ты можешь вступить в очень удачный брак. — В речи Себастьяна не было хвастовства — он просто понимал, что его предложение выгодно и лестно для Кэти. — Ты станешь маркизой, избавишься от мелкой тирании, впервые в жизни сможешь вести себя, как хочешь и быть самой собой, а денег у тебя появится сколько душе угодно. И тебя не заставят вступить в какой-нибудь глупый брак с каким-нибудь глупым молодым человеком, который признается тебе в любви… да и на что тебе любовь? Она разобьет твое сердце, а потом все равно пройдет. Любовь, знаешь ли, именно такое чувство!
Он с задумчивым видом уставился на тонкие пальцы Кэти, которые все еще сжимал.
— Но это важный опыт, — прошептала она. — Разве человек, который не любил, не кажется… обделенным?
На губах Себастьяна промелькнула мимолетная, нежная улыбка.
— Моя милая Кэти, если тебя можно из-за этого назвать обделенной, то я предпочитаю ничего не менять! Я даже на этом настаиваю! А что касается меня, я покончил с любовью… навсегда! — Он говорил так, будто давал клятву. — Так что скажи, что согласна стать моей женой, пойдем к леди Фитц и моей мачехе и расскажем им о своих планах.
Кэти почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Как он мог сделать ей такое поразительное предложение? Как можно предложить ей такую возмутительную вещь, как брак без любви? Даже не настоящий брак!.. И ожидать, что она придет в изумление от его богатства и, не раздумывая, согласится. Конечно, он плохо понимает, что делает… А потом… она подумала о своем отце, который разгадывает кроссворды, сидя в мрачном маленьком кабинете, во власти ее матери, которая почти не оставляет ему денег на карманные расходы, хотя постоянно покупает Айлин новую одежду. Она представила себе, как он набивает трубку, хотя табак ему вреден, и кашляет, все время кашляет… печально думая о солнце.
— Что бы ты сделал для моего отца? — услышала она собственный голос, который показался ей чужим.
— Я бы отправил его в длительный круиз… его и твою мать, если она захочет поехать с ним. Купил бы ему дом где-нибудь в солнечном местечке, где он бы слушал шум прибоя у золотистого пляжа и никогда больше не надрывался от кашля из-за тумана! И я сделал бы так, чтобы он не зависел от твоей матери в финансовом плане. У него тоже появились бы денег сколько душе угодно, и если бы он захотел, то смог бы нанять экономку. Твоя мать может пожелать посвятить себя Айлин и Брайд…
— Разве они не могут жить все… вместе? — услышала Кэти собственный голос. А потом закрыла глаза, потому что просила о невозможном. Все происходящее выглядело настолько нереальным, что ей казалось, будто она грезит.
Себастьян поднес ее руки к губам и нежно их поцеловал.
— Браво, Кэти! Ты поступишь разумно, да ты и не могла бы повести себя иначе! Я уже решил, что мы поженимся как можно скорее!
Леди Фитц обняла ее с жаром, видно было, как она рада. Лицо же маркизы де Барратейра осталось суровым и неподвижным. Пасынок уже подготовил ее к этому обручению, но после того, как оно состоялось, ей пришлось сдерживать свои чувства.
Когда Себастьян официально представил ей Кэтлин Шеридан, свою будущую жену, она только сказала:
— Надеюсь, вы станете хорошей женой, сеньорита! — А потом обратилась к Себастьяну: — Желаю тебе счастья, сын мой, но очень боюсь, что ты горько пожалеешь о том, что сделал! — После чего она с гордым видом вышла из комнаты.
Себастьян отвез Кэти домой, в Литл-Карриг, на машине. Все это было для Кэти как во сне. На ее шее до сих пор красовалось жемчужное ожерелье леди Фитц, потому что крестная отказалась принять его обратно, а алмазные пряжки черных атласных туфелек все еще блестели у нее на ногах. Может быть, именно при виде этого необычного наряда миссис Шеридан поняла, что сейчас ей сообщат нечто из ряда вон. Даже то, что ее дочь приехала в обществе маркиза, показалось ей не столь важным.
Она только что уложила Айлин спать, заставив принять две таблетки аспирина, потому что девушка хандрила весь вечер и у нее разболелась голова, а Брайд читала очень мрачную книгу какого-то русского автора. В гостиной с выцветшими стенами было на редкость неуютно, а огонь в камине едва тлел. Джеральд Шеридан только что просунул голову в комнату и сообщил, что он тоже ложится спать, когда Кэти повернула ручку парадной двери, которую никогда не закрывали на засов, и вошла в дом.
Следом за ней вошел маркиз, в теплом дорогом пальто свободного покроя. Его золотистые волосы засияли в слабых лучах люстры, горевшей в коридоре.
Миссис Шеридан пришла в смятение и с трудом выговорила:
— О, прошу вас, входите! — Она не знала точно, как следует обращаться к португальскому маркизу, а потом вспомнила, что Кэти называла его «сеньор». Поэтому она добавила: — С вашей стороны очень мило проводить Кэти домой, сеньор.
— Не стоит благодарности, — ответил он, после чего решил сразу поразить ее сногсшибательной новостью. — Кэти согласилась стать моей женой, и мы надеемся, что вы позволите нам пожениться немедленно.
У миссис Шеридан и без того выдался трудный вечер, и, услышав новость, она тут же почувствовала некоторую слабость. Заикаясь, она проговорила:
— Кэти!.. Вашей женой?
Джеральд Шеридан шагнул вперед, обнял Кэти и ласково посмотрел на нее сверху вниз.
— Ты понимаешь, как я за тебя рад, моя милая? — спросил он.
Кэти проглотила слюну, но не могла произнести ни слова. Она подняла на него глаза, и на ее ресницах заблестели слезы. Кэти собиралась вручить ему ключи от сокровищницы, и даже если она ничего больше не добьется в жизни и никак не оправдает собственное существование, этого уже достаточно. В тот миг она чувствовала, что этого более чем достаточно, и она прижалась к отцу, как прижималась в детстве, и поняла, что больше ей прижаться не к кому. Да ее объятия и не нужны никому другому!
В этот момент ее матери, наконец, удалось справиться со своим волнением, и она тоже направилась к дочери и сжала ее в объятиях, как будто та была единственным ребенком, который когда-либо приносил ей радость. И сейчас это, похоже, соответствовало действительности!
Многим ли женщинам удается увидеть свою дочь — свою младшую дочь! — замужем за маркизом? Не важно, что жених носил загадочный португальский титул, в любом случае Кэти никогда не придется нуждаться. Достаточно было одного взгляда на Себастьяна де Барратейру, чтобы понять: у него денег куры не клюют.
Маркиз позволил будущей теще себя поцеловать, а будущий тесть пожал ему руку, но был слишком взволнован, чтобы сказать что-нибудь. Он внезапно понял, что Кэти уедет в Португалию, и что ему тогда делать? Он и понятия не имел, что она приняла решение, задав себе именно этот вопрос.
Брайд разволновалась было еще сильнее матери, но так же быстро взяла себя в руки — она мгновенно поняла, какие получит преимущества, став сестрой маркизы.
Только Айлин спала наверху и узнала о том, что произошло, лишь утром, когда волнение достигло наивысшей точки. К тому времени важность события уже осознали абсолютно все вокруг, и Кэти стала гордостью Литл-Каррига.
Лишь Кэти оставалась безучастной зрительницей этого стремительно развивающегося события, растерянной и изумленной. Она была уверена лишь в одном: отец ею очень
