забросив идолов. Древние боги пали, растворившись в болотах, а на смену им пришли новички. Жадные, голодные, опасные – охотники за душами. Знаешь, что меня поразило после воскрешения? Осознание горечи – мой сын, плоть от плоти моей, пошел в услужение выскочкам. Ты предал наш род, выблядок.
Я борюсь с хрипами в горле. Мне трудно дышать.
– Отец, послушай, – говорю я, проглатывая вязкую слюну. – Я же демон. Как и ты, я работаю на зло. Дьявол – Господин Ада, и мы подчиняемся ему.
– Этот щенок в кошачьем туалете – зло? – Самхайн смеется, кивая на Сатану. – Да он еще у мамочки в животике не ворочался, когда холмы Ирландии поседели от моих колдовских ритуалов. Новички захватили мир, поделив его без нас. Эта тварь с рогами и другое божество… Но они не имели на это права! Мы, и только мы, первородное зло, настоящие хозяева Вселенной. Ваш Дьявол – еще хуже, чем Бог. Он проиграл битву с добром и поставил всех нас на грань уничтожения. Я понятия не имею, отчего я и малая часть древних богов воскресли за год до Апокалипсиса. Не могу объяснить. Молния ударила в землю, и я открыл глаза… Когда вылез на поверхность, там были и остальные боги. Никто не понимал – почему мы оказались в Подмосковье?! Откуда мы знаем язык этой страны? Что произошло?! Случайно я через месяц прочел Откровение – бродячий проповедник раздавал на улицах распечатки. Читал всю ночь, строки взорвали мозг – я понял причину своего воскрешения! Страшный Суд уже близко, времени осталось совсем немного, все знамения свидетельствуют о его приходе. Моя душа воспряла гневом – какого хрена я должен умирать за чужие деяния?! Недавно я восстал от древнего сна, и вскоре меня бросят в озеро огненное – да почему?! Я не имею никакого отношения к Дьяволу и Иисусу – однако тоже подвергнусь Страшному Суду. Разорвал бы их обоих в клочья. Но, даже обладая магией, я слишком слаб, чтобы бороться с их Богом. Тогда у меня и созрел план. Хотят, чтобы Дьявол предстал на Страшном Суде? Отлично. Пусть заплатят за это амнистией – возьмут в небесный Иерусалим двенадцать богов, вернувшихся из тлена. Мы не желаем сдохнуть в озере.
О, значит, он не один! Аваддон прав – на Небесах забыли о древних богах. А те быстро овладели нужной информацией. Узнали и про Откровение. И про Луну. И про полеты в космос. Научились пользоватся мобильниками. Устроили офис в самой понтовой конторе. Впрочем, чему я удивляюсь?
Это все же не обычные люди. Это – боги.
Дьявол, как и я, молчит. Он не может противостоять Самхайну, у него не осталось ни капли черной магии. Разве что черный юмор – но он не поможет.
– Надо же, – шепчет сзади тарантул, – сколько в этой комнате отцов.
Самхайн поднимает над головой меч. Я вижу, как переливается лезвие, сплетаясь, словно женская коса. У запястья – татуировка: голова ворона.
– Всех слов не хватит, чтобы сказать, Агарес, как я ненавижу тебя. И это ты, мой сын? Тот, которому я, садясь на подушку в образе птицы, рассказывал кельтские сказки – о дремлющем зле и о живых деревьях, что душат путников своими ветвями? Не будь тебя – мы бы праздновали победу. Ты служишь тинейджеру, пародии на облик зла, чучелу с рогами. Настоящее зло – это я, и только я. Да, нам не вернуть себе Землю. Но пусть нас хотя бы оставят в покое. Я воскресал здесь не для того, чтобы заново умереть.
Я поднимаюсь. Ноги подкашиваются. Но страха нет – только злость. Значит, я для него не демон, а так, школьница на пивной вечеринке? Какого хрена он лезет в мою жизнь, тем более загробную? Да, Самхайн правил хаосом. Но я прошел путь, который ему и не снился. Поднимал вместе с Дьяволом восстание в Раю. Был низвергнут в подземелья Ада. Служил олицетворению зла, получил титул герцога Восточного и Западного секторов Преисподней со служебным крокодилом и огненным демоном Гиборемом в качестве секретаря[76]. А это – не управлять кустами малины, как гребаные друиды.
Мне не победить Самхайна, нет. Я слишком ослабел. Но я и не сдамся…
– Ну что, Агарес? – улыбается Самхайн. – Сможешь убить своего отца?
– Не знаю, как он, – слышится голос из коридора, – но вот я – точно смогу.
Это Аваддон – в серебряной маске, с «серпом скорби» в руке. Он слышал весь разговор. Дисплей мобильника светится, – видимо, ангел кому-то звонил.
– Ты мне не отец, Самхайн, – глухо слышится из-под маски. – И я вызываю тебя. Если ты настоящий демон – обязан принять честный бой. Но должен тебя предупредить: я только что сообщил Ною, где находится Дьявол. Спецотряд ангелов скоро будет здесь. Хочешь – уходи. Я не стану тебя преследовать.
Самхайн не колеблется. Ни единой секунды – он уже безумен.
– Хочешь взять меня на испуг? – шипит он, склоняя ястребиный нос. – Нас здесь достаточно, запросто перебьем весь ангельский отряд: что у них осталось, кроме мечей и способности летать? А боги – все, как на подбор, владеют боевой магией. Твой вызов принят, Аваддон. Уж кому-кому, а тебе я мечтал открутить голову, едва ты родился. Что мне ваш вшивый «серп скорби»? Ты им меня даже не поцарапаешь. Я – божество, а значит – бессмертен. Идем.
Демон больше не обращает на меня внимания. Для него я уже мертв.
– Начнем на вертолетной площадке, – тыкает вверх когтем Самхайн. – Оттуда отличный обзор. Я хочу видеть, как твой труп рухнет вниз, а сломанные крылья расплавит горящая лава. Вот оно – высшее наслаждение.
Самхайн, похоже, даже не думает о том, что он все равно проиграл. Его сознание захватила радость от предстоящего убийства. Да, против Меча Душ – мы лишь телята на заклание.
Аваддон кивает и снова смотрит на дисплей телефона.
– Удачи тебе, Агарес, – зевает Сатана. – Лучше всего, если сдохнут они оба.
Босс, конечно, просто супер. Шутить в такие моменты даже я не умею, а ему – хоть бы что.
Проходим по коридору зверинца обратно в фойе. Лифты работают, и это немного забавно. Мы бесшумно, стрелой возносимся вверх, я рассматриваю пол из мельхиора и малахитовые кнопки. Даже странно, что Самхайн соблюдает правила, а не велит мочить Аваддона всей толпой. Впрочем, для него это спецэффект, бой с современным добром, которое он превратит в кровавый фарш. Весьма символично для сторонников. Отчего не принять такой вызов? Детская игра. Мы оба знаем – Аваддону и пяти минут не продержаться.
…На вертолетной площадке (огромное «блюдце», куда поместится целая эскадрилья) нас уже ждут. Одиннадцать фигур в черных балахонах. Некоторых я узнаю – помню еще с древних времен.
Худое существо с четками из черепов… Аve Satanas, вот уж кого не ожидал увидеть! Персидский бог смерти Ахриман, или
Маска либо вытянутая, острая морда шакала – древнеегипетский бог Анубис, господин загробного мира и царства мертвых.
Поодаль Ицли, бог жертвоприношений ацтеков, и мрачное лицо китайца с клыками, как у вампира… Всех я не помню.
Горячий ветер треплет балахоны, багровое небо распухло над головами. Внизу – город, с черными остовами зданий, расчерченный сетью красных нитей, потоков лавы.
– Убей их обоих, милый. –
Ответственный момент, но меня мутит от того, что Аваддон стоит рядом. Попросить бы серы, ширнуться, однако запасы кончились. Надеюсь, он меня не обнимет, сдохнем так сдохнем – на хер сдались эти братские чувства.
Ангел что-то быстро сует мне в карман джинсов и отходит на край площадки. Лезвие серпа терзают голубые искры.
Самхайн раскидывает свои руки как для объятий, и Меч Душ обвивает ладонь – с покорностью.
– Тот, кто вызвал меня, – говорит
