Сёрен очень удивился.
— Ну, в общем-то, я вас понимаю, — сказал он наконец. Что делать?
В квартире снова что-то зашелестело.
— Если это ты сидел тут и ждал Анну, — зло сказал старушечий голос, — то беги-ка домой к маме, красавчик. Нас не интересует барахло, которое ты хочешь нам втюхать. Вон! — наверху положили трубку, и Сёрен остался в недоумении. Он отступил пару шагов назад и поднял голову. В окно на пятом этаже, напротив квартиры, в которой, судя по всему, жила Анна, выглядывала старушка. Она махнула ему рукой, когда он поднял глаза, и Сёрен вернулся к подъезду и снова позвонил в домофон.
— Я никогда раньше тебя не видела, — сказала женщина, подняв трубку. — Ты же не думаешь, что я как идиотка стану открывать дверь незнакомому мужчине только потому, что он утверждает, будто он из полиции?
— Фру, — властно сказал Сёрен, — давайте так: сейчас я даю вам телефон, вы звоните в справочную и узнаете, чей это номер. Вам скажут, что это номер дежурного в полицейском участке Беллахой. Потом вы подождете две минуты, после чего позвоните этому самому дежурному в Беллахой и спросите, считает ли он, что вам стоит впустить мужчину, который утверждает, что его зовут Сёрен Мархауг и что он из полиции, и если дежурный ответит утвердительно, вы пустите меня внутрь, договорились? Я прямо сейчас им позвоню и скажу, где я нахожусь. Вы согласны?
— Ты что, думаешь, я вчера родилась? — дерзко спросил голос. — Так я тебя уверяю, красавчик, что это не так. Я родилась задолго до того, как у твоего будущего папы начало зудеть в штанах.
Сёрен улыбнулся:
— Ну ладно, значит, договорились.
Наверху положили трубку. Сёрен позвонил дежурному, и спустя четыре минуты тот перезвонил и весело сообщил, что препятствия устранены. Только что звонила некая Магги Снедкер, дата рождения 26.02.1919. Она была настроена очень недоверчиво, но в конце концов им все-таки удалось договориться. В ту же минуту щелкнула открывающаяся дверь, и Сёрен вошел в подъезд.
Когда он поднялся на пятый этаж, фру Снедкер стояла на площадке, скрестив руки на груди, и выглядела очень суровой, хотя на самом дне ее глаз Сёрен разглядел насмешку.
— Высоко же вы забрались, — сказал он, запыхавшись, и протянул ей свое удостоверение.
— Это да. Воздух тут, наверху, слишком разреженный для слабаков, — она внимательно изучила его удостоверение. — Что вам нужно?
— Мне нужно как можно быстрее связаться с вашей соседкой, Анной Беллой Нор, но она не открывает дверь и не отвечает на телефонные звонки.
— Хм, что же это Анна не открывает такому симпатичному стражу порядка? — спросила старуха.
Глядя, как элегантно она одета и какие у нее длинные красные ногти, Сёрен просто поверить не мог, что ей далеко за восемьдесят. У нее были густые кучерявые очень рыжие волосы, и его вдруг осенило: она же носит парик! У Эльвиры волосы стали тонкими и шелковистыми сразу после того, как ей исполнилось шестьдесят, и она остригла их совсем коротко.
— А что случилось? — спросила фру Снедкер. — Она, бедняжка, и так уже столько страдала. Сначала этот вялый «папаша», который просто взял и сбежал в один прекрасный день. Ох, я бы ему задала! Лили тогда даже года еще не исполнилось. Вот ведь мерзавец. Анна хорошая девочка, правда. Она просто очень расстроена, поэтому и рисуется иногда. Меня-то ей не обмануть. Да, так что вы хотели? — Взгляд старухи был похож на пистолет для забивания гвоздей.
— Я, к сожалению, не могу подробно рассказать, в чем дело, но не волнуйтесь, ничего серьезного, — успокоил он ее. — У вас ведь есть лишний ключ? — закинул он удочку.
— Конечно есть, но вы можете даже не мечтать о том, что я вам его дам, — ответила фру Снедкер, строго глядя на Сёрена. Она медленно смерила его взглядом с головы до ног, задерживаясь на выбранных местах.
— Но почему бы вам не зайти пропустить стаканчик? — внезапно спросила она, глядя на часы. — Сейчас четыре, Анна наверняка пошла за крошкой, сладкой малышкой. Вы представляете? Предать такого ребенка! С Анной, конечно, не очень легко ужиться, но никто и не говорил, что жить вместе должно быть легко, правда ведь? А малышка чем виновата? Отец уже почти два года ее не видел. — Фру Снедкер подалась вперед и прошептала последнюю фразу так, что Сёрен почувствовал пыльный древний запах ее духов. Потом она решительно повернулась на каблуках и исчезла в квартире.
— Э, — попытался сказать ей вслед Сёрен, но никакого ответа не последовало. Он толкнул дверь и шагнул сначала в темную мещанскую прихожую, а потом в гостиную, ничего подобного которой он никогда раньше не видел. Ни одного сантиметра стен здесь не пустовало. На них висели толстые старые ковры, картины в тяжелых золотых рамах, тарелки, фотографии, а дальняя стена от пола до потолка была уставлена старыми книгами, ряды которых прерывались только балконной дверью. Соседствующему с книгами граммофону было не меньше пятидесяти лет. Фру Снедкер стояла у низкого заставленного бутылками столика и разливала по бокалам красно-коричневую жидкость.
— Ага, вот и вы, — довольно сказала она.
— Я не пью в рабочее время, — предупредил Сёрен, но это прозвучало не очень убедительно.
— Чушь, — ответила фру Снедкер.
Сёрен рассматривал старый револьвер, висевший на стене. Металл был недавно отполирован, дерево отлично сохранилось, но оружию должно было быть не меньше нескольких сотен лет.
— Это оружие когда-то принадлежало Гриффенфельду, — сказала фру Снедкер, проследив за его взглядом. — Прекрасный образец, правда? Так, ну давайте, — она протянула ему бокал, осушила свой и скептически посмотрела на Сёрена, который осторожно сделал маленький глоток. Потом подошла к окну и выглянула на улицу.
— Вон, смотрите сами, вон они идут, — торжествующе сказала она. Сёрен подошел к ней и увидел, что из низкого черного деревянного здания, которое, как пояснила фру Снедкер, было детским садом, в который ходила Лили, вышла какая-то фигура, ведущая за руку маленького ребенка. Анна тащила за собой с трудом ковылявшую в комбинезоне дочь. — Так что вы можете, друг мой, успеть употребить еще одну порцию разгоняющего страх напитка. В чем дело? — Она подбадривающе взглянула на наполовину полный бокал Сёрена, но он отставил его на столик для напитков.
— Послушайте, — сказал он. — Что вы имели в виду, когда говорили, что кто-то ждал Анну?
— Нет, ну ради бога, — сказала фру Снедкер. — Не хотите — как хотите, — с этими словами она осушила и бокал Сёрена. — Да, так вот, смотрите. Два раза на этой неделе какой-то мужчина ждал Анну на лестнице. Кто-то, кого она не знает. Ну или, по крайней мере, она не может понять, кто это мог быть.
— Когда именно он ее ждал?
— Когда-когда, — проворчала она. — Пару дней назад, я перестала следить за календарем не важных событий. Пару длинных дней назад, — она снова наполнила бокалы, и Сёрен всерьез задумался над тем, не принесет ли рюмочка-другая пользы здоровью. Любительница рюмочек, по крайней мере, выглядела сильной и бесстрашной.
— Попытайтесь вспомнить, пожалуйста, — попросил Сёрен. — Это было вчера? На прошлой неделе?
— Простите, — сказала фру Снедкер. — Моя память, похоже, до сих пор не перешла на зимнее время, — она пожевала губы. — Да, кстати говоря, раз уж мы вспомнили о зимнем времени. Не будете ли вы так любезны перевести мой видеомагнитофон на зимнее время? Ну, мы все равно ждем, пока Анна затащит поросеночка на пятый этаж. Вот, смотрите, я даже нашла инструкцию, но дальше этого мои технические способности не идут.
Сёрен покорно поплелся за старухой. В одну руку ему сунули карманный фонарик, а в другую — пожелтевшую инструкцию. Видеомагнитофон, как следовало из инструкции, был куплен в 1981 году. Сёрен встал на четвереньки и стал нажимать на разные кнопки, чтобы исправить время на дисплее. Когда он выпрямился, фру Снедкер сказала:
— Ха, а вот, кажется, моя память возвращается. Я вдруг кристально ясно все вспомнила: в первый раз он ждал Анну в понедельник после обеда, а во второй — в среду вечером, — фру Снедкер улыбнулась.
— В среду вечером на этой неделе?
