лице восставших полков вышедших на Сенатскую площадь, к памятнику Петра.
'Константина, Конституцию' - ретиво кричали приведенные своими офицерами солдаты, которым заговорщики учтиво объявили, что подлинный император Константин Павлович прислал манифест о сокращения срока службы до пяти лет и приказ о выплате двойного жалования, по случаю своего вступления на престол. Прекрасно зная сокровенные нужды рекрутов, они били точно в десятку, говоря солдатам то, что они хотели услышать. На вопросы городских прохожих кто это такая Конституция, солдатики браво отвечали, что это польская жена нового государя императора Константина Павловича.
Стремясь загладить свой прежний проступок, Милорадович уговорил царя не применять силу против восставших солдат, обещая ему вернуть полки в казарму, чем вызвал у Николая огромную радость. Как истинно верующий православный христианин, он был резко против пролития крови своих подданных, тем более в начале своего правления.
Известие о бунте солдат столичного гарнизона ввергло Александру Федоровну в сильнейший шок. Тревожная атмосфера последних недель сильно расшатала нервы молодой женщины, и весть о выступлении полков стало её последней каплей. Со слезами на глазах она провожала своего любимого мужа на переговоры с восставшими, прекрасно осознавая, что, возможно, видит его последний раз в жизни, ровно, как и то, что сама вместе с детьми, может не дожить до завтрашнего дня.
Стремясь полностью изолировать восставших, Николай стянул к площади все полки, активно поддержавшие его манифест и не купившихся, на коварные посулы заговорщиков. Гораздо больше было тех, кто выказал царю свою покорность, но на штыки, которых Николай не мог полностью надеяться в трудную минуту.
О том, что дело приняло самый худший оборот, императору стало ясно, когда его пригласили к умирающему Милорадовичу, получившего пулю в спину, когда он уговаривал солдат признать власть Николая и вернуться в казармы. Не решившись открыто стрелять в царя, господин Каховский всё же полностью выплатил свой долг Рылееву, сразив боевого генерала в самый важный момент восстания, когда ряды стоявших солдат заколебались под речами Милорадовича.
В этот момент, заговорщики выбирали себе нового диктатора, вместо не пришедшего на площадь Трубецкого. Им оказался Евгений Оболенский, друг и сослуживец поручика Розена, который в это время вел свою роту прямо к дверям Зимнего дворца. На его защиту Николай оставил около двух взводов саперов, шефом полка которых он являлся. Они присягнули ему на верность ещё вечером 13 декабря. Командовать над временным гарнизоном Зимнего дворца, было поручено поручику Штольцу - остзейскому немцу, в котором новая императрица видела некоторую опору в столь опасное для себя время.
Но как часто бывает в трудный момент, люди, на которых ты очень надеешься, часто подводят по своей скрытой слабости или непрофессионализму. Так и случилось со Штольцем, который с перекошенным от страха лицом, ворвался в комнату, где находилась Александра Федоровна в ожидании известий.
- Мятежники идут во дворец, их много и мы не сможем удержать их! - отчаянно выпалил поручик, совершенно позабыв, что он военный и обращается к насмерть напуганной женщине.
- Бегите, бегите! - продолжал блеять Штольц, лихорадочно приплясывая на одном месте. Едва только молодая женщина взглянула в его полные страха пустые глаза, как сразу поняла, что у неё нет никакой защиты, и смерть уже явственно грохочет по коридору своими коваными сапогами.
Крик ужаса вырвался из её груди, ноги подкосились, и она рухнула на пол, на том самом месте, где её застало роковое известие. С большим трудом, опираясь на пол одной рукой, императрица подняла вторую, наивно пытаясь защититься от приближающейся смерти. Из сведенного спазмом горла вылетали гортанные звуки, а её прелестная головка стала непроизвольно дергаться из стороны в сторону от охватившего молодую женщину страха.
Штольц истуканом продолжал топтаться вокруг упавшей женщины, упрямо бубня призывы к спасению, но ни делая, ни чего, что бы помочь своей императрице. Неизвестно, что было бы дальше с несчастной Александрой Федоровной, мокрое платье или апоплексический удар, но именно в этот момент в её жизни появился Михаил Ардатов. Этого молодого офицера, она ранее несколько раз видела стоявшим на внутреннем карауле и, проходя мимо застывшего на часах Ардатова, ловила на себе его восхищенные взгляды. Они ей были вполне приятны, в отличие от иных мужских раздевающих взглядов.
Сильным ударом в ухо, Ардатов сбил Штольца с ног, от чего тот отлетел в сторону от беззащитно лежавшей на полу императрицы.
- Убрать к чертовой матери! - громко приказал Ардатов и, повинуясь полученному указанию, стоявшие возле двери солдаты ловко подхватили Штольца под руки и подобно кулю поволокли его по полу в направлении дворцовой гауптвахты.
Сам Ардатов подошел к Александре Федоровне и протянул ей руку желая помочь подняться, но последние силы оставили её и она стала медленно запрокидываться на спину. Михаил успел вовремя ухватить императрицу за руку, немного приподнял, и быстро забросив женщину себе на плечо, направился к стоявшему у окна креслу.
Что тихим голосом говорил ей Ардатов стоя возле кресла на одном колене, так и осталось тайной для всех придворных, боязливо жавшихся вдоль зальных стен. Но только все явственно видели, как фарфорово-бледная белизна лица Александры, явственно уступала розовому цвету жизни, энергично заливавшего её щеки, лоб и шею. Голова перестала трястись, и глаза императрицы покинул ужас, уступив место надежде и вере в благополучный исход. Ардатов не вставая с колена, поцеловал маленькую руку, а Александра в ответ поцеловала его в лоб и перекрестила.
- Гричанов, Копылов! - зычным голосом подозвал к себе солдат поручик - стоять здесь возле государыни императрицы и никого не подпускать кроме меня и государя императора. Принесите сюда наследника и девочек! - приказал он челяди, которая со всех ног бросилась исполнять повеление человека, в голосе которого сочилась уверенность в своих действиях.
- Не извольте беспокоиться Ваше благородие! Не подведём - рыкнули солдаты, занимая свой новый пост по бокам от кресла императрицы, дружно ставя к ноге ружья.
- Не волнуйся государыня, отобьемся! - произнес Ардатов и тут же выбежал вон, чтобы принять общее командование над саперами.
И действительно, не вероятно, но факт, в этот день они отбились от превосходивших их по численности мятежных финляндцев. Увидев, как выстроенные в двойную линию саперы, по команде офицера взяли их на прицел, мятежники сразу сникли и стушевались. Распаленные словами Розена, они ожидали увидеть напуганных обитателей дворца, но вместо них встретили горстку людей готовых умереть на своём посту, но не отступить. От той решимости, которая читались в их лицах и позах, у мятежников сразу пропала всякая охота драться и, не смотря на гневные понукания своего поручика, финляндцы пробежали в сторону Сенатской площади на значительном расстоянии от застывшего строя саперов, только выкрикивая ругательства и угрозы. В ответ из рядов солдат Ардатова неслись смешки и выкрики над горе - вояками, не решившихся рискнуть своей жизнью ради выполнения приказа.
Так и образовался столь необычный тандем прусской принцессы и простого русского дворянина, в котором Шарлота, так называл её Ардатов, уподобляясь государю императору, играла главенствующую роль. Именно она решала вопрос, где и кем предстояло служить её протеже. Так, благодаря настоянию царицы, Ардатов командовал личным конвоем государя, когда Николай принимал участие в войне с турками и вместе с войсками форсировал Дунай.
Императрица лично выбрала Ардатову невесту, внебрачную дочь князя Гагарина, брак с которой принес графский титул и богатое подмосковное имение, как свадебный подарок от государя императора. Ардатов ничуть не жалел о выборе императрицы и неоднократно благодарил её за монаршие участи в его судьбе.
При подобном благоволии со стороны Александры и Николая, Ардатов не был придворным шаркуном и регулярно участвовал в различных компаниях и войнах. Так, кроме турецкой войны, он участвовал в подавлении польского восстания и два раза ездил на Кавказ, сражаясь против немирных черкесов. Не поддержав мнение царя об оказания помощи Вене, Ардатов не принимал участие в венгерском походе, уйдя в вынужденную отставку.
Изнывая от безделья, он как частное лицо посетил оренбургского губернатора Перовского, с войсками которого принял самое действенное участие в походе на кокандскую крепость Ак-Мечеть
