Джейк Хорсли - Воин Матрицы

Популярные среди хуматонов слоганы:

Неведение — благо.

Меньше знаешь — крепче спишь.

Недоучившийся хуже дурака.

По одежке встречают.

Копейка рубль бережет.

Не в пустыне живем.

Любопытство до добра не доведет.

Сколько не говори «халва», во рту слаще не станет.

Лучший способ победить врага — сделать его другом.

Береженого бог бережет.

Дареному коню в зубы не смотрят. (Скажите об этом троянцам!)

Детей должно быть видно, а не слышно.

Кто платит, тот и музыку заказывает.

Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Отсутствие вестей — хорошая весть.

В единении сила.

Не слышу плохое, не вижу плохое, не говорю плохое.

Не будите спящую собаку.

Хуматоны — запрограммированные существа. Они — единицы информации, валюта, которую матрица перемещает строго определенным образом, как перемещаются деньги во всемирной банковской системе. Войны, болезни, голод, миграционные процессы и т. п. — все эти средства матрица использует для изменения и переустройства коллективной экономики человеческих единиц, то есть населения Земли.

Все сказанное выше относится и к дальнейшему. У хуматона нет своего «я», своей личности, хуматон скорее некая организация мыслей, верований, привычек (запрограммированных реакций) и единиц информации, которые то и дело перегруппируются, чтобы сохранять стабильность и создавать чувство единства и цели. В сущности, хуматон — это коллектив, составленный из «тиков» и рефлексов на бесконечный поток стимулов, обеспечиваемых программой матрицы. У хуматонов нет своих мыслей. Их так называемые «умы» — это на самом деле запутанные магнитофонные записи, непрерывно двигающиеся по кругу. Количество вариантов кажется бесконечным, и большинство хуматонов даже не подозревает, что их мысли-всего-навсего копии или повторные прогоны прежних мыслей, большая часть которых им даже не принадлежит. Так как у них нет материала для сравнения, они не понимают, что так высоко ценимая ими индивидуальность — это всего лишь мысленная конструкция коллективной матрицы, созданная из одних и тех же основных элементов. Тем не менее слишком много улик свидетельствуют в пользу этой ужасающей правды.

Если хуматоны поймут эти свидетельства и если готовы будут поверить им, они смогут начать болезненный процесс отключения и со временем стать воинами матрицы. Самая важная и неопровержимая из улик — полнейшая однородность человеческих верований, устремлений и желаний, однако большинство хуматонов, даже самые эрудированные и склонные к размышлениям, этой однородности не замечают. Менее очевидная улика — манера людей говорить (это относится как к обычным темам разговора, так и к речевым особенностям); для проницательного хуматона это свидетельство пустоты жизни в матрице. По иронии судьбы однообразие речевых моделей наиболее очевидно у молодежи, речь которой пестрит бессмысленными речевыми восклицаниями, как, например, «ты понял», «ну», «точно», «хрен» и т. п.:

«Этот хрен, ну, ты понял, ну он это точно охренел. Ну его на хрен. На хрен это дерьмо. Ну его, это, плевать на него. Ты понял? Чё, на хрен, напрягаться. Ты понял?»

Молодые хуматоны, кажется, даже не подозревают, что они часами говорят, ничего на самом деле не сказав. Хуматоны постарше к бессмысленному сквернословию прибегают реже (они вынуждены общаться на рабочем месте, с родственниками и т. д., и это неким образом облагораживает их манеры), но тот же или похожий «тик» остается. Послушайте в течение двух минут какого-нибудь хуматона-американца и посчитайте, сколько раз он употребит фразу «ты понял». Откуда эта пустая фраза? Из матрицы. Это одно из средств, при помощи которого хуматоны проявляют чувство солидарности, единодушия, коллективной сплоченности и при этом даже не подозревают, что цена такой «солидарности» и «сплоченности» — индивидуальность, а если вдуматься в суть проблемы, то само существование.

Гораздо более коварный образец однородности природы хуматонов — их озабоченность совершенно банальными вопросами и то, сколь непропорционально много эмоций они уделяют вещам, на которые, собственно говоря, следует наплевать. Цены на овощи и погода — обычные темы их разговоров. Не знаю, как насчет овощей, но хуматоны непрерывно обсуждают цены, сравнивают довольно дешевые покупки с грабежом, а главное, любят рассказывать басни о том, какую отличную сделку они заключили. И при этом, если бы какой-то хуматон точно так же похвастался, что украл в универсаме продукты или посмотрел «зайцем» кино, с ним никто не стал бы разговаривать или, в лучшем случае, окинул бы его презрительным взглядом. Это нормы, которые навязывает матрица. Жадность, мелочность, корыстолюбие, помешанность на денежных делах допустимы и даже поощряются. Но нельзя проявлять бунтарство, склонность к анархии, непокорность, а главное, неуважение к деньгам (и другим ценностям матрицы, таким как семья, секс, телевидение и т. д.).

Озабоченность погодой может оказаться вполне реальной темой для беседы, но, как и о денежных делах, разговор хуматонов о погоде ни с какой реальностью не совместим. Как только речь заходит о погоде, хуматоны переключаются на автопилот и обмениваются банальностями до бесконечности. У хуматонов, убежденных в том, что им не придется ни оглашать, ни выслушивать оригинальные и многообещающие мысли, угрожающие их полудреме, глаза стекленеют, их охватывает теплое и приятное чувство. Еще одно неопровержимое доказательство того, что матрица контролирует коллективные разговоры, — это обмен хуматонов информацией о том, как они добрались до места, сообщение о транспортных средствах, точных деталях прибытия, так что все это складывается в некую сводку передвижений за последний час. Хуматоны обсуждают это примерно так, как армейские генералы обсуждают вчерашнее сражение и разрабатывают стратегию для грядущих войн. Совершенно банальные вещи хуматоны обсуждают часами (я убежден, что они готовы потратить на это всю свою жизнь) и делают это с таким видом, словно заняты разработкой лекарства от рака. Это коллективное безумие прекрасно скрывается под маской абсолютно банальной фиксации прежде всего на материальных вопросах: еде, деньгах, транспорте, ремонте дома, новых покупках, технических средствах и, конечно же работе. Иными словами, на абсолютно уместных в матрице предметах и занятиях.

Хуматоны, совершенно утратившие связь с органической матрицей природы и инстинктами, создали суррогаты, чтобы восполнить свою жизнь на анималистическом уровне. Дикие животные сосредоточены на пище, укрытии, спаривании, потенциальных хищниках и т. п., потому что не могут пренебречь инстинктами и подвергнуть свою жизнь опасности. В этом смысле у них нет выбора, и к тому же их сосредоточенность, или «беспокойство», постоянно поддерживается внутренними и внешними факторами (голодом, погодными условиями, опасностью со стороны хищников и т. д.). Их беспокойство — естественная реакция на окружающую среду. Хуматонам, у которых нет ни внешних, ни внутренних естественных стимулов, и стимулы, и соответствующие реакции поставляет матрица. На самом деле хуматонов беспокоит пустота и бесплодие их жизни, зияющая в них бездна, полное отсутствие индивидуальности. Поэтому они с благодарностью принимают те внешние проблемы и внутреннее волнение, которые обеспечивает им матрица, чтобы заглушить зарождающиеся страх и отчаяние.

Когда хуматоны собираются вместе, они концентрируются на предметах и событиях, которые служат целям укрепления чувства безопасности и единства душ, а это именно те темы, которые характеризуют (и ограничивают) их как хуматонов. На самом деле, в отличие от животных, большинству хуматонов нет нужды беспокоиться о пище, погоде, работе и транспорте, потому что все это обеспечивает матрица, чтобы удерживать их в постоянной зависимости (а также чтобы они жили достаточно комфортно и не слишком задавались вопросами о смысле жизни). С другой стороны, и это общее правило, все блага матрицы условны, и она постоянно поддерживает в хуматонах это чувство, зарождая тем самым в них сомнение: