спросил, не хочет ли она покататься на велосипеде. Ему быстро стало жарко, и он снял свитер, обнажив торс, похожий на кусок пиццы.
— Что с тобой случилось? — в ужасе спросила Анна.
— Был дома у папы, надо было постирать, — ответил Трольс, весело глядя на нее.
— Он тебя ударил? — прошептала Анна.
— Да, но я дал сдачи.
Анне приходилось с силой нажимать на педали, чтобы поспевать за ним.
— И знаешь что? — Трольс загадочно посмотрел на Анну. — Ужасно некстати, что я так выгляжу как раз сейчас, — он приподнялся в седле с неестественным выражением лица.
— Почему? — пропыхтела Анна.
— Со мной ведет переговоры одно модельное агентство из Оденсе.
— Да ну!
— Правда. Они хотят сделать альбом моих фотографий. Они сказали, что я наверняка получу кучу предложений о работе.
Остаток дня они провели в разговорах о его будущей модельной карьере. О Париже, Нью-Йорке и Милане. О том, что Анна, естественно, будет приезжать к нему в гости. Они лежали в поле среди цветов, смотрели в небо и представляли себе пирамиды из бокалов с шампанским и серебряное конфетти, сыплющееся с неба. Вернее, Анна лежала, а Трольс сидел рядом. Лежать он не мог, потому что у него болела спина.
В 1997 году, когда Анна, Трольс и Карен окончили гимназию и стали студентами, лето было бесконечным, и они напивались до потери рассудка. Было так жарко, что одежда прилипала к телу. Хотелось верить, что этим теплым лазурным ночам не будет конца. Трое друзей были в эйфории, им казалось, что, если они выдохнут одновременно, их дыхание вытолкнет небосвод куда-то во Вселенную. Они устраивали вечеринки в домах, понятия не имея, кому те принадлежат. Но это были
Позже, вспоминая то лето, Анна думала, что вряд ли все между ней, Карен и Трольсом зашло бы так далеко, если бы шли дожди. Но дождей не было, так что они практически не спали и все свободное от вечеринок время сидели в двухкомнатной квартире Карен в Оденсе и таращились друг на друга, как дикие бессловесные твари.
Карен где-то раздобыла кокаин, и они вынюхали его весь. Анна вышла в туалет, а когда вернулась, оказалось, что Карен и Трольса озарила великолепная идея: им нужно трахнуться.
— Почему бы и нет, — сказала Анна. У нее был сухой, как наждачная бумага, язык, и она вышла в кухню, чтобы попить воды из-под крана. Трольс с Карен, когда она вернулась в комнату, уже успели раздеться до пояса и теперь танцевали на полу.
— Я думала, ты гей, — сказала Анна.
Трольс и Карен сложились пополам от смеха.
— А мы думали, что ты человек свободных взглядов, — крикнула Карен. Они помахали Анне руками.
Все трое забрались на постель Карен, и Анна с Трольсом начали целоваться, пока Карен пыталась стащить с него штаны. Трольс рассмеялся прямо Анне в рот, потому что Карен слишком долго возилась, и на мгновение выпустил Анну, чтобы помочь Карен. Теперь целоваться стали Трольс и Карен, а Карен тем временем стащила с Трольса трусы. У него был проколот член, и Анна уставилась на обхватившую его руку Карен. Трольс закрыл глаза, и Анна слышала, как он с наслаждением дышит, продолжая целоваться с Карен. Анна откатилась от них на кровати. В какой-то момент Карен открыла глаза, посмотрела на нее и вытянула вперед руку, но, прежде чем Анна успела ее взять, Трольс поднял Карен и перевернул ее на спину так, что ее кудряшки рассыпались по подушке. Член Трольса мгновение указывал на Карен и потом исчез в ней. Они оба закрыли глаза. Анна встала с кровати. У нее потемнело в глазах, она ударила ногой прямо по их слитым воедино телам и попала Трольсу в тазобедренную кость. Он откатился в сторону со стоном. Анна видела его открытый рот, быстро опадающий член, Карен, которая удивленно переводила взгляд с нее на Трольса и обратно. Анна бросилась на Трольса и принялась осыпать ударами крепко сжатых кулаков его лицо, грудь и живот. Трольс побелел, у него горели глаза.
— Прекрати, Анна, — тихо сказал он.
Но она не унималась. Карен пыталась остановить Анну, и Трольс, который поначалу просто терпел удары, подвинулся назад, к своей одежде. Анна отбросила от себя Карен и упала на кровать. Трольс натянул свои синие джинсы и пошел к двери, на ходу просовывая голову в ворот футболки. Дверь за собой он не закрыл. Было слышно, как его шаги гремят по лестнице и как он выходит на улицу.
Карен зло посмотрела на Анну и сказала:
— Знаешь, Анна Белла, то, что ты сделала, было очень
Это было десять лет назад.
Глава 6
Когда понедельник, восьмое октября, подошел к концу, Сёрен был уверен, что смерть Ларса Хелланда следует отнести к категории загадочных зовов праматери-земли, и готовился закрыть дело по возможности быстрее. Ларс Хелланд просто умер — и ничего больше. Каждый день в Дании неожиданно перестают биться сердца, в том числе сердца тех, кто, как Ларс Хелланд, ездил каждый день по двадцать пять километров с работы и на работу на велосипеде, не пил и не курил. Откушенные языки, правда, встречаются не каждый день, Сёрен должен был это признать, но, с другой стороны, люди часто наносят себе ужасные увечья перед смертью. Сёрен видел сломанные шеи, выбитые зубы, треснувшие черепа, обожженные лица, переломанные кости и торсы, наколотые на острые предметы. Нанесены эти увечья бывали всем чем угодно, от газонокосилок до решеток из кованого железа. Должно быть, у Хелланда были какие-то судороги, из-за которых он откусил себе язык перед смертью.
Совершенно уверенный в том, что скоро сбудет с рук это дело, Сёрен начал собирать предварительные свидетельские показания. Первым в его списке шел странный и почти прозрачный биолог Йоханнес, который и сообщил полиции о смерти Хелланда. Он занимает половину кабинета в отделении, потому что пишет статью в соавторстве с Хелландом, кроме того, надеется поступить в аспирантуру, несмотря на то что аспирантский совет отказывал ему уже два раза. За свою жизнь Сёрен встречал множество странных людей, совершенно деформированных существ или персонажей со столь вызывающими украшениями тела и головы, что с трудом можно было различить изначальный вид человека. Йоханнес не был ни увечным, ни экстремально украшенным, но, несмотря на это, казался одним из самых странных людей, с которыми Сёрену приходилось встречаться. Его прозрачность заставляла вспомнить животных, живущих под плиткой и оттого побелевших. У Йоханнеса были длинные, тонкие и шелковистые руки, белая кожа лица натянулась и облегла кости, и он сутулился. Только морковные волосы и умный взгляд выбивались из общего впечатления, отвлекая от мысли, что ты имеешь дело с чем-то тайным и скрытным.
Йоханнес, судя по всему, мог сказать о Хелланде только хорошее, и понадобился чуть ли не пистолет у виска, чтобы он нехотя признал, что Хелланд в последнее время вел себя странно и казался рассеянным и несобранным.
