чрезвычайно выгодную позицию[56]. Место позиции указывается приблизительно «в одной миле от Кравана», но никто, кажется, не пытался определить это место точно. Я же полагаю, что сделать это довольно легко. Когда вы едете по противоположному берегу вверх по долине в автомобиле или поездом, то видите непрерывную гряду холмов. Но если проехать по дороге из Кравана по правому берегу, в полутора милях вниз по течению реки вдруг появляется расселина, как раз там гряда холмов наиболее высока и крута. Эта расселина прорезает гряду под прямыми углами. Если французы занимали верх одной из сторон прохода между холмами, упираясь левым флангом в болота речной долины, что, несомненно, так и было, то их позиция была неприступной для средневековой армии, и Солсбери благоразумно уклонился от атаки. Вместо этого он немного отступил и затем преодолел реку к западу у Винселя, примерно в четырех милях от Кравана[57]. Форсировав реку, армия союзников продвигалась на юг до тех пор, пока не остановилась напротив Кравана. Но от города ее отделяла река, а вдоль ее правого берега расположился противник. Случилось то, что французы со своей позиции на возвышенности хорошо видели маневр армии союзников, повернувшей на другой берег, и пошли параллельным ей маршем по правому берегу, «спустившись с холма», как нам сообщает хроника, и приготовившись отбить попытку форсирования реки у города.
Принимая все это во внимание, маневр английского военачальника выглядит не особенно впечатляющим, особенно если следить за ним по карте мелкого масштаба. Ведь такая карта не показывает ни расселину в гряде холмов, ни позицию города по отношению к реке. Фактически же опыт подсказал Солсбери, что позицию французов на вершине холма взять невозможно, в то же время разведчики, несомненно, сообщили военачальнику, что есть место, где река течет всего лишь в 160 ярдах от западной крепостной стены города. Таким образом, если бы французы попытались помешать форсированию войск союзников, то им пришлось бы войти в зону обстрела метательными снарядами гарнизона города: они оказались бы между двух огней.
Тем не менее остается фактом, что, когда союзники вышли к реке напротив Кравана, они обнаружили войска французов, занимавшие противоположный берег, несмотря на обстрел со стен города. Я считаю, что они обеспечили себя какими-нибудь сооружениями для прикрытия на берегу реки, предвидя такой оборот событий.
БИТВА ПРИ КРАВАНЕ
Солсбери построил свою армию вдоль западного берега реки. Англичане, должно быть составлявшие большую часть армии, заняли первую линию. Лорд Уиллоуби командовал правым флангом войск, Солсбери – левым.
Последовала длительная пауза – обычное явление для средневековых битв. Но по истечении почти трех часов ожидания действий со стороны французов Солсбери решил атаковать первым. По свидетельству Уорена, несомненно наблюдавшего эпизод собственными глазами, граф неожиданно воскликнул: «Святой Георгий! Знамя вперед!» – и сам устремился в воду, за ним вплотную последовали латники, лучники же, по обыкновению, обеспечивали атаке прикрытие. Рассказ Уорена о битве наиболее обстоятельный и достоверный. Воины преодолевали брод «с большим усердием», в ряде случаев вода доходила им до колен, в других – до пояса[58]. Английские латники, должно быть, освободились от значительной части своих доспехов (любопытно, что Уорен об этом не упоминает), и большинству из них удалось добраться до противоположного берега. Увидев это, в воду устремились бургундцы. Затем на узкой полосе земли между городом и рекой произошел яростный бой.
Между тем войска лорда Уиллоуби атаковали мост справа. Его защищали шотландцы, которые стойко отражали атаку. Обе стороны бились ожесточенно[59].
Постепенно исход дневного боя на мосту начал склоняться в пользу англичан, французы стали уступать. Наблюдая это, командующий гарнизоном города, который с высоты своей сторожевой башни, отстоявшей от места боя менее чем на 500 ярдов, мог все отлично видеть, дал сигнал к вылазке войскам, защищавшим крепостную стену. Они ударили из западных ворот по французам, сражавшимся на мосту. Отважные воины гарнизона были слишком ослаблены голодом, чтобы их вылазка могла нанести серьезные потери противнику, но она стала последней каплей, обратившей французов в бегство. Однако бежать с места боя было довольно трудно. Отход прямо в тыл был чреват, естественно, ловушкой в городе, на севере же путь преграждала гряда холмов с крутыми, подобно скальным утесам, склонами. Для латников эти склоны были непреодолимы. Наиболее перспективным направлением отхода оставалось лишь южное. Но это было связано с проходом беглецов сквозь строй английских войск, с одной стороны, и гарнизона города – с другой. Вероятно, немногим из пробивавшихся латников удалось выжить в рубке. В первую очередь это касается шотландцев, которые сражались на передней линии, и, как сообщают, первыми обратились в бегство ломбардцы и испанцы. С другой стороны, шотландцы понесли весьма тяжелые потери. Один источник оценивает их в 4000 убитыми, другой – в 3000. Число потерь французского контингента Уорен оценивает в 1200 убитыми, включая 300 – 400 знатных рыцарей. Даже хронисты-французы допускают потери в 2000 – 3000 человек. Многие попали в плен. Один источник приводит цифру пленных в 2000 человек. Наиболее важными пленниками стали два командующих армией противника – коннетабль Шотландии и граф Вентадур. Сэр Джон Стюарт Данли не только попал в плен, но и потерял в сражении глаз. (Когда он скрестил меч с англичанами в другой раз, то снова был захвачен в плен.) Армия дофина рассеялась по местности, как стадо овец без пастуха. Часть войск союзников занялась преследованием беглецов, другая часть вошла в ворота Кравана, где ей был оказан восторженный прием. Следующий день, воскресенье, союзники оставались в городе, в него вернулись те, кто преследовал беглецов. В понедельник союзные армии простились друг с другом. Бургундцы отправились в Дижон, большая часть английских войск вернулась для продолжения осады Монтегийона. Французская армия буквально прекратила существование. Англичане одержали победу на 100 процентов. Таким образом, внезапный удар, беспрецедентный по смелости и стремительности, начисто сорвал наступательный план дофина на 1423 год. Когда вести о победе достигли Парижа, восторженные горожане разожгли на улицах столицы праздничные костры.
Но результаты битвы имели даже более далекоидущие последствия. Солсбери смог отправить отряд войск под командованием графа-маршала на помощь бургундцу Жану Люксембургскому в Восточной Шампани для вытеснения французов за реку Маас в Лотарингию. Еще более впечатляющим было то, что другой отряд войск под командованием графа Суффолка, который находился в Краване, вторгся в центральную часть территории Бургундии, дойдя до Макона, в 100 милях к югу от Кравана, на границе с провинцией Бурбон, контролировавшейся дофинистами. Там он захватил ряд крепостей, подробности о взятии которых Уорен, к сожалению, опускает. Затем Суффолк отправил отряд под командованием капитана Гласдейла (отличившегося впоследствии под Орлеаном) далее на юг к мощной крепости Ла-Рош, которую он «привел в повиновение королю Англии и Франции Генриху». После этих побед кампания 1423 года практически завершилась.
ПОЯСНЕНИЯ К БИТВЕ
Ни одна средневековая битва не похожа на другую, и ни одна даже приблизительно не напоминает битву при Краване. Это была решительная, четко выверенная боевая операция без всяких превратностей. Она носила печать гения великого полководца Томаса Монтегю, графа Солсбери. Из простого перечня его почти безупречных побед, а также из того доверия, которое питал к нему Генрих V, мы можем понять, что подробных сведений о его деятельности сохранилось недостаточно. Поэтому невозможно переоценить труд Джона Уорена, давшего очень полное и достоверное описание битвы и особенно предшествующих ей
