Сражение развивалось с переменным успехом.
Тут десант удачно подбил пять неприятельских танков; там танки, поливая парашютистов свинцовым дождем, окружали отряды воздушного десанта.
Но уже во фланг отрядам танков мчались наши танки-истребители и жарко начинали клевать врага.
Десант кое-где уже прорвал укрепления противника и вёл бой врукопашную и ручными гранатами.
Горячо защищаясь, противник отходил к морю.
Тут опять раздался спокойный голос Васина Маленького:
— Вы видели, товарищи, что будет с врагом, если он попытается вступить на нашу территорию.
Трибуны ответили ему радостными криками. К лётчику тянулись сотни рук с букетами цветов…
Летит!
Но тут Васин Маленький, улыбаясь, посмотрел на часы и поднял руку. Шум на трибунах стих.
— Ребята! — сказал лётчик. — О вас мы думаем, когда совершаем наши полёты. О вас мы будем думать в бою. Вы, ребята, наше счастье и наша надежда, — продолжал Васин Маленький. — Мы приготовили для вас небольшой сюрприз. Сейчас с высоты пяти тысяч метров прыгнет к вам на руки удивительный парашютист. Он умеет плясать «Яблочко», но ещё больше любит есть яблоки и мёд. Он побывал на земле, на воде, под водой и теперь вот летит на скоростном самолёте. Он ходит и плавает, но не человек. Сейчас полетит — но не птица. Потешней и веселей его никого на свете нет… Ну, приготовьтесь, ребята! Самолёт уже в воздухе…
В то время как на трибунах все подняли головы, выискивая в небе красный скоростной самолёт, Между Прочим — он тоже был на трибунах — выбил свою трубочку, прошептал что-то Клюеву на ухо, и они стали пробираться к выходу.
— Летит, летит! Вон он! — закричали ребята, соскакивая с плеч отцов.
Храбрец летел, кувыркаясь в воздухе через голову. Он быстро приближался к земле. Скоро стали видны его ноги в меховых валенках и руки в меховых перчатках. Наверно, на высоте в пять тысяч метров было не жарко…
— А что это на голове у него? — спросил близорукий гражданин.
— Кислородный прибор!
— Противогаз!
Ребята заспорили.
Жутко было смотреть, как безостановочно бесстрашный прыгун нёсся к земле, рассекая воздух своим телом. Раскроется ли вовремя автоматический парашют? Не угодит ли парашютист в трубу линкора и не провалится ли прямо в кочегарку?
Но всё шло отлично. Разноцветный парашют раскрылся правильно и вовремя. Парашютист спускался прямо на трибуны.
Все старались угадать, кто это летит. Те ребята, которые знали, что с парашютом должна спрыгнуть свинья Машка, крикнули было: «Свинья в шубе!» — но их подняли на смех. Загадка Васина Маленького оказалась трудной. Впрочем, не для всех.
Краснофлотцы, на ленточках у которых было написано «Маршал», словно по команде встали с мест и потихоньку спустились вниз. Потом то же самое сделали и краснофлотцы с миноносца «Гневный».
И вдруг раздался захлебывающийся от радости голос Алёши:
— Это медвежонок! Это Егорка летит!
Что тут поднялось! Все повскакали с мест и, перегоняя друг друга, бросились к широко раскрытым воротам, потому что капризный ветер вдруг задул с моря и понёс парашютиста мимо трибун. Впереди всех бежал Между Прочим. Он бежал и пришёптывал на ходу:
— Егорка — всё в порядке! Егорка — всё в порядке!
Но, увы, не всё было в порядке: Егорку сносило в воду…
В бездну
Егорка давно уже перестал понимать, где земля, где вода и небо и где, в конце концов, повис он сам.
Вот что произошло с Егоркой, перед тем как он очутился в воздухе.
Алёша был на празднике, когда в пустую квартиру Васина Маленького пришёл Васин Большой, готовый к полёту.
Он принёс столько всего вкусного, что медвежонок не скоро справился с лакомствами.
— Ешь, Егорка, старайся, чудо-юдо! — приговаривал лётчик. — Перед полётом это не вредно.
Егорка решил, что перед полётом нужно ещё и поспать, и, отдуваясь, с полным желудком поплёлся к дивану. Но так как он съел очень много, то на диван влезть был не в силах и вопросительно посмотрел на лётчика: «А ну-ка, подсади, мол, хороший человек!»
Васин Большой взял Егорку на руки, но на диван его не посадил, а куда-то понёс, сказав при этом:
— Ну, ошибка природы, нос выше! Сейчас на тебя весь мир будет смотреть…
Потом Егорке что-то долго надевали за спину и опять потащили куда-то. Он не сопротивлялся, привыкнув к тому, что его постоянно куда-то тащат.
Егорку посадили на маленькую лодочку.
Из лодочки медвежонок попал в самолёт, и вдруг с рёвом его потащили куда-то, теперь уже совсем неизвестно куда.
Набирая высоту, Васин Большой улыбался, думая об Алёше и обо всех ребятах на трибуне.
Но не до улыбок было Егорке. На истребителе он оглох от рёва мотора, хрюкал каждый раз, когда самолёт проваливался в воздушную яму или круто ложился на виражах.
Попробовал было Егорка лапами и зубами стащить с себя белые мягкие ремни, но они хотя и были мягкие, но зубам и когтям не поддавались.
Вдруг под Егоркой что-то стукнуло, и вместо пола ничего не стало.
Взвизгнув от страха, Егорка полетел в бездну…
Самолёт, словно на него дунули, подскочил кверху.
Сразу стало тихо. При падении ветер тонко и ехидно свистел в Егоркиных ушах. Тугой холодный воздух закупоривал нос и пасть.
Егорка падал, падал, падал…
Земля то вставала дыбом, то куда-то исчезала. Тогда вместо земли появлялись лёгонькие, похожие на зайцев облака.
Великая растерянность и никогда не испытанный страх обуяли Егорку. Хотел он было рявкнуть, открыл пасть, но ещё крепче сомкнул её.
И рёва не получилось, и ветер чуть не растащил скулы по сторонам.
Земля приближалась быстро. Вдруг что-то резко дёрнуло его. Над головой зашуршало и хлопнуло.
Стало ещё тише, и наступил чудесный миг скольжения на парашюте, когда первое ощущение страха проходит и хочется только одного: не падать к земле, а подыматься всё выше — за море, за горы, за прозрачные облака…
А внизу тем временем творилось что-то неописуемое. Грохот стоял от шуток и смеха. Какой-то весёлый старичок кричал громче всех:
— Ай, ай! Батюшки мои! Медведь летит по поднебесью! Ай, ай!
Потом всё уплыло в сторону, и Егорка повис над водой.
