нибудь подобного. У меня давно уже было предчувствие, что на сцене появится кто-то еще.
Как и полагается начальнику, первым осмыслил увиденное и услышанное Степан Тарасович Герасименко.
– Полковник Куракин, значит… Год рождения 2218-й, – медленно проговорил он. – Так вы из будущего, полковник?
– И да, и нет, – ответил Куракин.
– То есть? Я вас не понимаю.
– Я не из вашего мира, Степан Тарасович, – пояснил Куракин. – 2218 год, в котором я родился, это не будущее вашей, господа, Земли, – полковник обвел взглядом присутствующих. – Путешествия по времени невозможны, пока никто не доказал обратного. Я прибыл из мира, существующего параллельно вашему, у нас другое течение времени, и сейчас там на календаре 2270 год. Для вас моя Земля покажется, конечно, миром далекого будущего. Существуют и другие реальности, в одной из них, например, сейчас начало XIX века.
– В той реальности есть государство Континентальный Имперский Союз? – Я собрался с силами и задал тот важный для меня вопрос.
– Да, такое государство там есть, но откуда вам…
– Какой там сейчас год? – я перебил Куракина.
– 1824-й, по-моему.
– Кто там сейчас император и Великий имперский арбитр?
– Почему вас это так интересует? – вопросом на вопрос ответил Куракин.
– Потому, что я сам в некотором роде из той самой реальности, где существует Континентальный Имперский Союз!
– Юрий Сергеевич! – прервал наш диалог Герасименко. – У вас еще будет время услышать ответы на ваши вопросы. А пока позвольте мне поговорить с господином Куракиным!
– Пожалуйста, – устало пожал плечами я. Сейчас действительно было не самое подходящее время для бесед о послевоенной истории Империи.
– Предположим, полковник, я вам верю, – обратился Степан Тарасович к Куракину. – Предположим, сейчас я разговариваю с человеком из совсем другой Вселенной. Так скажите мне, господин пришелец, что вы делаете в моем мире и почему вас интересует подонок, который валяется сейчас на полу перед вами?
– Я резидент, дорогой Степан Тарасович, – начал отвечать Куракин, как мне показалось, с легкой иронией. – Я разведчик и одновременно исследователь вашей Земли. Чем я могу еще тут заниматься? Торговать водкой и «сникерсами»?
– Вы тут один? Или у вас на Земле целая разведсеть? – поинтересовался Герасименко.
– Я здесь не один. Но все остальные мои люди, – а их по пальцам пересчитать можно – технари и аналитики. – Куракин тяжело вздохнул. – А мне очень нужны сейчас бойцы.
– Что же вам их не пришлют? – спросил я.
– К сожалению, это невозможно. Пока невозможно.
– Почему?
Куракин тяжело вздохнул, потер виски пальцами.
– Постараюсь объяснить. Видите ли, один мир от другого, параллельного или смежного ему, в этом вопросе существует разная терминология, отделяет пограничное поле, напряженность которого колеблется в очень широких пределах – от 20 до примерно 150 единиц по шкале Градова. Если напряженность выше 50, то переход становится практически невозможным как для человека, так и для любого материального тела массой более нескольких миллиграммов. С февраля же 1996 года напряженность пограничного поля ни разу не опускалась ниже 75 единиц… Мы оказались отрезанными от своего мира.
– Связь вы тоже утратили полностью? – спросил Герасименко.
– Нет, связь сохранилась, я могу обмениваться информацией с Координационным Центром, но получить людей и серьезную технику не могу. Границу сейчас преодолевают лишь нанозонды, да и то очень редко… Если бы я имел в подчинении полноценную разведгруппу, то на контакт с господином Кирилловым и с вами, Степан Тарасович, не пошел бы никогда. Я здесь, – Куракин обвел рукой ангар, – только потому, что положение создалось поистине отчаянное и я вынужден немедленно искать союзников.
– И вы выбрали в союзники нас?
– Получается, что так. Надеюсь, я не ошибся.
– Поживем – увидим, – буркнул Герасименко.
Что происходило в ангаре дальше, я описать не могу. Для меня мир после последних слов Герасименко сначала раздвоился, потом поплыл, потемнел. Я ослеп и оглох, меня поглотил Марианский желоб беспамятства.
Глава 21
Стил касался символов в круге древком копья, один за другим они гасли, вот остался последний, похожий на свернувшуюся гремучую змею. Погас и он. Немедленно часть стены куба исчезла, возник проем размером с замковые ворота. Люди шагнули внутрь гигантского куба. Когда идущий последним Джон Ретленд пересек границу, отделявшую мир людей от мира звездных демонов, проем за ним без звука закрылся.
Все семеро с удивлением оглядывались. Они стояли на светящемся ядовито-зеленым светом полу. Помещение, в котором они оказались, имело квадратную форму и было весьма обширным. Из пола странного чужого зала в шахматном порядке торчали угольно-черные стержни высотой футов в двадцать, а между полом и потолком парила квадратная плита с куполом из прозрачного материала, под куполом колыхалась коричневая студнеподобная масса.
Джон Ретленд тронул за плечо сотника Франца, спросил:
– Это и есть мозг без тела?
– Да, таких же тварей мы с герцогом Александром сожгли в Охотничьем замке. Только этот больше, много больше…
Между тем плита с мозгом без тела взмыла к потолку, в нем возник темный проем, в котором и исчезла тварь.
На противоположной стене светились рубиновым светом семьдесят семь иероглифов рнайх – шестьдесят пять букв их древнего алфавита и двенадцать символов, обозначавших цифры двенадцатеричной системы. Прежде чем коснуться их, на этот раз рукой в латной перчатке, Стил обратился к шедшим за ним людям:
– Если сейчас я раскрою секрет и этого, второго замка, то мы окажемся в самом сердце небесной цитадели рнайх. Будьте готовы ко всему, беспрекословно выполняйте все мои приказы, какими бы странными они вам ни казались! А теперь встаньте в центре зала и не касайтесь черных стержней, иначе вас ждет немедленная смерть!
Знание приходило в нужный миг откуда-то извне, рука Великого имперского арбитра будто бы сама собой касалась того или иного нужного иероглифа. Еще минуту назад герцог не смог бы погасить в правильной последовательности и трех знаков, а сейчас он уверенно разгадывал секрет замка Передатчика Материи; чернели, словно глаза убитых чудовищ, рубиновые знаки на стене.
…Повелитель Логики испытал чувство, похожее на удивление. Вожак примитивных дикарей, вооруженных убогим оружием, безошибочно набирал код активации Передатчика Материи. Вероятность случайного безошибочного набора кода с первой попытки была настолько ничтожна, что ее не следовало принимать во внимание. Человек, именуемый Великим имперским арбитром, интересовал Повелителя Логики все больше. Существо, похожее на противоестественный симбиоз рептилии и насекомого, могло в одно мгновение уничтожить людей внутри Передатчика Материи. Но зачем? Добыча сама шла в капкан. Повелитель Логики давно хотел заполучить этого человека со странными способностями живым. Первая попытка не удалась, крылатые твари-слуги были необъяснимым образом сожжены. А теперь интересующая
