Главный боцман так ревниво и тщательно берёг чистоту палубы, что однажды поссорился со своим другом, машинистом, за то, что тот вытряхнул на палубу крошки из кармана.
«Это всё равно что вы мне в глаза насыпали ваши крошки!» — с гневом сказал тогда боцман машинисту и перестал подавать ему руку.
— Ну уж ладно, товарищ боцман! — горестно махнул рукой кок. — Так слушайте же. Ваши строевые — как им только не стыдно! — пролили на верхней палубе целое ведро чёрной краски! Чуете? Так она прямо кричит, эта краска: «Позор боцману, позор!» Да и правда ведь позор! Не отмыть её, не отскоблить. А что боцманы с других линкоров скажут? Ох же посмеются!
Топорщук покраснел и схватился руками за голову.
Медвежонок выпал из рук боцмана на палубу, и боцман вихрем побежал к месту происшествия.
Кок, оглянувшись по сторонам, поднял медвежонка, спрятал его под фартук и пошёл, посвистывая, на камбуз. Он был уверен, что никто не видел его хитрой проделки…
Но за коком зорко следили два машиниста. Сначала они увидели медвежонка в руках боцмана и, в надежде завладеть медвежонком, шли за боцманом по пятам. Машинисты оказались свидетелями обмана боцмана и решили наказать кока его же хитростью.
Один машинист отстал, а другой, сделав строгое лицо, пошёл навстречу коку и сказал:
— Поймали наконец?
— По-поймал наконец, — растерянно улыбнулся кок.
— Так хорошенько теперь проучите! Это же свинство: вся команда без ужина осталась!
— Кого проучить? — поднял брови кок.
— Да вот того, кто у вас под фартуком.
— А кто у меня под фартуком? — осторожно спросил кок.
— Как — кто? Да всё она, проказница Мэри! Неужели вы ничего не знаете?
Тут подбежал второй машинист. Первый машинист сказал ему:
— Смотри, кок ещё ничего не знает про свой камбуз!
— Как так?! — удивился второй машинист. — А впрочем, лучше бы вам, товарищ кок, и не знать! Тут с ума сойти можно!
— Братцы! — взмолился кок. — Что случилось на камбузе?
Тогда два машиниста заговорили наперебой:
— А вот что. Захотелось Мэри сухого компота попробовать. Шарила она, шарила, да не нашла. Понятно?
— И принялась со злости дебоширить на камбузе. Да что ведь понатворила!
— С полок всё посшибала! Банку с томатом бултых в компот! Понятно?
— А сама сорвалась с полки да прямо на кулебяку. Обожглась о кулебяку и давай её раздирать на части!
— Чем больше раздирает, тем больше обжигается! Визжит, пищит! Соус какой-то вылила на плиту! Пар из камбуза валит, как дым от лесного пожара. Беда! Ну и страшная беда у тебя, кок! Понятно?
Бедный кок схватился за голову. Медвежонок второй раз шлёпнулся на палубу, и кок на всех парах помчался на камбуз.
А машинисты подхватили медвежонка и спустились с ним в люк, словно провалились сквозь палубу…
Золотые часы
Старший помощник застал в каюте у командира много народу. Тут были главный инженер-механик, командир артиллерийской части, редактор корабельной газеты «Залп» и хозяин носовой башни Рубин.
Перед командиром на столе лежала пачка заявлений.
Обычно решительный во всех своих поступках, командир читал эти заявления и растерянно улыбался:
— Право, не знаю, как тут и быть! Кому же отдать медвежонка?
— Прошу отдать его главному боцману, — сказал старший помощник. — Это и его просьба и моя, товарищ командир корабля.
— Как! Ещё одно заявление? — воскликнул командир корабля, и все засмеялись.
Старший помощник ничего не понимал.
— Вы не удивляйтесь, — сказал ему командир, — тут все о медвежонке хлопочут. Редактор просит за редакцию газеты. Главный механик — за машинистов, электриков и трюмных. Штурман просит за рулевых, сигнальщиков и дальномерщиков. Артиллерист пришёл помочь хозяину башни Рубину. А теперь вот вы с боцманом! Все хотят медвежонка, всем он по сердцу пришёлся. Но ведь нас-то около двух тысяч на корабле, а медвежонок-то один. Да такой славный толстопузый чудачок! — засмеялся командир корабля. — А ну-ка, давайте его сюда, товарищ Рубин!
— Есть! — ответил хозяин башни и вышел в коридор.
Он скоро вернулся.
— Товарищ командир корабля, медвежонок пропал!
— Что за история! — удивился Командир. — Что за беспокойный косолапый пассажир! В один день побывал у кока, у сигнальщиков, у комендоров. Где ж он теперь?
В дверях каюты вырос радист. Он протянул командиру корабля синий квадратик радиограммы. Командир прочёл, и брови его чуть нахмурились. Он сказал:
— Снимаемся с якоря. Проверьте часы, товарищи командиры!
Командиры проверили свои часы. На всех было одно и то же время: без десяти минут шесть.
— У вас? — посмотрел командир корабля в глаза Рубину.
Хозяин башни вынул замшевый мешочек, щёлкнул золотой крышкой часов и сказал:
— Без десяти шесть, товарищ командир корабля!
Командир посмотрел на свои часы.
— У меня то же самое, — сказал он. — Можете быть свободным, товарищ Рубин. Спор о медвежонке мы разрешим, когда вернёмся. Я буду на вашей стороне.
Хозяин башни чётко повернулся и вышел в коридор. И сердце Рубина весело стучало, хоть лицо оставалось всё таким же спокойным. «Правильно поступает товарищ командир! Для чего созданы корабли? Для решительного артиллерийского боя с врагом. А кто будет стрелять по врагу? Мы, комендоры!»
А в это время к командиру корабля прибежал второй запыхавшийся радист и подал сразу две синенькие радиограммы. Командир прочитал их и сказал:
— Сниматься с якоря!
Интересная репетиция
Сколько тут было радости, когда два машиниста кубарем спустились по трапу в котельное отделение и показали кочегарам медвежонка!
— Нос-то, нос-то у него — настоящая форсунка! — закатывался смехом кочегар Сорокин. — У нас на Дальнем Востоке немало я видел ихнего брата, но такого красавца, братцы-товарищи, вижу в первый раз. Форсунка. Форсунка, иди ко мне!
К удивлению машинистов, медвежонок с охотой подошёл к Сорокину.
— Почему он к тебе подошёл? — спросили машинисты у кочегара.
— А как же иначе? — подмигнул им Сорокин. — Я на зверином языке отлично говорить умею.
Молодой кочегар протянул медвежонку французский металлический ключ и сказал:
— А ну, Форсунка, покажи, что делает механик, когда он спустится в кочегарку, а кочегары все спят!
