сведений складывается картина, что теперь именно боевики, а не официальные парламентские руководители – ключевая сила в Белом доме.
В воскресенье, 3 октября, утром – совещание у президента. Присутствуют В.Черномырдин, С.Филатов, В.Шумейко, О.Лобов, С.Шахрай, П.Грачев, В.Ёрин, еще несколько человек. Обсуждаем итоги посещения регионов, откуда многие только что вернулись. Разговор довольно спокойный. Примерное резюме: пока контроль над основными федеральными структурами сохранен, масштабных акций неповиновения, беспорядков в регионах не предвидится, региональные власти лояльны, выборы проведут. Ситуация в Москве конкретно не обсуждается. Информацией о том, что оппозиция именно на сегодня запланировала переход к активным действиям, Министерство безопасности или не владеет, или решило с президентом и правительством не делиться.
После совещания поехал к себе, на Старую площадь. За три дня отсутствия накопилась масса дел, хотел использовать воскресный день для разборки завала. На 15 часов была назначена встреча с профессором В.Стародубровским, которого незадолго перед этим попросил организовать работу по экспертизе принятых в нынешнем году федеральных программ с тем, чтобы вычленить из них принципиально важное. Во время нашей беседы, часов примерно в 16, позвонил Алексей Головков, в 1992 году – моя правая рука, руководитель аппарата правительства, а теперь – один из главных организаторов 'Выбора России'. Он взволнованно сообщил о крупных беспорядках в Москве, о прорыве оцепления, о разоружении части милиции, о начале штурма мэрии. Случилось то, чего так опасались. Оппозиции все же удалось перевести ситуацию противостояния в открытую борьбу, в силовое русло. Значит, время политических маневров кончилось. Теперь все решат собранность, организованность, воля к действию, натиск. Сполохи новой гражданской войны, казалось, уже лизали небо над столицей России.
Позвонил В.Брагин, председатель телерадиокомпании 'Останкино', сказал, что, по его сведениям, колонна грузовиков и автобусов с боевиками направилась от Белого дома к телецентру. Просит организовать оборону.
На этот раз моя сфера в правительстве – только экономика. Находящиеся в моем распоряжении вооруженные силы – три охранника, работавшие со мной еще во время премьерства. Четвертый, только что назначенный их новый начальник, уже с середины дня провалился как сквозь землю. Сообразить нетрудно: сегодня даже приказы прямых начальников если и будут выполняться, то в лучшем случае как в замедленной киносъемке.
А между тем телефон буквально раскалился. От меня требуют действий, помощи, защиты. Звоню В.Ерину, передаю просьбу Брагина о поддержке. Виктор Федорович заверяет, что команда уже дана, силы направлены, все будет в порядке. Связываюсь с президентом, спрашиваю, готов ли указ о чрезвычайном положении. Президент отвечает – готовится, над текстом работает Сергей Шахрай.
Снова в телефонной трубке тревожный голос Брагина: где же обещанное подкрепление, тех сил, что имеются, явно недостаточно. Выходит на связь О.Попцов, президент Российской телерадиокомпании: 'Сейчас возьмутся и за нас, а здесь, возле Белорусского и на Шаболовке, вообще никакой защиты…'
Чтобы иметь независимый канал информации, нахожу Александра Долгалева, одного из руководителей организации защитников Белого дома 'Август-91'. Его ребята традиционно располагают сведениями обо всем происходящем в Москве. Прошу срочно собрать людей и регулярно, раз в полчаса, докладывать о развитии ситуации.
Из данных, которые теперь начинают поступать по разным каналам, складывается тяжелая картина. Усилия министра внутренних дел, явно пытающегося сделать все возможное, пока не дают ощутимых результатов. Мэрия сдана, ОМОН деморализован, милиции в городе не видно. Боевики оппозиции действуют нахраписто и решительно, все увереннее овладевая ситуацией.
Приходит информация, что началась атака на здание Министерства обороны. Не могу дозвониться до Грачева, связываюсь с его первым заместителем А.Кокошиным. Общее ощущение хаоса и нерешительности только усиливается. Прекрасно пони маю, насколько трудно в сложившейся ситуации задействовать армию. На протяжении последних лет мы много раз повторяли, что армия вне политики, ее нельзя привлекать для решения внутриполитических конфликтов. Это стало в некотором смысле символом веры, убедительно подтвержденным в августе 1991 года. Никто из нас никогда и не обсуждал возможность использовать армию во внутриполитической борьбе. При любых, самых крайних вариантах мог дискутироваться только вопрос о привлечении внутренних войск, милиции, управления охраны. Однако развитие событий 3-го числа показало, что деморализованная милиция и внутренние войска не способны отстоять порядок в Москве, а вооруженные отряды, выставленные оппозицией, вот-вот проложат дорогу к власти в России безответственным и опасным экстремистам. Необходимость срочно поднять армейские части стала очевидной.
Но дойдут ли теперь приказы, будут ли они выполнены, не получится ли, как в августе 1991 года, что армейская машина просто откажется сдвинуться с места, будут лишь рапорты и показная активность?
Уверенно ответить на такой вопрос не мог тогда никто, думаю, включая министра обороны и президента.
Оппозиция метко выбрала точку главного удара. Ее лидеры правильно оценили потенциал телевидения, самого мощного в складывающейся обстановке средства воздействия на ситуацию. Захват 'Останкино', обращение Руцкого с телеэкрана создали бы атмосферу, в которой колеблющиеся и в Москве, и в регионах могли поспешить присягнуть победителю. И от всего страшного, что могло произойти вслед за этим, Россию отделяла лишь горстка бойцов 'Витязя'.
И вот телеэкран 'Останкино' гаснет. Значит, дела совсем плохи…
На 19.30 Черномырдин назначил заседание правительства. Но оно почему-то никак не начнется. Министры переминаются с ноги на ногу около дверей малого зала на пятом этаже, вполголоса обмениваются информацией. Или слухами? Говорят, что вроде бы занят Дом радио возле Смоленской площади. И еще – что-то у Министерства связи захватили. И какой-то объект Министерства топлива и энергетики.
Невольно в памяти возникает знакомая по мемуарам атмосфера последнего заседания Временного правительства. Вспомнил Владимира Набокова: 'В зале находились все министры, за исключением Н.М.Кишкина… Министры группировались кучками, одни ходили взад и вперед по залу, другие стояли у окна, – С.Н.Третьяков сел рядом со мной и стал с негодованием говорить, что Керенский их бросил и предал, что положение безнадежное. Другие говорили, что стоит только 'продержаться' 48 часов – и подоспеют идущие к Петербургу верные правительству войска'. Вечером 3 октября на Старой площади было нечто очень похожее.
Больше всего удивился сообщению о захвате Государственного таможенного комитета. Подумал: это зачем? Только позже узнал о 'Списке Руцкого'. Именно на таможенников он возлагал задачу задержать на границе членов правительства, которые, по его представлению, конечно же, должны были вот-вот ринуться за рубеж. Арестовать и немедленно доставить на суд и расправу в Белый дом. Впрочем, хотя список, начиная с председателя Совета Министров, был весьма обширным и включал в себя многих заметных деятелей, фамилии президента, министре обороны и моя в нем не значились. Видимо, эту троицу везти далеко не предполагалось.
Кажется, заседание еще так и не началось, когда на экране телевизора появился Юрий Лужков. Призвал москвичей к порядку и спокойствию. По-моему, сказал совершенно не то, что требовала ситуация. Кто, собственно говоря, должен соблюдать порядок и спокойствие? Боевики, продолжающие штурм телецентра? Или граждане России, у которых в эту ночь вновь похищают свободу? К порядку и спокойствию можно было бы призывать, будучи уверенными, что верные президенту войска есть и выполнят приказ. Ну а сейчас, когда в Москве решается судьба страны, посылать мужиков, как малых детишек, в постели было по меньшей мере нелепо. Наоборот, необходимо опереться на поддержку своего народа, уже дважды, в августе 1991-го и в апреле 1993-го, ясно показавшего, что он выбрал свободу.
20 часов. Штурм 'Останкино' продолжается, боевики оппозиции захватывают новые объекты. Силы МВД деморализованы, армейские части на помощь не подходят. Оппозиции почти удалось убедить население в масштабности своего движения и в изоляции президента. Все это дезорганизует тех, кто готов прийти на помощь.
Принимаю решение о необходимости обратиться к москвичам за поддержкой. В первую очередь звоню Сергею Шойгу, председателю Комитета по чрезвычайным ситуациям. Знаю его по совместной работе. Он хорошо себя зарекомендовал в горячих точках – Осетии, Таджикистане, Молдове. Смелый, решительный
