Каллиста чуть повернула голову, услышав какой-то звук по другую сторону громадного черного дула, смотревшего в небо в центре открытой крыши башни. Но все было мирно, просто один из теранцев устанавливал небольшой, но мощный обогреватель, чтобы приготовить ужин; он что-то крикнул, обращаясь к нескольким молодым женщинам. Вечерний ветер утих. Бае, Слухач группы, худой человек, которому могло быть и тридцать, и пятьдесят лет, прошел словно тень среди всадников, которые расстилали одеяла и чистили орркие, тихо разговаривая друг с другом.
Сила была словно темное море, шумевшее в ночи. Лея подумала о том, ощущает ли ее Каллиста так же, как она сама.
– Его постоянно пытались использовать, – продолжала Каллиста, – с того самого мгновения, как он взял в руки лазерный меч. Вейдер хотел обратить его в свою веру. Палпатин хотел поставить его себе на службу. Клону Палпатина удалось на какое-то время сделать его своим рабом. Но Люк силен, сильнее даже, чем кажется ему самому. И у Люка – одна лишь цель в жизни. Думаю, можно сказать, что у него чистая душа.
Она сложила руки на груди; в ней не осталось и следа от той напряженности, которую. Лея видела в ней раньше, в присутствии Люка. Сейчас Каллиста казалась безмятежной. И молчание ее не было тяжелым – она просто подбирала слова; легкий пар от дыхания стремился кверху.
– Люк не жаждет власти. И не думаю, что он понимает тех, кто к ней стремится.
Лея никогда не думала об этом прежде, но вынуждена была признать, что Каллиста права. Люк никогда не стремился подняться выше командира эскадрильи. Он не был тактиком, подобно Хэну. В Академии джедаев он не ставил перед собой иных целей, кроме как учиться, постигать пути Силы и учить других, но не ради того, чтобы иметь учеников, готовых на все по его первому зову.
– Но ты понимаешь.
– Да.
– Тогда ты понимаешь и то, почему мне пришлось уйти.
Лея с сожалением вздохнула.
–Да.
Почему-то ей казалось, что она понимала ее всегда.
Некоторое время обе молчали; прозрачные вершины отражали мерцающий свет далеких звезд.
– Я такая же, как Люк, – тихо продолжала Каллиста, словно разговаривая сама с собой. – Я никогда не стремилась к власти. Я хотела лишь учиться и учить, быть с людьми, которые меня понимают. Но люди стремятся использовать тех, кто обладает нашим могуществом, Лея. Вейдер хотел использовать тебя. Если бы он вслух не заявил о своих намерениях, я не думаю, что Люк пришел бы в достаточную ярость для того, чтобы преследовать его и сражаться с ним насмерть. Ты рассказывала мне, как Траун и Пеллаэон пытались похитить твоих детей, как К'баот хотел использовать их в качестве оружия, ради удовлетворения собственного тщеславия. Я видела, как ты изо всех сил стараешься научить Йакина и Йайну прислушиваться к зову собственного сердца, быть всегда честными и справедливыми. Чтобы они не стали пешками в чьих-то руках. Чтобы в их души не закралось зло. Но пока что они всего лишь дети, а на детей очень легко повлиять с помощью любви, ненависти и лжи.
– Да, – снова сказала Лея. Она натянула туфлю, плотнее запахнула толстую накидку из грубо сшитой шкуры маджи, которую кто-то ей одолжил, и подошла к парапету, рядом с которым сидела Каллиста.
Настал черед ее признаний. И она рассказала Каллисте о своем памятном сне и о преследовавших ее с тех пор страхах.
– Я хочу, чтобы они были счастливы, – сказала она, прислонившись щекой к шершавому металлу балки. – Я хочу, чтобы они оставались детьми, невинными по праву рождения. Но в то же время я понимаю, что они не могут просто пойти по любому пути, по какому захотят. Зная, что они владеют Силой, я должна учить их отличать ложь от правды, стремиться к справедливости, так же, как стремился к справедливости мой отец… Бэйл Органа. Я должна… оберегать от них следующее поколение. Так же, как я должна оберегать нынешнее поколение от себя самой.
Взглянув на сидящую у парапета Каллисту, она уверилась, что та вполне понимает, о чем речь. О темном страхе, таившемся в картинах ее давнего сна.
– Чтобы защитить это поколение от себя самой, – мягко сказала Каллиста, – ты должна избрать путь джедая, Лея. А не избегать его. Люк прав.
Она встала, выпрямившись во весь рост; ее красная куртка казалась почти черной в мерцании звезд и бледном свете, отраженном от сверкающих камней. Ночи на Нам Хориосе, лишенном согревающих планету океанов, были невероятно холодными, даже в летний сезон. Лея засунула руки в перчатках под мышки, думая о том, как теранцам удается проводить ночь за ночью под открытым небом.
– В Хвег Шуле есть женщина по имени Тазельда, малозначительная приверженка учения джедаев, которая прибыла на эту планету столетия назад, в поисках власти. Таким же образом, как и я.
– Белдорион о ней рассказывал, – сказала Лея. – Он что, был ее партнером?
– Они пришли сюда вместе. После их многолетней лжи самим себе, друг другу, всем остальным я не могу в точности сказать, что именно произошло. Они оба были приверженцами джедаев, но. оба же не обладали достаточной силой. Точнее, лишь один из них обладал в той мере, чтобы сделать лазерный меч, но я не знаю, кто именно. Не думаю, что кому-либо из них обоих сейчас это бы удалось. Как и я, они пришли сюда в поисках простого ответа.
– Я не думала, что хатты могут от рождения владеть Силой.
– Не стоит недооценивать Силу, Лея, – сказала Каллиста. – Кто угодно – и что угодно – может быть наделен ею от рождения. На планете Дагоба есть дерево, которое насыщено Силой. Морские слизни в океанах Каламари используют Силу, чтобы засасывать в себя планктон, пока не вырастут размером с космический корабль. Но они не обладают разумом, который позволил бы им найти Силе иные применения. Это и к лучшему.
Она вздохнула.
Неожиданно Лея спросила:
