последовать его примеру, но некоторые либо не услышали, либо попросту не успели.
Ударила другая струя. Она прошла над Павлом, но даже мимолетное касание обдало морозом. Те, кто еще стоял, кричали и корчились от боли или падали на землю замертво, не выдержав запредельного холода.
В воздухе по-прежнему держалась дымка, хотя струя дыхания дракона немного разогнала туман. Павел поднялся, затем повернулся, щурясь и пытаясь определить местонахождение нападавшего. К тому времени, когда ему это удалось, дракон пошел в атаку.
— Там! — Крикнул он, показывая своим арбалетом. — Он приближается!
Павел выпустил болт, попавший в драконью морду. Следом выстрелили и остальные воины. Едва жрец успел сменить арбалет на булаву, как дракон врезался в их ряды.
Одного из копьеносцев тварь перекусила пополам, и куски его тела выпали из драконьей пасти. Другой солдат от резкого щелчка хвостом взлетел в воздух, а третьего взмах огромного крыла размазал по земле. Остальные соссримцы били тварь с боков, но не могли пробить её алебастровую чешую.
Павел прочёл заклинание, и взрыв звука ударил в кровавую рану на морде зверя. Жрец продвигался вперед, ожидая, когда существо отвернется, чтобы успеть подскочить и нанести удар булавой.
Дорн занял позицию перед рептилией, и она бросилась на него, стараясь схватить когтями. Он попытался увернуться, но неудачно, дракон задел полуголема по железной стороне тела. Удар отшвырнул его и с лязгом свалил на землю.
Белый присел, готовясь атаковать Дорна, но Павел, Стайвэл, Натали и другие бросились на монстра. Булава Павла не испортила красоту его брони и царапиной, и, хотя он не осмелился отвести взгляд от существа, чтобы оценить положение вещей, у него создалось впечатление, что его товарищи тоже не преуспели.
Однако дракону не понравилось быть в окружении, когда на него одновременно нападает столько людей, и тварь зарычала и закружилась. Это даже не было нападением, но размер и скорость рептилии, её ноги, способные затоптать любого, и широкий хвост сделали свое дело. На снег упал еще один растерзанный воин.
Белый отбежал, явно для того, чтобы продолжить атаковать с расстояния. Вероятно, его дыхательное оружие восстановилось. А удары мечей, топоров и копий, которые только что обрушивались на него, оставили лишь царапины.
Но, по крайней мере, он уже не рвался через войско. Павел мог вернуться к мыслям об Уилле и Дживексе. Во всяком случае, так ему казалось, пока упавший воин, долговязый, прыщавый подросток, не застонал и слабо не пошевелился на земле. Иней от дыхания белого дракона покрывал большую часть его тела, и участки обнаженной кожи были мертвенно-бледными от обморожения.
Павел не мог оставить его просьбу о помощи. Он наклонился, прошептал молитву, одной рукой взял свой солнечный амулет, а другую положил на грудь пострадавшего мальчика. Тепло Латандера расцвело в нём и устремилось в пациента, отогревая замороженные ткани, устраняя повреждения, восстанавливая разрушенные артерии и вены и тем самым открывая свежей крови доступ к тем местам, до которых она не могла дойти ранее.
Парень улыбнулся и закрыл глаза. Павел сжал его плечо, а потом вскочил, спеша дальше по своим делам.
Однако, к этому времени Стайвэл догадался о его намерении и подошел к нему:
— Куда ты идешь? — спросил коренастый капитан. — Ты нужен нам!
— Я иду за Уиллом и Дживексом, — ответил Павел. — У них есть какая — то идея, и это может быть нашей единственной надеждой. Я попытаюсь помочь.
Стивал нахмурил брови, обдумывая сказанное. Потом он повернулся, увидел одного из опытных ветеранов, служившего под его командованием, и крикнул:
— Гант! Остаешься за главного. — Он снова посмотрел на Павла. — Пойдем.
Они поспешили за линию строя, подальше от рёва атакующих змеев, шипящих взрывов их дыхания, гула летящих стрел, от криков и воплей. Натали и Дорн пристроились позади них.
Поначалу Павел опасался, что Уилл и Дживекс настолько сильно опередили их, что он и его спутники не смогут их найти среди хаоса битвы. Однако затем он заметил, что там, где сражались драконы, по- прежнему кипела битва, а впереди было странное затишье. Там люди больше не стреляли из луков и не кололи копьями, а просто смотрели вниз с холма. Он подбежал к валу, чтобы выяснить, что же привлекло их внимание.
— Они все поднимались в гору, — сказал воин с дряблой кожей человека, который был толстяком до участия в военной кампании, посадившей его на голодный паёк. Он воспользовался затишьем в боевых действиях, чтобы быстренько достать ломоть вяленой оленины и грыз его, пуская слюни и говоря со ртом, набитым мясом, — эти паршивцы. Потом раздался странный вопль — я не смог разобрать слов — и все просто остановились.
Павел отметил, что не все. Зетриндор летал над своими приспешниками, и несмотря на расстояние, священника передернуло от отвращения. Игнорируя это ощущение насколько было возможно, он напряжённо всматривался, пытаясь найти своих пропавших друзей, но их заметила Натали благодаря ее светящимся, нечеловеческим глазам.
— Там, — показала она.
В указанном направлении Павел смог разглядеть парящую сверкающую пылинку, которая вполне могла быть Дживексом, и пятнышко на земле, которое могло оказаться Уиллом. Они добрались туда, не пронзённые по пути тучей стрел и не разрубленные на кусочки.
Но Госпожа Удача, кажется, перестала им улыбаться, потому что Зетриндор расправил свои порванные, иссохшие крылья и накинулся на них. Павел закричал в мучительной уверенности, что рептилия сейчас убьет их. Но огромное белое чудовище не обрушилось на них сверху, а вместо этого село неподалеку. Его армия, напоминающая рой белых муравьев, начала образовывать круг. Неужели для того, чтобы послушать как он, Уилл и Дживекс будут вести разговоры?
Павел повернулся к Дорну, Стайвэлу и Натали.
— Я не знаю, что происходит, — сказал он, — но это не сможет длиться долго. Что бы этот идиот полурослик не собирался сказать, Зетриндор не будет долго терпеть его дерзость. Мы должны спуститься туда немедленно.
— Мы никак не успеем вовремя, — буркнул Дорн, — даже если бегом, при условии, что они не начнут стрелять, пока мы будем спускаться вниз по склону. Нам нужно волшебство, которое переместит нас туда.
Павел оглянулся, но ему не удалось увидеть где-нибудь поблизости ни друида, ни колдуна. Естественно. Захватчики перестали нападать на войска с фронта, и весь подобный народ был в тылу, сражаясь с драконами. Он сделал шаг в том направлении, но кто — то прохрипел:
— Нет. Соберитесь вокруг меня.
Он повернулся и увидел Мадислака Пемска, опиравшегося на копье и выглядевшего так, он рухнет, лишись этого своеобразного костыля. Его кожа была пепельного цвета, а большая часть потрепанного коричневого одеяния была тёмной от пропитавшей его крови, которая всё ещё пузырилось на губах.
— Господин, — сказал Стайвэл, — вы сильно пострадали.
Старик закрыл серые глаза.
— Неужели, — прохрипел он, — никто кроме меня ничего не понимает? Неужели вы не слышали, как священник Латандера сказал, что у нас нет времени? Подойдите ближе! Я думаю, что даже раненый могу управиться с вами пятью.
Они собрались вокруг Мадислака. Бронзовым серпом, зажатым в дрожащей от напряжения руке, он вывел магическую фигуру и прошептал слова силы
Магия пронизала тело Павла. Взвыл ветер, поднял его с товарищами вверх и переместил вниз по склону. Или, возможно, они сами стали ветром, а их тела были превращены во что — то светлое и прозрачное как туман.
У Дорна же было чувство, будто это вопила сама ненависть, могучая, как волшебство Мадислака, которое уносило его прочь. С гибелью Кары возможность сразиться с её убийцей — было единственным желанием, что у него оставалось, и после десятков дней отчаяния, оно, наконец, исполнилось.
