Пастор Шлаг затравленно наблюдал за Штирлицем из-за кустов.
— Вот ты где, — не оборачиваясь, сказал Штирлиц. — Я тебя повсюду ищу.
Пастор Шлаг задрожал, как осиновый лист, в который вогнали осиновый кол. Он выполз из своего укрытия и виновато подошел к начальнику.
— Сбегай-ка за пивом, а то я поиздержался на твоем бегемоте. Прожорливый, как я в молодости. Вместе с пивом купи три упаковки «Педигри Пала», знаешь, такой корм для собак…
«Бегемот не ест собачью еду», — подумал пастор, но повиновался.
Через час они сидели со Штирлицем в дирекции зоопарка, и Штирлиц, молча глядя на пастора Шлага, обдумывал план предстоящей операции.
— Штирлиц, вы что-то опять замышляете? — поинтересовался пастор.
— Ага. Поживу пока у тебя. Кстати, попробуй, «Педигри Пал» с пивом — это просто класс!
Штирлиц вовсю захрустел собачим кормом.
— Сын мой, я не пью горячительных напитков.
— Бегемот мне твой понравился. А то бы я тебе все зубы выбил, — сообщил Штирлиц, посмотрев на пастора своими добрыми глазами.
— Они у меня и так вставные, — перекрестился пастор.
— С сегодняшнего дня будешь снова работать на меня. Вот возьми, отнеси на телеграф.
Штирлиц протянул пастору листок бумаги, после чего повалился на служебный диван и оглушительно захрапел.
В этот же день пастор дал срочную телеграмму в Швейцарию на имя профессора Плейшнера. Это был не тот профессор Плейшнер, который выпал из окна, нарвавшись на засаду, а его брат-близнец. Телеграмма была написана понятным, доступным языком, исключающим неправильное или двусмысленное толкование, как это часто бывает, когда пользуешься шифровками.
Выбравшись из застенков ГКЧБ и получив «вторую молодость», Штирлиц решил пожить в свое удовольствие.
Несколько лет назад, с блеском закончив операцию в Северной Корее, он по личному поручению Леонида Ильича занимался переправкой миллионов коммунистической партии в Швейцарские банки. Связным у Штирлица был профессор Плейшнер, который как раз и открывал для коммунистов счета. С годами все остальные агенты порастерялись, и номера счетов знал теперь только профессор Плейшнер. И это знал Штирлиц.
Разведчик улыбнулся. Профессор Плейшнер вылетит в Москву ближайшим рейсом. У Штирлица длинные руки, что-что, а это Плейшнеру было прекрасно известно, и ослушаться он не осмелится.
Вскоре у Штирлица будет два чемодана валюты и никаких хлопот.
Выйдя на свободу, знаменитый пилот Руст снова купил себе спортивный самолетик и полетел на Красную площадь. По привычке он приземлился возле Мавзолея, и его незамедлительно «завинтили».
— Люблю писать мемуары, — заметил пилот в интервью газете «Аргументы и факты». — У вас в Лефортово так хорошо пишется!
«Писателя» увезли в полицейской машине, никто и не узнал, что и на этот раз спортивный самолет Руста нес еще одного пассажира — профессора Плейшнера с двумя тяжелыми чемоданами.
Профессор выпрыгнул из самолета над московским зоопарком и стремительно полетел к земле. Основной парашют почему-то не раскрылся, а запаски не было, поскольку самолет был маленький, и Руст возражал против лишнего багажа. Плейшнер сильно ударился ногами, а потом головой, но это было ничего. Помня о том, как погиб его брат, профессор полгода тренировался по прыжкам с высоты без парашюта и приобрел стойкий иммунитет на падение, так что все кончилось благополучно, если не считать того, что от удара о землю у профессора выскочила вставная челюсть и, откатившись, упала в бассейн к бегемоту.
Отряхнувшись и отпугивая посетителей чернотой своего рта, профессор пошел к дирекции. Штирлиц встретил его объятиями и спросил:
— Чемоданы принес? Молодец! А почему без зубов?
— Там феть было шкажано: «шлочно!» — отрапортовал самый быстрый агент Штирлица.
— Молодец, — Штирлиц похлопал профессора по плечу. — Садись, перекуси после дороги… Пастора Шлага возле бегемота не видел?
Поглощая предложенную манную кашу, Плейшнер отрицательно помотал головой.
— Шлушай, Штишлиш! Я жато ждешь такохо штрауша фидел! Штоит, понимаешь ли, а холову жарыл в пешок, и шо он там телает?
— Свои яйца ищет, — заметил Штирлиц, осматривая профессора Плейшнера. — Слушай, брат, ты, я смотрю, постарел еще больше, чем я!
— Да што ты Штишлиш! Ты фофсе не поштафел!
— Еще раз, назовешь меня «Штишлиш», и я тебе все зубы вышибу! — пригрозил Штирлиц, которому уже надоело такое обращение.
В ответ профессор Плейшнер показал свой беззубый рот и радостно заулыбался. Это был первый раз, когда он не испугался угрозы Штирлица.
«Все норовят меня провести, — подумал Штирлиц. — Ладно, к чему ссориться с друзьями, когда можно жить дружно…»
— Пожрал? Давай вставай, выворачивай карманы.
— Да бфось ты, Штишлиш, ты мне што, не дофефяешь?
— Нет, — не стал скрывать русский разведчик, ставя профессора лицом к стене. — Ноги на ширину плеч, руки за голову… Так, это что такое?
— Это мне фафушка оштафила… — Плейшнер с жадностью посмотрел на извлеченные из его карманов доллары.
— Не может быть у таких, как ты, бабушек, — ответил Штирлиц, вычищая карманы профессора. — Садись.
Пристыженный профессор сел за стол.
— Эти деньги получишь на карманные расходы, когда я обменяю их на рубли, — Штирлиц открыл чемодан и бросил в него найденные у профессора две пачки долларов. — Не хватало еще, чтобы тебя посадили за валютные махинации. Сейчас здесь с этим строго…
— Шоглашен, — кивнул своей плешивой головой профессор Плейшнер.
— Будешь, как и раньше, работать на меня. Ставлю тебя на довольствие, деньги будешь получать только из моих рук. Если узнаю, что ты подрядился работать на кого-нибудь еще, во! — Штирлиц выставил перед профессором свой пудовый кулак. — Удавлю, гнида! Я твоих шуток не понимаю!
— Я шоглашен. У меня и план есть! Нато нам фифму офганижовать! Типа ШРУ!
— Вставь сначала зубы, потом поговорим…
ГЛАВА 7. ВСТРЕЧА В МОСКОВСКОМ ЗООПАРКЕ
Через день, когда профессору Плейшнеру вставили новые зубы, стало понятно, что он хочет сказать. У профессора были очень серьезные намерения. Насмотревшись за границей на коммерсантов, он хотел вовлечь Штирлица в частный бизнес.
— Нам надо открыть свою частную фирму!
— А чем мы будем заниматься?
— По своей специальности, шпионажем, — ответил Плейшнер. — То, что ты и я умеем делать лучше всего. Откроем свою фирму, типа ШРУ, тьфу, проклятая привычка! Я имел ввиду ЦРУ. Заживем, как
