еще раз позвоню. Запрет приближаться! Как будто это
— Я просто не мог слышать о том, что случилось. Они погибли. У меня не было сил выслушивать подробности.
Бо бросил на него растерянный взгляд:
— Ты относился ко мне так, как будто я собирался над тобой издеваться, хотя я совершенно этого не хотел. Как будто я какой-то
— Я был трусом, — сказал Сёрен. — Я совершил ошибку.
Они посидели молча, потом Сёрен сказал:
— Теперь я хочу знать все. Во всех подробностях. Я хочу знать, почему ты сидишь здесь передо мной, а они лежат в земле.
Бо смертельно побледнел и дышал тяжело.
— Ты что, хочешь сказать, что это я во всем виноват? Ты чертово дерьмо… — Бо хотел подняться, но не удержал равновесия и всей тяжестью своего тела рухнул обратно на диван. После этого он сдался. — Наша гостиница была довольно далеко от пляжа, и я проснулся в то утро оттого, что из двери текла вода. Снаружи был совершенный хаос. Крышу сорвало, люди кричали и бежали подальше от пляжа. Я звал Катрине и пытался подойти к пляжу. Я по-прежнему не понимал, что происходит, но вдруг мне стало ясно, что, если только я не побегу, шансов выжить нет. И я побежал. В противоположном направлении, подальше от берега, вверх по склону, где я остановился на вершине. Рядом со мной были еще человек пятьдесят. Я не хотел смотреть вниз на залив. Я не хотел. Я просто лежал под кустом и молился, чтобы они выжили. Но мои молитвы не были услышаны, — он сухо рассмеялся. — Я перебрал накануне, мы устраивали свою собственную импровизированную рождественскую вечеринку, и я слишком много выпил. Катрине, наверное, спустилась на пляж вместе с Майей, чтобы позавтракать. Майя проснулась, и она с ней ушла, чтобы не будить меня. Майе было около трех месяцев. Что они могли поделать, когда пришла волна? Конечно они погибли. Их нашли чуть дальше на берегу. Вот как все было, Сёрен. Ты доволен? Я не смог их спасти, потому что я спал, когда они погибли. Потому что у меня было похмелье, — Бо целиком погрузился в себя.
— Я был на похоронах, — сказал Сёрен. — Сидел в самом последнем ряду.
— Я тебя прекрасно видел.
— Спасибо, что ты все так хорошо организовал. Цветы на гробах, шелковые ленты и все такое.
Бо ничего не ответил. Казалось, что он совершенно обессилел. В какой-то момент он встал с дивана и достал пиво, Сёрену не предложил. И правильно. Когда дочка Сёрена погибла, он прятался как трус в церкви на последнем ряду в уверенности, что Бо его не видит. Он не заслуживает никакого пива. Он вообще ничего не заслуживает. Они долго сидели молча. Бо вяло следил за тем, что показывали по телевизору, и прикладывался к бутылке. Сёрен сидел как окаменевший. Когда он поднялся, чтобы уходить, Бо сказал:
— Такие вот парни, как ты, такие вот, за сорок, которые признаются во всех грехах и надеются на большое всеобъемлющее прощение — вы такие патетичные, мать вашу, — Бо отшвырнул пустую бутылку.
— Я позвоню, — сказал Сёрен. — Я к тебе еще зайду.
— И не думай даже.
Бо не поднял глаз, когда Сёрен выходил из гостиной. Сёрен открыл входную дверь и, переступая через порог, услышал, как Бо говорит:
— Но Майя улыбалась мне. Мне! Она вообще понятия не имела, что за придурок здесь ошивается.
Сёрен шел по бетонно-серому коридору, полному пакетов с мусором и старых велосипедов, и его сердце было тяжелым, как камень.
Вибе открыла дверь, выставив вперед живот. У нее была круглая, как шар, голова, и толстые ноги в сандалиях «Биркенсток». Она широко улыбалась.
— Я самый идиотски-веселый гиппопотам на свете, — сказала она, прижимая Сёрена к себе. — Я так рада тебя видеть. Я думала, ты ужасно занят и я увижу тебя только после того, как полиция сдвинется с мертвой точки в деле, где у нее нет
Сёрен повесил куртку на крючок.
— Вибе, мне нужно с тобой поговорить. Это, конечно, ужасно не вовремя, — он кивнул на ее живот. — Но это не может ждать. Я не могу выдавить из своей пустой головы ни единой конструктивной мысли, пока я с тобой не поговорю.
— Кажется, это серьезно, — легко сказала Вибе.
— Это действительно серьезно.
Джон сидел на диване перед включенным телевизором, на коленях у него лежало полотенце. На столе стояли бутылка с массажным маслом и два бокала красного вина — один полный, во втором было слегка прикрыто донышко. Они смотрели сериал про инспектора Морса. Джон встал и пожал Сёрену руку.
— Привет. Вам там нелегко, судя по сегодняшним газетным заголовкам, а?
— Это не так уж важно, — пробормотал Сёрен.
— Хочешь чего-нибудь? Вина? Ты голодный? — спросила Вибе.
Сёрен колебался. Он был голодный как волк. Вибе сразу все поняла.
— Дорогой, — сказала она Джону. — Разогрей, пожалуйста, Сёрену еды и налей вина? Сёрен хочет со мной поговорить. О чем-то серьезном.
Джон поднял бровь.
— Мы сядем в столовой, хорошо? Там же мы не помешаем?
Джон посмотрел на часы.
— Я сейчас разогрею тебе ужин, — сказал он, глядя на Сёрена. — Потом схожу выгуляю Кэша, ладно? Так что вы можете сидеть в гостиной.
— Вы простите меня, — вставил Сёрен, — я не хотел врываться и портить вам пятничный вечер.
— Да все в порядке, — сказал Джон и коротко потрепал Сёрена по плечу.
Двадцать минут спустя Сёрен поглощал гуляш с картофельным пюре, пытаясь вспомнить, когда он ел в последний раз. Вибе налила ему бокал вина, и они болтали, пока он ел. Когда тарелка опустела, он отнес ее на кухню, чтобы Вибе не пришлось вставать. В кухне он выпил ледяной воды из-под крана и плеснул немного себе на лицо. Потом он вернулся в гостиную. Вибе сидела в углу дивана и смотрела на него выжидательно и беспокойно.
— Я боялась этого двадцать лет, — сказала она. Сёрен резко остановился.
— Я не понимаю, о чем ты? — ошеломленно спросил он. Она уставилась на него.
— Ну, — поспешила она ответить, — может быть, я опережаю события, — она бросила короткий взгляд в сторону. — Садись и давай закончим с этим побыстрее, ты выглядишь совсем измученным.
Была пятница, двенадцатое октября, снаружи было неуютно, холодно и темно, как в могиле. Сёрен откинулся на спинку дивана, разглядывая свои руки. Потом он рассказал Вибе то, что собирался рассказать.
Помнит ли она, как ездила в командировку в Барселону в декабре 2003 года? Да, помнит конечно. Помнит ли она, что Сёрен был в городе с Хенриком? Что они ужинали в азиатском ресторане в районе Вестербро? Что Сёрен рассказывал ей об этом вечере, когда она вернулась домой, о ресторане, о тех девушках за соседним столиком, с которыми они разговорились, как они поехали потом вместе с ними в ночной клуб, в котором танцевали? Да, Вибе все это помнила.
— В тот вечер я ушел домой вместе с женщиной, которую звали Катрине.
В глазах Вибе поначалу промелькнуло что-то тяжелое, потом ее губы начали улыбаться, и Вибе спросила: неужели Сёрен пришел рассказать, что изменил ей четыре года назад? Ай-яй-яй, сказала она, грозя пальцем, но послушай, мы были вместе двадцать пять лет, конечно, я понимала, что это может произойти, что это, может быть,
