Игорь Гаврилов
Стальной арбитр
Глава 1
Замок содрогался от фундамента до смотровых площадок самых высоких башен, старые блоки его вибрировали от этой необычно сильной для южной Чехии грозы. Громадный императорский зал, безлюдный и погруженный во мрак, освещался лишь вспышками молний, выхватывавшими из темноты циклопические колонны и роскошные драпировки. Расположенный в самом сердце великой империи, не раз блиставший светом драгоценных ламп в дни триумфа, он был сейчас пуст и гулок.
Молния ударила совсем рядом, чудовищной силы громовой удар разбил один из витражей. Осколки цветного стекла водопадом хлынули на полированный пол. В зал ворвался ветер, гобелены пришли в движение; зашевелились ветви вышитых золотом деревьев, кавалеры и дамы, удивительно точно изображенные древним мастером, покачнулись в седлах статных коней. Ветер принес и мельчайшие капельки влаги, они упали на изукрашенный самоцветами трон, что стоял на возвышении из темного гранита, на пол, на всё это великолепие, служившее символом имперского могущества и богатства.
Наступила пауза между вспышками атмосферных разрядов, теперь только шум дождя и шорох тканей гобеленов и занавесей нарушали безмолвие.
Судьба государства сегодня решалась не здесь.
Одна из неприметных дверей вела из этого огромного помещения в узкий коридор, пробитый в толще замковых стен гораздо позднее даты их возведения. Сферические светильники заливали бледным светом ограниченное камнем пространство, их питала магия, известная только небольшой касте магов- Посвященных. Коридор выводил в галерею, здесь света вечных магических сфер не хватало, на стенах пылали факелы. Глухо ударяя по полу железными подошвами латных сапог, проходили стражники в вороненых доспехах, всё украшение которых составлял чеканный герб.
Четверо воинов застыли по обе стороны мерцавшей и переливавшейся плиты, которая защищала кабинет императора лучше тысячи искусных мечников. Над ней работали воистину могущественные маги.
Плита охраняла не только этот вход, но и некоторые другие помещения замка Владык, где хранились сокровища государства, материальные и магические. Поверхность плиты иллюзорно вспучивалась и опадала, как будто внутри билось живое сердце. Изредка на ней вспыхивали и гасли яркие искры астрального огня.
Магическая дверь тогда светлела, биение невидимого сердца учащалось, а затем из этого странного нечто вырывались клочья изумрудного тумана, неторопливо плыли по галерее, на глазах исчезая. Стражники невольно замедляли шаг, руки сильнее стискивали рукоятки мечей; это зрелище всегда поражало, немногие из имперских подданных могли хотя бы раз в жизни видеть такое зримое доказательство существования Высших Сил.
Человек, проходя сквозь эту дверь, сначала погружался в ослепляющее сияние, затем делал несколько шагов в вязком мраке и наконец преодолевал последнюю преграду из обычной стали, преграду, созданную не магией, а горнами и молотами кузнецов. Но такой путь мог проделать только желанный гость, недруг исчезал бесследно, первый его шаг становился и последним. Человека или иное существо выбрасывало в Миры Ада, о которых ходили самые жуткие легенды.
Волшебники, создавшие плиту-дверь, и их наследники, при помощи могучих и опасных заклятий, могли только взглядом пересечь границы миров, увидеть на мгновение неясные картины чужих земель, от которых нередко седели волосы, но посетить те земли и вернуться живыми не могли даже они. Высшие Силы почему-то не позволяли живущим в этой реальности свободно путешествовать из мира в мир.
Узкие, похожие на бойницы окна кабинета выходили во внутренний двор. Большой овальный стол на шестнадцать персон с тяжелыми креслами, горящий камин, оружие и охотничьи трофеи на стенах составляли всю обстановку. В воздухе витало напряжение, его незримые волны расходились от человека во главе стола. Огонь разрывал темноту небольшим полукругом, шары светильников на потолке чуть тлели, и контур сидящего скрадывался, сливался с массивным креслом. Черты лица этого человека: высокий лоб, обрамленный диадемой, властные линии подбородка, глубоко посаженные пронзительно-черные глаза говорили о силе и мудрости просвещенного правителя. Таковым и был он – гелиарх, император Торренс I, человек, за которым стояли пятьсот лет династического воспитания и власти. Государство, которым он правил – Континентальный Имперский Союз – называли также Империей с большой буквы, хотя скорее это была конфедерация.
Кроме императора в кабинете находились еще двое мужчин: пожилой, в красной мантии и с золотым крестом на груди, стоял, опираясь на спинку кресла по правую руку от Торренса, его взгляд был устремлен на человека в богатых одеждах и белом плаще, накинутом на широкие плечи. Духовный наставник Империи кардинал Сфорца ждал, ожидание застыло и на лице нотабля де Карна. Лицо же императора скрывала тень. Наконец, де Карн повернулся, на груди сверкнул алмазной гранью треугольный знак. Распахнув плащ, он вынул из ножен церемониальный меч. В другой руке нотабль сжимал свиток голубого пергамента.
– Они идут, повелитель! – произнес он, склонив голову.
Совершенно без шума стальная плита отошла вбок, скрылась в панели. Из бархатно-темного четырехугольника проема шагнул через порог первый из прибывших.
– Губернатор Франции и Британии, Высший нотабль Континентального Имперского Союза, граф Карл Нормандский! – провозгласил де Карн, на миг опустив меч. Поклонившись, граф прошел к столу и встал лицом к нему, напротив своего места.
Седой великан с золотым жезлом необычной формы и старым шрамом от кривой турецкой сабли на щеке стал следующим.
– …Великий князь Московии Михаил!
Нотабли один за другим входили из почти осязаемой тьмы в полный пляшущих теней от каминного огня кабинет. Прозвучало последнее имя с голубого листа, он исчез в футляре; руки де Карна с сухим потрескиванием развернули новый лист пурпурного цвета с двумя именами на нем.
– Коннетабль Континентального Имперского Союза сэр Томас Йорк!
Слова эти еще не угасли, когда представленный воин в темной броне с гордо поднятой головой встал слева от гелиарха. Нотабль-камергер поднял глаза на последнего, чье имя сияло на пурпуре, затем резким движением бросил меч в ножны.
– Великий имперский арбитр герцог Александр Стил!
Торренс I поднялся, одновременно с этим движением владыки все нотабли обратили взоры на герцога Стила. Его серебристые доспехи покрывал переливчатый темно-синий плащ. Золотой ворот оттенял короткие темные волосы, гармонируя с янтарным цветом глаз.
Стил шагнул вперед. Он находился напротив императора. Несколько мгновений гелиарх и Великий имперский арбитр стояли, подобно двум статуям, скрестив руки на груди в ритуальном жесте. Гелиарх простер ладони над столом, синхронно с ним то же сделали все присутствующие. Это был знак к началу Совета Высших нотаблей.
Минутная пауза утекла в вечность под шорох песка в старинных часах на полке камина, гелиарх заговорил:
– Нотабли! Я, ваш император, обращаюсь к вам, цвету Империи, в этот час. Я благодарю вас за то, что вы прибыли на Совет, повинуясь чувству долга. Пусть мудрость ваша, ваши доблесть и искусство сольются сейчас в единое целое для служения государству нашему!
Вот уже пять веков такие слова владык открывали Совет, но никогда еще не несли они в себе столь
