: Нет.
Э.: Видели ли вы, как в трансе был кто-то другой?
Субъект № 1: Нет.
Э.: Знаете ли вы, на что это похоже — входить в состояние гипнотического транса?
Субъект № 1: Нет.
Эриксон: Прежде чем эта девушка подошла, я осмотрел всех пятерых женщин, сидящих за столом. И ни одна из них не поняла, что я смотрю на каждую в отдельности. И затем — это не воспоминание, я просто знаю — я выбрал одну, которая сидела
не с краю. Я выбрал ту, которая была то ли на третьем, то ли на втором месте. Они этого совершенно не ожидали. Она только села в кресло, как я сказал: “Привет”. Сейчас на научных встречах, когда кто-нибудь находится на сцене, присутствует определенная доля самоосознания. Я сказал слово “привет”. Я сказал его не только девушке, но и всей группе. “Привет”. Затем я несколько раз его повторил. Они вырезали “Привет” в записи следующих субъектов. Вы не говорите “привет” кому-то перед серьезной аудиторией, вы говорите “привет” при очень личном общении. Вы ограничиваете область, в которой пред стоит работать. Люди об этом не знают, но вы делаете ситуацию личной, говоря “Привет!” И это как бы изолирует субъекта от окружающей обстановки.
Хейли:
Какая часть из того, что вы говорите девушке или аудитории, предназначалось и для остальных дам, сидящих на сцене?
Эриксон
: Все, и затем были определенные повторения, чтобы другие девушки могли сказать: “Со мной этого не случится”. Таким образом, вы вынуждены сделать так, чтобы это с ними случилось. Например, поднятие руки. И это дает им всем по нимание того, что гипноз возможен. Не только для меня, но и для тебя, и для других.
Хейли:
Ваша первая фраза была: “Приходилось ли вам раньше бывать в трансе?” Вы сказали это как предположение, что она в трансе сейчас?
(Часто Эриксон произносит фразы, содержащие двойной смысл или игру слов. Однажды он сказал мне, что когда спрашивает: “Ты раньше был в трансе ?” — то предполагает, что человек сейчас в трансе, но делает вид, что интересуется прошлым субъекта).
Эриксон:
Нет. Я видел этих девушек впервые. Я делал подобные замечания с таким эффектом, но этих людей я раньше не встречал. Я впервые увидел их, когда меня в коляске вкатили в комнату, смежную с залом. Они все на меня смотрели. Они все знали, что их будут демонстрировать и снимать на пленку, что они на виду у большой аудитории. Они также слышали во допроводчиков, колотящих по трубам, — звон был со всех сторон. И люди с телевидения. И они знали, что вокруг много людей, думающих о разном. И некоторые из этих мыслей были нежелательны для медсестер. (Скорее всего, все добровольцы были медсестрами.) Поэтому я должен был сделать ситуацию более личной. Я всех их спрашивал, были ли они раньше в трансе и тем самым подчеркивал, что хочу узнать, был ли кто- нибудь из них в трансе. Я хотел, чтобы они не стеснялись сказать мне об этом. Но я также хотел узнать, у кого из них уже был опыт, чтобы я смог работать побыстрее.
Э.: Вы знали, что всю работу будете делать сами, а я просто сижу рядом и с удовольствием наблюдаю за вашей работой?
Субъект № 1:
Нет, я не знала об этом.
Э.: Вы не знали об этом. Ну что ж, я и правда собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой.
Эриксон
: “Я собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой”. Что на самом деле означает: вы будете работать, а я буду получать удовольствие. Это смещение, которое трудно уловить. И конечно же, вы не возражаете, если я с удовольствием понаблюдаю за вашей работой.
