боль становится просто невыносимой даже для умеющих ее укрощать Посвященных, затем раскаляется и выгорает мозг, вылезают из орбит, лопаются от внутреннего давления глаза, превращаясь в кровавые сгустки и, наконец, взрывается череп человека, перешагнувшего дозволенную черту. Так члены Большого Круга Пятидесяти лишились четверых, упали без памяти самые стойкие, рухнул на колени, крича от рвущей внутренности и мозг, не описуемой никакими словами боли Великий имперский арбитр. Энергетический поток, берущий начало за пределами познаваемого мира – там, куда не заглянуть самым могущественным магам, не подпитывал более кристалл, лишивший короля нелюди лучших войск. Копье Из Льда поднялось высоко в небо и исчезло, будто поглотил его вечный диск дневного светила.
Люди не стали ждать. На эаров устремилась в атаку разноязыкая кавалерия Континентального Имперского Союза. С гиканьем нахлестывая коней нагайками, развернулись в лаву казаки из вольных южных земель Московии, повел Великий князь Михаил на врага и тяжелую конницу русичей, кольчужную, в остроконечных шлемах – развевались длинные плащи, летели в тугом от скорости воздухе хоругви с ликами святых.
Серебряные крылья на шлемах венгерцев, плюмажи и яркие одежды дворян полонийского короля Августа, кирасы вороненой стали италийцев, вытянутые щиты с белыми крестами рыцарей Тевтонского ордена – все пришло в движение. Империя бросила в наступление семьдесят тысяч воинов.
Кавалерия смяла боевые порядки эаров. Повырублены, подавлены конями, посажены на копья и пики боевые твари, как сорную траву косит оружие людей эаров-рабов, вот добрались венгерцы до эара- тысячника, как гнилую дыню, разрубает меч раздутый огромным мозгом череп твари. На правом фланге тевтонцы, построившись клиновидным строем, который они называли «голова вепря», вспороли оборону нелюди, прошли сквозь полки эаров железным тараном. Перед закованными в броню рыцарями на могучих конях прусской породы, выведенной за века войн и крестовых походов, не могли устоять и эары-воины – их щупальца бессильно били по толстым доспехам, огромные кони, доведенные до бешенства, сметали все на своем пути.
Наступила кульминация битвы. Почти сто тысяч воинов Континентального Имперского Союза полегло на Энфийской равнине за эти три неполных часа. Не могли сказать и опытнейшие полководцы, и Посвященные, обладающие даром предвидения, кто же победит.
…Герцога Александра Стила терзала боль – даже двужильный Посвященный Богу едва держался на ногах.
Копье Из Льда помогло людям, но сколько же заплатили за недолгий его полет маги-Посвященные! А сколько заплатят в будущем, когда один за другим станут умирать ранней и мучительной смертью? Магия – жестокая вещь, рано или поздно люди, познавшие на время могущество богов, или исчезают без следа, или превращаются за неделю в высохшие мумии, в которых еще какое-то время теплится, но угасает, страдая, жизнь. Есть и более страшные финалы – о таких предпочитают даже не думать самые умелые маги, каждый из которых надеется умереть в собственной постели от обыкновенной людской болезни или старости…
Великий имперский арбитр вдруг ощутил моментальное облегчение. Ожил Амулет Эфира, для этого могущественного артефакта ничего не стоило помочь своему временному владельцу. Настал час и для второго великого подарка Имперских Атрибутов.
– Повелитель, Амулет Эфира проснулся! – воскликнул Стил. Слова его едва успели достигнуть императора, а Стил снял с шеи пластинку металла, положил на землю, отошел на несколько шагов. Не надо было плести сеть заклятий, не надо было питать Амулет Эфира энергией, этот предмет, просыпаясь к жизни, свершал все потребное сам.
Воздух на вершине холма, в десяти ярдах от пурпурного шатра императора, задрожал, будто в жарком мареве летнего дня. На поверхности земли проступил мерцающий серебряный круг диаметром в два ярда, похожий на огромную растекшуюся каплю ртути. Создатели Амулета Эфира давно спали вечным сном в могилах, во тьме океанских глубин. Их страна канула в Лету, исчезнув в океане, задолго до того, как наступил на север Европы великий ледник и появились на землях будущей Империи первые одетые в шкуры люди.
О Лемурии ходили легенды, память человечества сохранила знание о том, что существовал когда-то этот остров-континент. Сияли призрачно в замке Владык зеркала зала Тысячи Отражений, оставшиеся от цивилизации лемурийцев. Атлантиду описывали философы и маги-мудрецы еще древней Эллады и Рима. Но о создателях могучего амулета, не утратившего силы за невообразимую бездну лет, ничего не знали люди Земли, Земли Континентального Имперского Союза, гелиарха Торренса и герцога Александра Стила.
Амулет Эфира открыл ворота в пространстве, сейчас от герцога Стила требовалось лишь мысленно представить место, куда бы он хотел попасть, и шагнуть в ртутный круг. Стил не колебался, выбирая, он должен проникнуть в Охотничий замок графа Карла Нормандского в Междуречном лесу. Он обязан узнать – кто или что скрывается там, не засел ли в замке сам владыка эаров?
Стил подозвал к себе Франца Мюстера, сотника воинов Истины, приказал:
– Франц! Бери свою сотню и следуй за мной. Поторопитесь, ворота просуществуют недолго!
Францу Мюстеру, сыну солдата и служанки баварского барона, Посвященному Огню, одному из лучших бойцов Империи, не требовалось повторять приказы. Словно из-под земли, выросли молчаливые могучие фигуры воинов личной гвардии Великих имперских арбитров. Эти люди с радостью шли в неизвестность, они томились с начала битвы, они хотели сражаться, а не стоять.
Герцог Александр Стил шагнул в серебряный круг и мгновенно исчез, за ним последовал Франц, но когда следующий воин Истины шагнул на ртутную поверхность, круг неожиданно уменьшился и стянулся в точку, вскоре исчезнувшую. Удивленный латник остался стоять на простой земле там же, где и был.
Император не произнес ни слова, лишь сжал губы. К нему степенно приблизился кардинал Сфорца, успокаивающе произнес:
– Господь посылает на испытание двоих, сын мой. Вспомни Вечную Книгу, один или двое часто побеждали там, где отступали армии!
…Герцог Стил, ступив на блестящую поверхность, без всякого перехода оказался в шаге от стены донжона, сложенной из крупных камней. В ярде от Стила возник из пустоты Франц Мюстер, и тут же Стил ощутил под доспехами и одеждой, у тела, теплую поверхность Амулета Эфира, непонятно как снова оказавшегося у владельца. Герцог прекрасно помнил то, о чем говорили страницы таинственной книги, точно так же, как и они сейчас возникшей из ничего в покоях императора. Если после перехода Амулет Эфира возвращается к владельцу, то значит это только одно – ворота закрылись, исчезли, а значит, остались они вдвоем с Францем в логове эаров.
Люди стояли у стены почти двухсотфутовой главной башни-донжона, на плитах, которыми был вымощен внутренний двор замка. Людей поразил прежде всего запах; сразу после прохождения созданных амулетом пространственных врат их обдала волна удушливого смрада – пахло разложением, гниющими отбросами, испражнениями и чем-то еще, чей запах напоминал смешанный с мускусом нашатырь. Стил в свое время бывал в этом замке, поэтому сориентировался Великий имперский арбитр мгновенно. Планировка Охотничьего замка не отличалась лабиринтной сложностью: прямоугольник стен с небольшими башенками по углам, донжон, у подножия которого они сейчас стояли, соединенный галереей с более приземистым и большим по площади строением да разного рода хозяйственные пристройки у самых стен. Внутренний двор замка был пуст, плиты серого камня устилал пестрый ковер опавших листьев, а на стенах застыли уродливыми статуями эары-стражники. Их глаза пожирали узкое пространство между стенами и окружавшим Охотничий замок лесом. Замок строился в спокойные времена, поэтому не имел рва с водой и подъемным мостом, а высота стен не превышала двадцати футов.
Эары пока не замечали людей, они не смотрели во внутренний двор, их предводитель никак не ожидал такого способа проникновения в цитадель.
В двадцати ярдах находилась большая дубовая дверь, висевшая на позолоченных петлях, – один из входов в донжон. Тяжеловооруженные воины быстро и бесшумно достигли ее. Стил чуть нажал на ручку в виде грифона и нырнул в проем, оказавшись сразу в полутьме, за ним проскочил и Франц. Люди особым образом напрягли глаза, и внутренность цокольного этажа башни, где они очутились, посветлела для них, словно Посвященные приобрели зрение ночного филина.
И здесь не было никого, лишь висели на стенах щиты с гербами нормандских городов. На верхние этажи, к гостевым комнатам и покоям самого графа Карла вела широкая каменная лестница с литыми узорчатыми перилами светлой бронзы. Стил вспомнил, как два года назад его встретили на этом самом
