корейских вон и удалились.
В кабак, оглядываясь на отъезжающих полицейских, вошел мрачный Борман.
— О, Борман! Заходи! — обрадовался Айсман. — Кан, налей-ка Борману пива!
Борман прошел к столу и сел, подперев щеку рукой.
— Ну, и как тебе кришнаиты? — спросил Штирлиц.
— Полные козлы! — махнул рукой Борман. — Ни по-русски, ни по-немецки не рубят! Лопочут что-то по- своему! Хари-хари, Рама-рама! Такие тупые!
Огорченный Борман выпил кружку пива.
— Тихо тут у вас, — сказал он, осматривая помещение. — В Германии давно бы уже была драка…
— Что ты хочешь? — пожал плечами Штирлиц. — Дикая страна, дикие нравы!
ГЛАВА 12. НОЧЬ ПЕРЕД ВЕРОЛОМНЫМ ВТОРЖЕНИЕМ
Разгоряченные эсэсовцы возбужденно обсуждали только что закончившуюся драку. Раненому Холтоффу перевязали голову, и он пил шнапс, на все лады проклиная обнаглевших янки.
— А здорово Штирлиц этому бейсболисту своим костылем! — кричал штандартенфюрер, который в детстве ходил со Штирлицем на футбол.
— Да, костыль — это грамотно! — завистливо качали головами эсэсовцы.
Айсман подсел к Штирлицу.
— И что нам теперь делать всю ночь? — спросил он, отхлебывая пиво. — До четырех часов еще куча времени.
— Ты меня спрашиваешь? — удивился Штирлиц. — Я только сегодня прилетел, ничего тут не знаю…
— Но ты же у нас теперь главный!
— Да, тут ты прав, — согласился русский разведчик. — Борман, что нам теперь всю ночь делать?
— Может, сначала в Южной Корее переворот устроить? — предложил Борман.
Айсман закашлялся пивом и жизнерадостно заржал.
— Ну, ты скажешь, как пукнешь!
— Сама по себе мысль неплоха, — сказал Штирлиц. — Там — коммунисты, тут — капиталисты, а где народ? Как обычно, в заднице! По идее, можно сделать переворот и здесь. Но сначала мы все-таки захватим КНДР, а потом объединим обе Кореи и отдадим народу!
— Точно! — вскричал Айсман. — Устроим в объединенной Корее Четвертый Рейх. Бункер у нас уже есть…
— Все-таки ты фашист, — покачал головой Штирлиц. — Слушай, Айсман, время идет, оружия нет, а скоро уже начинать.
— Никаких проблем. Эй, Фриц, Отто! — позвал Айсман. — Возьмите грузовик, пару-тройку ребятишек и сгоняйте за нашим вооружением!
— Есть! — отсалютовали эсэсовцы.
— Вернемся из Северной Кореи, захватим здесь сначала здание правительства, потом нападем на американскую военную базу под Сеулом… — планировал Айсман.
Тут в ресторанчик заглянул тощий кореец с косыми, как у зайца, глазами. Кан стоял за стойкой и не хуже бармена отпускал эсэсовцам спиртное. Убедившись, что в кабаке тихо и нет полиции, косой кореец подал знак, и в зал ввалились трое корейских верзил. Двое из них встали у дверей, а третий, с перебитым носом, подвалил к Кану и, вытащив пистолет, процедил сквозь зубы:
— Где наши деньги, приятель!
— Какие деньги? — невинно спросил Кан, перемешивая коктейль.
— Что ты придуриваешься? Давно в репу не получал?
— Вы что, рэкетиры, что ли?
— Долго я буду тут с тобой разговаривать? — вскипел корейский мафиози. — Хозяин требует деньги!
— Да пошел ты со своим хозяином! — сказал Кан. — Господин Штирлиц! У меня тут проблемы с мафией! Можно дать ему по голове?
— Можно, — разрешил добрый Штирлиц.
Кан немедленно достал из-под прилавка толстую бутылку бренди и обрушил ее на голову незадачливого рэкетира. Два мафиози, стерегущие вход, тут же убежали. Эсэсовцы с хохотом оттащили мафиози от стойки и, чтобы не вонял, пинком выбросили из ресторана.
— Захватим почту, после почты захватим телеграф, ну, а после телеграфа и сам телефон! — Айсман продолжал строить планы.
За дверью зафырчал грузовик. Запыхавшийся Фриц с тремя подручными стал перетаскивать в ресторан ящики с оружием. Весело переговариваясь, эсэсовцы вооружались. Хозяйственный Фриц привез пистолеты, автоматы, гранаты, три ручных пулемета, пулемет станковый, фаустпатроны и тяжелое противотанковое ружье.
— В этом ресторане устроим штаб, — командовал Айсман. — У кого есть карта Сеула? Надо повесить ее на стенку!
На улице завизжали тормоза. Пять машин, набитых вооруженными людьми, остановились у входа в «Розовый бегемот». Двое убежавших рэкетиров выскочили из первой машины и, размахивая короткими израильскими автоматами, бросились в ресторан. Вслед за ними из машин повылезали вооруженные до зубов корейские бандиты.
— Господин Штирлиц! — проинформировал Кан. — У вас проблемы с мафией!
— Дай им по голове! — распорядился Штирлиц, прибивая в это время к стене карту столицы Южной Кореи.
— Не могу! Их много, они вооружены!
Не ожидавшие встретить в кабаке вооруженных людей, рэкетиры застыли в смущении в дверях. Штирлиц забил последний гвоздь, соскочил со стула и полюбовался своей работой. Оглянувшись на гангстеров, он спросил:
— В чем дело, ребята?
Вперед, вращая глазами, выступил самый главный. Ткнув в русского разведчика револьвером, он возопил:
— Этот бармен обидел нашего человека! Его надо как следует проучить!
— Этот бармен, — хладнокровно сказал Штирлиц, — мой адъютант Кан. Какие-нибудь еще проблемы?
— Этот ресторан должен нам за три месяца! — верещал кореец.
— А мне какое до этого дело?
— Бармен должен заплатить деньги, иначе мои люди тут все разнесут!
— Айсман, он меня утомил, — Штирлиц щелкнул пальцами.
По его сигналу Айсман выстрелил фаустпатроном. Раздался оглушительный взрыв, посыпались осколки стекла, всю мафию, стоявшую у входа, разнесло на окровавленные куски. Остальные рэкетиры залегли на другой стороне улицы и открыли пальбу по ресторану.
Эсэсовцы заправили в пулеметы длинные ленты и тоже открыли огонь. Мафиозные машины, прошитые трассирующими пулями, тут же взорвались. Айсман, озверевший от запаха крови, метал в мафиозную толпу гранаты, остальные стреляли из автоматов. Штирлиц стоял над своими солдатами, скрестив руки, как Наполеон.
— Так держать, ребята! Гаси их!
Окрыленные его похвалой, эсэсовцы за пять минут уничтожили всех рэкетиров, а выстрелом из противотанкового ружья обрушили дом, стоящий напротив ресторана, который завалил все бренные останки.
— Знаешь, Штирлиц, что-то эти мафиозные рожи мне показались знакомыми! — задумчиво сообщил
