указа Eltcin’a за номером одна тысяча четыреста.
Наполеон Бонапарт сразу согласился с тем, что ситуация напоминает государственный переворот, который осуществил во Франции он сам 18 брюмера — или 9 ноября — 1799 года, когда разогнал Директорию и Совет Пятисот — палату народных представителей.
— Да, — ухмыльнулся Бонапарт, когда я напомнил ему об этом, — с депутатами мне пришлось-таки повозиться… Не уговорив Совет старейшин, я решил пойти в Совет Пятисот, который встретил меня гневными и яростными криками: «Вне закона! Объявить тирана вне закона… Разбойник! На виселицу его!»
Группа депутатов набросилась на меня, оттеснив гренадеров, с которыми я вошел в зал, депутаты едва не задушили будущего императора, довольно крепко помяли. К счастью, ни одного Брута среди них не оказалось…
Наполеон стер с лица улыбку, посерьезнел и сказал:
— Да вы читали об этом у Тарле, Манфреда и в десятках других исторических описаниях… Ничего героического в моих действиях не было. Конечно, я считал, будто действую в интересах Франции, но действовал, разумеется, как узурпатор.
И что получила моя родина?
Многочисленные войны, полтора миллиона французов только убитыми в европейских войнах, а это был цвет нации, лучшие мужчины Франции, родина после моего императорства оказалась отброшенной в экономическом и политическом отношениях вновь в Восемнадцатый век.
— Это сравнение историческое, сир, — промолвил Станислав Гагарин. — Вовсе не буквальное… Но что вы усмотрели специфического в Eltcin’ском 18 брюмера?
— Я обратил внимание на беспрецендентное вмешательство Запада во внутренние дела России. Европа и особенно Америка навязывают сейчас России то, что им выгодно, не хотят и на йоту считаться с желаниями и интересами русского народа. И это плохо кончится для самого Запада.
— Да уж, — сказал я.
— Более того, — продолжал император, — хочу напомнить русским людям, что западное вмешательство всегда идет во вред России. Возьмите хотя бы рыночную экономику, к которой Запад под разными посулами принуждает, маня морковкой кредитов или вообще пустых обещаний, уговаривает перейти Россию. При этом абсолютно не обоснованно утверждается: на это уйдет всего полтора-два года.
Но такие заверения — полнейший абсурд! Два века, два столетия понадобилось Франции, чтобы после кровавой революции создать нынешнюю рыночную экономику. Двести лет минуло — и экономика эта до сих пор плохо управляется…
А западная хваленая демократия? Она вовсе не устоялась, как твердят радетели забугорного образа жизни. Да и вообще: только полный идиот или продавшийся за доллары «демократ» не видит, какой режим насаждается в России под видом защиты «общечеловеческих ценностей».
Как француз замечу, что нынешнему правительству моего Отечества необходимо с опаской относиться к тенденции безмерного усиления Германии при полном непротиводействии этому со стороны Кремля. При подобной раскладке сил французам нужна по-настоящему сильная Россия, которая будет гарантом их собственной безопасности.
Бывший император Франции поднялся, подошел к большой карте Великого Союза, висевшей на стене, и провел тростью по Уральскому хребту, остановив ее, наконец, чуть южнее Екатеринбурга, на той невидимой на карте маленькой Сысерти, в которой мы пребывали сейчас.
— Надо закончить Гражданскую войну, — вздохнув, произнес Наполеон Бонапарт. — И с наименьшим ущербом для обеих сторон… А потом — упорный труд по восстановлению Державы. Если не произойдет вселенской катастрофы…
Спутники-ретрансляторы вышибли с космической орбиты баллистической ракетой СС-18. Тогда и началась настоящая Гражданская война, очаги сопротивления продажному режиму слились в полномасштабные фронты.
Когда мощная межконтинентальная ракета, вооруженная разделяющейся боеголовкой с частями индивидуального наведения, умеющими заходить на цель с разных румбов, вырвалась из глубокой шахты, вырытой на юге Красноярского края, и устремилась в космос, в истории России да и всего мира начался новый, последний отсчет.
Уничтожив спутники, передававшие программы Останкинской башни лжи и попцовского телевидения — в народе их давно именовали мерзким лжевидением и подлянкиной башней — на восточную часть Державы, Зауралье, Сибирь и Дальний Восток, ракета выполнила собственную историческую миссию и ушла в галактическое беспределье, положив тем самым конец беспределью сатанинскому.
На огромном пространстве, от Кургана и Тюмени до Владивостока и Камчатки с Курильскими островами, включая колымистый Магадан и чукотский Анадырь, разом погасли экраны дьявольских ящиков.
Не в сей же, разумеется, миг, не по щучьему велению, как в сказке, но довольно скоро очнулись новосибирцы и барнаульцы, иркутяне и читинцы с хабаровчанами от бесовского наваждения, прозрели зауральцы и сибиряки, амурцы и дальневосточники.
Создавались новые Советы, народные ополчения, области и края объявляли мобилизацию ресурсов и людской силы, армейские части целиком перешли на сторону народа, показав генералам-дачникам, генералам-коммерсантам большой бронированный кукиш, и не в кармане, а самым что ни на есть очевидным образом.
И никаких суверенитетов! Никаких самостоятельных республик… Сразу возобладала идея равноправия земель, входящих в республику Восточная Россия.
— Мы вынуждены пойти на то, чтобы именовать себя Россией Восточной до тех пор, пока наши братья, русские люди, томятся под засилием продавшегося Европе и Америке московского западного режима, — говорилось в обращении к народам Великой России, оглашенном на учредительном собрании в Новосибирске, там образовалась временная столица. — После победы истинно русских сил над агентами влияния и теми, одураченными телевидением и «демократической» прессой, кто поддерживает наймитов международного империализма, слово «Восточная» в имени Державы естественным образом отпадет.
После ряда взаимно неудачных боевых операций с обеих сторон, которые проводились с использованием мобильных подразделений, главный фронт определился по Уральскому хребту.
Екатеринбург оказался на осевой линии. Противники занимали позиции слева и справа от направления Химмаш — Уралмаш, причем, гигант химического машиностроения находился в руках бойцов Восточной России, а знаменитый УЗТМ удерживали сторонники «всенародно любимого», защитники ВОРа — временного оккупационного режима, наиболее глубоко отравленные ломехузами ядом телевидения, зомбированные или попросту купленные на заокеанские доллары индивиды.
Правительство Восточной России, которое возглавил толковый организатор-практик, бывший первый секретарь Канского горкома партии, вожак с Красноярщины, новое правительство не стремилось до поры к активным военным действиям, справедливо полагая, что жители-обыватели запада России рано или поздно одумаются и прозреют, очнутся, когда московский режим покажет им кузькину мать и загонит туда, где раки зимуют.
Боссы Западной же России, находившейся под эгидой ломехузных агентов влияния, которых называть подобным образом было уже нельзя, ибо влиять-то было уже не на кого, предатели находились у власти, активных действий против непокорного Востока не предпринимали потому, что вовсе не надеялись на подчиненное пока им российское офицерство, не верили в лояльность остального населения, пусть и оболваненного средствами массовой информации до полного социального идиотизма, ведь политические пройдохи-авантюристы прекрасно знали, как проводятся лживые сеансы опроса общественного мнения.
Постепенно на восточную сторону России правдами и неправдами проникали пассионарно мыслящие россияне, которых не одолел сатанинский ящик и которые рвались личным участием способствовать воссоединению Державы. Некоторым из них восточное правительство
