Вдали, справа от него, опять появился спутник жителей дневной стороны планеты. По мере того, как Джек шел вперед, становилось светлее. В далеких полях курились дымки. Он заметил впереди первые ростки зелени. Облака на востоке засветились ярче. Впервые за много лет его слуха достигла песня птицы, а когда он отыскал на ветках певца, то увидел яркое оперение.
Добрый знак, решил он, когда тебя встречают песней.
Он затоптал костер, забросал его вместе с косточками и перьями, и двинулся навстречу дню.
Примерно в середине семестра Джек ощутил медленное приближение. Каким образом, он не был уверен. Здесь, казалось, его восприятие было ограничено так же, как у его товарищей. Тем не менее нечто искало Джека — ощупью, прячась, петляя, возвращаясь и снова выправляя свой путь. Джек это знал. Что касается природы этого, у Джека не было на этот счет ни малейшего представления. Хотя в моменты, подобные этим, он с недавних пор ощущал, что это существо все ближе.
Джек прошел восемь кварталов от университетского городка к Дагауту, минуя высокие здания с окнами, похожими на дырочки в перфокарте, по улицам, где, несмотря на прошедшие годы, выхлопные газы все еще были невыносимыми для его носа. Он, петляя, шел по улицам. На тротуарах валялись банки из-под пива, а из промежутков между домами вываливался мусор. Из окон, с лестниц, из дверей люди с равнодушными лицами наблюдали, как он проходит. Высоко над головой небо разрезал пассажирский лайнер, а потом вечно неподвижное солнце попыталось пригвоздить его к раскаленной мостовой, не давая тени. Возившиеся у открытого пожарного крана дети бросили игру и смотрели, как он идет мимо. Потом появилось что-то вроде намека на ветер, журчание воды, под одним из карнизов раздался хриплый птичий крик. Он швырнул сигарету в сточную канаву и стал смотреть, как она уплывает. Везде сплошной свет, никакой тени, подумал он. Странно, никто ничего не заметил. Где же я это оставил?..
Там, где свет был тусклее, кое-что изменилось. То ли нечто пришло в этот мир, то ли исчезло из него. Поэтому возникло неосознанное чувство разобщенности — его не было, когда день сиял во всей красе. С ним возникли и другие чувства и образы. Словно тени, несмотря на его невосприимчивость к ним, все еще пытались воззвать к нему. Потому-то, заходя в малоосвещенный бар, Джек понял, что нечто, искавшее его, приближается.
Когда он очутился на окраине Дагаута, дневная жара спала. Там, в падавшем сквозь стекло розовом свете свечи, он заметил ее темные волосы, тронутые кое-где оранжевыми отсветами. Пробираясь между столиками, он почувствовал, как спадает напряжение — в первый раз с тех пор, как он оставил свою аудиторию.
Он проскользнул в кабину напротив нее и улыбнулся.
— Привет, Клэр.
Она уставилась на него, широко раскрыв темные глаза.
— Джон! Ты в своем репертуаре, — сказала она. — Просто раз — и вот он ты.
Джек продолжал улыбаться, разглядывая ее тяжеловатые черты, след от очков, легкую припухлость под глазами, несколько упавших на лоб соломенных прядей.
— Как коммивояжер, — сказал он. — А вот и официант.
— Пиво?
— Пиво.
Оба со вздохом откинулись на спинки стульев и стали смотреть друг на друга. Потом она засмеялась.
— Ну и год! — заявила она. — До чего же я рада, что семестр кончился!
Он кивнул.
— Все еще самый большой выпускной класс…
— И несданные книжки, которых мы уже не увидим.
— Поговори с кем-нибудь из канцелярии, — сказал он. — Подай им список…
— Выпускники игнорируют штрафы.
— Когда-нибудь им понадобятся копии диплома. Если они начнут просить их, поставь их перед фактом, что они ничего не получат, пока не расплатятся.
Она наклонилась вперед.
— Хорошая мысль!
— Конечно. Если речь пойдет об устройстве на работу, они родят эти книги.
— Когда ты устраивался на кафедру антропологии, ты не услышал зов. Тебе надо было стать администратором.
— Я работал там, где хотел.
— А почему ты говоришь в прошедшем времени? — спросила она.
— Не знаю.
— Случилось что-нибудь?
— Честное слово, ничего.
Но ощущение оставалось. Уже близко…
— Твой контракт, — сказал она. — Были какие-нибудь неприятности?
— Нет, — сказал он. — Никаких.
Принесли пиво. Он взял свою кружку и начал пить. Скрестив под столом ноги, он коснулся ноги Клэр. Она не отодвинулась — но, в конце концов, она всегда вела себя так. Со мной ли, с кем-то другим, подумал Джек. Хорошая девочка, но слишком хочет замуж. За семестр она потеряла со мной всякое терпение. Теперь в любой день…
Он отбросил эту мысль. Встреть он ее раньше, он мог бы жениться на ней, потому что, возвращаясь туда, где он должен был быть и оставляя жену здесь, был бы абсолютно спокоен. Но он встретил ее только в этом семестре, а его дело близилось к завершению.
— Как насчет часов по субботам, о которых ты говорил? — спросила она. — Уже что-нибудь решил?
— Не знаю. Это зависит кое от каких исследований, которыми я как раз сейчас занят.
— И насколько ты продвинулся?
— Узнаю, когда получу машинное время. Я поэтому и пришел.
— Скоро?
Он посмотрел на часы и кивнул.
— Так скоро? — спросила она. — Если результат будет благоприятным?..
Он закурил.
— Тогда это может случиться в следующем семестре, — сказал он.
— Но ты говорил, что твой контракт…
— …в полном порядке, — сказал он. — Но я его не подписал. Еще не подписал.
— Ты как-то сказал, что тебе кажется, будто Квилиэн тебя не любит.
— Не любит. Он старомоден. Ему кажется, что я провожу слишком много времени у компьютера. И слишком мало в библиотеках.
Она улыбнулась.
— Я тоже.
— Как бы там ни было, я слишком популярный лектор, чтобы не предложить мне возобновить контракт.
— Тогда почему ты не подписал его? Хочешь прибавки?
— Нет, — сказал он. — Но если я попрошу часы по субботам, забавно будет сказать ему, чтобы он выкинул этот контракт. Не то чтобы я отказался подписать контракт и Ушел, если это нужно будет для моих исследований, но я с удовольствием скажу доку Квилиэну, куда ему запихать его предложение.
Она потягивала свое пиво.
— Значит, у тебя на подходе что-то важное?
