«Я провожу тебя к твоей машине», сказал Харди, бросая счёт на стойку. Он взял пиджак от своего делового костюма.
«Спасибо, я возьму такси».
Но он всё равно пошёл со мной.
«Твоё место в баре займут», пробормотала я.
«Всегда найдётся другое место» Я почувствовала его случайное прикосновение к своей спине и инстинктивно отпрянула. И лёгкое касание тут же исчезло. «Похоже, сейчас пойдёт дождь», сказал он. «У тебя есть плащ?»
«Нет», ответила я. «Всё в порядке. Не боюсь, что намокну».
«Могу я тебя подвезти?» Его тон смягчился, как будто он увидел моё возрастающее беспокойство, хоть и не понимая, что послужило тому причиной.
Я отрицательно затрясла головой. «Меня устроит такси»
Харди сказал несколько слов одному из швейцаров, и тот вышел на обочину. «Мы можем подождать внутри», сказал он. «Пока машина не приедет».
Но я не могла ждать. Мне надо было сбежать от него. Я была полна тревоги, находясь рядом с ним, и почти боялась, что у меня начнётся паника. У меня дрожал подбородок совершенно без причины, а рёбра болели там, куда Ник ударил меня ногой, хоть всё уже и прошло. Отголосок старых ран. Я убью своего врача, подумала я. Я не должна себя так чувствовать после всего того времени, что провела с ней.
«Трудный развод?», спросил Харди, его пристальный взгляд упал на мои руки. Тут я осознала, что сжимаю сумочку смертельной хваткой.
«Нет, развод был чудесным», сказала я. «Это брак не удался». Я заставила себя улыбнуться. «Мне пора. Береги себя».
Я не могла ни минуты оставаться в баре, и выскочила наружу, несмотря на то, что такси ещё не приехало. И я стояла под моросящим дождём, как идиотка, тяжело дыша и обхватив себя руками. Моя кожа натянулась, будто стала тесной для тела. Кто-то подошёл ко мне сзади, и по тому, как волоски на спине стали дыбом, я поняла, что Харди последовал за мной.
Ни сказав ни слова, он завернул меня в свой пиджак, как в шелковистый кокон. Ощущение было таким изысканным, что я задрожала. Его запах окутал меня, этот солнечный пряный аромат, который я так и не забыла…Боже, это было хорошо. И мне захотелось взять его пиджак к себе домой.
Не его, а только пиджак.
Я повернулась посмотреть на него, на капли дождя, блестевшие на его густых волосах. Вода стекала тоненькими ручейками на моё лицо. Он медленно подошёл, будто боялся, что резкое движение может меня напугать. Я почувствовала, как его ладонь легла на моё лицо, а большой палец вытер капельки дождя с моей щеки, как будто это были слёзы.
«Я хотел спросить, могу ли я позвонить тебе», услышала я его слова. «Но думаю, что ответ мне уже известен». Его рука спустилась к моему горлу, лаская его тыльной стороной пальцев. Он трогал меня, и я, изумляясь, думала, что мне было на всё наплевать. Стоять под дождём завёрнутой в его пиджак было самым лучшим ощущением за весь этот год.
Его голова склонилась к моей, но он не пытался меня поцеловать, просто стоял и смотрел на моё лицо, а я тонула в глубине его голубых глаз. Кончики его пальцев изучали мой подбородок, гладили выступ щеки. Подушечка его большого пальца была слегка мозолистой, шершавой, как кошачий язык. Во мне вспыхнул умерший огонь, когда я представила, что я почувствую, когда он…
Нет.
Нет, нет…Ещё годы лечения понадобятся, прежде чем я буду для этого готова.
«Дай мне номер твоего телефона», прошептал он.
«Это плохая идея», удалось мне сказать.
«Почему?»
Потому что я не смогу справиться с тобой, подумала я. Но сказала: «Ты не нравишься моей семье».
Харди ухмыльнулся без тени сожаления, его зубы сверкнули на загорелом лице. «Не говори мне, что они всё ещё что-то имеют против меня».
«Трэвисы очень чувствительны насчёт этого. И кроме того», я прервалась, чтобы слизнуть каплю дождя с уголка моего рта, его взгляд внимательно следил за этим движением. «Я вряд ли смогу заменить Либерти».
Улыбка Харди исчезла. «А тебе и не надо никого заменять. И уже давно».
Дождь усиливался, делая его волосы похожими на тёмный гладкий мех выдры, а ресницы пиками выступали над его блестящими голубыми глазами. Мокрым, он выглядел прекрасно. И имел чудесный запах, эта чистая кожа и промокший хлопок. Его кожа казалась тёплой под дымкой дождя. По правде говоря, пока мы стояли там, окружённые городом, льющейся водой и тёмной ночью, он казался единственным теплом во всём мире.
Он нежно отвёл со щеки один локон, затем другой, выражение его лица всё ещё оставалось суровым. При всём его размере и силе, он касался меня с такой нежностью, на которую Ник никогда не был способен. Мы были так близко, что я видела текстуру его бритой кожи, и знала, что эта мужская гладкость будет восхитительной под моими губами. Я почувствовала острую сладкую боль в грудной клетке. С тоской я подумала, как далеко мне хотелось бы зайти с ним в ту ночь на свадьбе, пить шампанское под земляничной луной. И не важно, чем бы это закончилось, я хотела бы сделать это.
А теперь слишком поздно. И целой жизни не хватит. И миллиона желаний.
Прибыло такси.
Лицо Харди задержалось на моём. «Я хочу тебя видеть снова», сказал он тихим голосом.
Мои внутренности превратились в мини-Чернобыль, Я не понимала себя, почему я так сильно хочу остаться с ним. Любой здравомыслящий человек понимал, что Харди не интересуется мной. Ему хотелось позлить мою семью и привлечь внимание жены моего брата. И если по ходу можно ещё развлечься с девчонкой со стороны, так оно и лучше. Он был хищником. И для меня же лучше избавиться от него.
Итак я спрятала свою панику за высокомерной улыбкой, и послала ему взгляд, который говорил У меня есть твой номер, приятель. «Тебе просто хочется трахнуть Трэвиса, не так ли?» Мне было самой не по себе от такой тщательно спланированной грубости.
Харди ответил мне долгим взглядом, выжигая каждую клеточку в моей голове. А затем тихо сказал, «Только одну маленькую Трэвис».
Я покраснела. У меня сжались даже те места, где, как я думала ранее, и мускул-то нет. Поразившись тому, что мои ноги ещё как-то меня слушаются, я подошла и села в такси.
«Где ты живёшь?», спросил Харди, и я, как идиотка, сказала ему. Он протянул двадцатку таксисту, что было явной переплатой, так как Мэйн 1800 находился в нескольких кварталах отсюда. «Осторожно вези её», сказал он, как будто я была создана из некой хрупкой материи и могла разбиться при любом, даже лёгком ударе по дороге.
«Да, сэр!»
И только после того, как такси тронулось, я осознала, что его пиджак всё ещё на мне.
Вполне нормальной вещью было бы тут же отдать пиджак в химчистку – в здании она была – и попросить кого-нибудь отправить его Харди в понедельник.
Но иногда нормальное не случается. Иногда сумасшедшие чувства очень хорошо сопротивляются. Таким образом, пиджак, нечищеным, оставался у меня весь уикенд. Я его украла и вдыхала его запах. Этот чёртов пиджак, с запахом Харди Кейтса на нём, был чудесным. В конце концов, я сдалась и одела его на пару часов, пока смотрела DVD-фильм.
Потом я позвонила своему лучшему другу, Тодду, который недавно простил меня за то, что я не разговаривала с ним несколько месяцев, и объяснила ему ситуацию.
«У меня роман с пиджаком», сказала я ему.
«Это была распродажа у Нэймана?»
«Нет, это не мой пиджак, а одного мужчины». И я рассказала ему всё о Харди Кейтсе, даже вдавшись в описания того, что случилось на свадьбе Либерти и Гейджа почти два года назад, и потом, как я его встретила в баре. «Так вот, я его надела и смотрю в нём кино», завершила я свой рассказ. «По сути, он
