— Это был Капитан Старлайт. Я абсолютно уверена, потому что я говорила с ним.
— Вы говорили с этим ублюдком?
— А разве не это я должна была сделать, месье? — сердито спросила Рене. — Разве не это являлось целью всего этого маскарада?
Рос откинулся назад и снова стиснул руки под подбородком, пропуская мимо ушей вопрос Рене, поскольку более важным вопросом был его собственный.
— Вы видели его лицо?
— Нет. У него был слишком высокий воротник и слишком низко надвинута шляпа на глаза, и…
— Да… и?
— И… — Она колебалась, подумав, что Рос вряд ли захочет узнать, что бандит держался смело и независимо. — Он был чрезвычайно осторожен, месье, он старался, чтобы я не увидела больше того, что он хотел.
— Вы не очень-то предприимчивы, дорогая. Я надеялся на большую изобретательность с вашей стороны.
— Что бы вы сделали на моем месте, полковник? Подпрыгнули и сняли бы с него шляпу? Повернули лицом к свету и потребовали, чтобы он представился?
Рос скривил губы.
— Итак. Вы говорили с ним. И вы сказали ему… Что? Что вы сказали ему?
— То, что и предполагалось. Я сказала ему, что хотела бы его нанять.
— И? — Белизна стиснутых пальцев никак не соответствовала холодности его тона. — Капитан Старлайт не удивился странному предложению?
— Он действительно счел мое предложение весьма странным. Он захотел узнать, для чего я намерена нанять его.
— Вы говорили убедительно? Он поверил вашему объяснению?
Румянец пополз по ее шекам, и они заалели.
— Почему бы ему не поверить мне? Тем более что это в основном правда. Меня вынуждают вступить в брак против воли, меня используют как заложницу, а если я откажусь…
— Если вы откажетесь, мадемуазель д'Антон, — вставил свое замечание полковник Рос, — ваш брат предстанет перед королевским судом за покушение на жизнь человека.
Ее ненависть к Росу вспыхнула мгновенно, и Рене чуть не задохнулась от гнева.
— Антуан не покушался на жизнь лорда Пакстона!
— Он был найден в комнате — он стоял на коленях над неподвижным телом вашего дяди. В руке у него было оружие, ствол еще горяч и дымился. Мой Бог, женщина, вы там были, вы это видели…
— Я услышала выстрел и побежала посмотреть, что случилось. Но кто бы ни стрелял, лорд Пакстон остался жив. Антуан был там…
— …и держал оружие над головой лорда, вероятно, готовясь исправить неудачу.
— Он пытался узнать, жив ли лорд Пакстон!
— Действительно, при ранении в голову обычно вытекает очень много крови, вот почему оно так обманчиво… И это, несомненно, неутешительный момент для того, кто думал, что он сделал точный выстрел.
— Антуан не стрелял в него, — повторила Рене, в волнении закрывая глаза. — В комнате был кто-то еще.
— Каким же способом он сообщил вам об этом?
Рене снова открыла глаза и, не мигая, смотрела на Роса. Нет, Антуан ничего не сказал ей, Антуан вообще не мог говорить, начиная с того дня, когда они сбежали из Парижа. Рос знал это, и его глаза блестели от удовольствия, испытанного от доставленной ей боли.
— Он ведь мальчик, — тихо сказала Рене. — Ему еще нет четырнадцати.
— Английский закон весьма строго карает за покушение на жизнь независимо от возраста преступника. Его могут заключить в тюрьму на весь остаток жизни или отправить в колонию для уголовников в Австралию.. Или повесить. Но могут и освободить. Мадемуазель, это полностью зависит от щедрости характера лорда Пакстона.
— Которая, в свою очередь, будет зависеть от того, соглашусь ли я помочь вам схватить Капитана Старлайта? — спросила она шепотом.
— Достаточно малая цена, я полагаю.
— Если бы вас никогда не предавали, я думаю, это была бы и на самом деле незначительная цена.
— О, и сейчас это именно так. Вы не можете сравнивать положение небезызвестного Капитана Старлайта с тем, что происходит во Франции, с тамошними политическими гонениями. Он вор и хладнокровный убийца, здесь не нужны никакие доказательства. Ему самое место на виселице, и на ней он и будет болтаться, не важно, поможете ли вы арестовать его или нет. С другой стороны, ваш брат… — Он пожал плечами, словно размышляя. — У него впереди целая жизнь. Вы можете ему облегчить эту жизнь… или очень, очень осложнить.
Рене посмотрела на него, как на что-то отвратительное, прилипшее к подошве ее ботинок.
— Вы также должны учесть ту роль, которую я играю в этом деле, — тихим голосом напомнил он, пробегая кончиками пальцев по рукаву ее плаща. — Ну, если бы меня не было в Лондоне в тот вечер… когда это… случилось… Могло и не быть все так спокойно, если бы я не противостоял гневу Пакстона. Ваш брат мог оказаться далеко после того случая, очень далеко, в камере Ньюгейта, полной крыс, а не в имении вашего дядюшки в Ковентри.
— Но он под наблюдением ваших людей, и днем и ночью. Он не может шагу ступить без них.
— Это ради его же собственной безопасности, я ручаюсь.
— Ради вашего удобства, вы хотите сказать.
Костистые пальцы оставили наконец ее руку. Его лицо было всего в нескольких дюймах от лица Рене, и она ощутила запах напомаженных волос и увидела его пересохшие, потрескавшиеся губы. Он улыбнулся. Улыбка была искусственной, и она подумала, что зубов у него слишком много для такого маленького рта.
Рос заметил ее пристальный взгляд и наклонился еще ближе, ободренный, как ему показалось, ее явным интересом.
— Из-за погоды, столь непредсказуемой в эти дни, я подготовил для себя комнаты на всякий случай. Мы… могли бы поужинать и… обсудить, как нам в дальнейшем помочь друг другу.
Не впервые он прибегал к такой увертюре, и не он был первым мужчиной, предложившим ей использовать свое тело для достижения цели. Она не понимала, насколько хороша собой, и относилась к своей внешности больше как к проклятию, чем к благословению Божьему.
— Полковник, — произнесла она голосом, которым, как она предполагала, должна говорить самая дорогая куртизанка, — если я хотя бы на одну секунду смогла бы удержать содержимое собственного желудка в целости и сохранности, играя роль шлюхи для англичанина, я бы так же легко продалась ради славы произвести на свет Робеспьеровых ублюдков.
Полковник ошеломленно уставился на нее. Смех забулькал в глубине его горла, и поскольку Рос так редко выражал подлинную радость, то, когда этот смех сорвался наконец с его губ, он стал похож на лай.
— Вам не откажешь в остроумии, дорогая, и потом — такая истинная гордость за старый режим. Я воображаю, как некоторые мужчины восхищаются подобными качествами в женщине, хотя, смею думать, другая на вашем месте проявила бы большее смирение, конечно, если вы не испытываете наслаждения от шепота у вас за спиной и от презрительных взглядов — деревенские ведь плюют вам вслед.
Рене почувствовала, как загорелись ее щеки — и совсем не из-за близости огня. Жители Ковентри не испытывали никакой любви к французским эмигрантам. Большинство селян отправили мужа или брата через канал, чтобы сражаться на войне, которая доставляла слишком много неудобств и потерь. Если Франция захотела свергнуть монархию, если она захотела покончить с жадностью аристократии и отдать управление страной в руки народа, для чего им вмешиваться? Почему и зачем англичане должны посылать своих мужчин погибать на чужой земле, когда их страной управлял король, с которым случались припадки безумия, а главная часть богатств находилась в руках правящей аристократии и так было всегда? Крестьяне
