вот этот, ладно?
— Ради бога, — развел руками Мухин и снова посмотрел на часы. Борис Ефимович нетвердыми пальцами вставил себе под бровь лупу и принялся разглядывать алмазы, бормоча какие-то никому не понятные слова и улыбаясь отстраненной дрожащей улыбкой.
— Превосходно, — наконец проскрипел старик. — Превосходное качество...
— Я знаю, — бесстрастно кивнул Мухин, — могу я теперь...
— ...характерные именно для якутских месторождений, — не мог остановиться эксперт. Мухин взял в руку вилку и слегка треснул ею по столу. Борис Ефимович испуганно замолчал, а круглоголовый недовольно поморщился от резкого звука, нарушившего доверительную атмосферу кабинета.
— Могу я теперь посмотреть на свои деньги? — почти шепотом спросил Мухин. — Могу я проверить качество ваших денежных знаков?
— Само собой. — Круглоголовый подмигнул мужику в черном костюме, и тот вытащил из-под стола большой полиэтиленовый пакет. Мухин быстро закрыл свой кейс и убрал его, освобождая место для пакета с деньгами. Пакет был торжественно водружен на стол. Мухин осмотрел его и проговорил без особого восторга:
— Выглядит солидно... Но нужно посмотреть, что там внутри.
— Ради бога, — теперь круглоголовый развел руками. — Машинка для счета купюр в задней комнате, как вы и просили.
— Ладно, — Мухин встал из-за стола, взял пакет и толкнул дверь, что вела в заднюю комнату. Если сам кабинет предназначался для закрытых встреч, то задняя комната, очевидно, предназначалась для абсолютно интимных мероприятий. Например, когда человек считает свои деньги.
— Саша, — сказал мне Мухин в дверях. — Присматривай за кейсом, присматривай за Томой. В общем, как договаривались. Я быстро.
— Угу, — сказал я, потому что именно «угу», на мой взгляд, соответствовало моему имиджу неразговорчивого костолома.
Дверь за Мухиным закрылась, и поскольку ни денег, ни алмазов на столе не осталось, все стали смотреть на водку и на Тамару. Потом у круглоголового родилась естественная идея совместить одно с другим.
— Тамара, — весело сказал круглоголовый. — Давайте потихонечку начнем наше застолье. Пока ваш друг занимается с финансами, мы займемся водочкой... Разрешите за вами поухаживать?
— С удовольствием, — расцвела Тамара. Я, как и положено тупому садисту, исподлобья поглядывал на покупателей, иногда поигрывая желваками. Не уверен, что сумел их запугать, но что не понравился — это точно. Двести процентов.
— Присоединяйтесь, — предложил было мне круглоголовый. — Кажется, Александр?
Я проигнорировал его слова, и больше он ко мне не обращался, сосредоточившись на Тамаре. За пять минут круглоголовый успел сообщить, что зовут его Геннадий, что фамилия его Тыквин, что свободное время он посвящает охоте и что как раз в субботу он отправляется с компанией в одно чудное местечко, так что, если Тамара пожелает...
— Ну-у, — неопределенно протянула Тамара, покосившись в мою сторону. — Я подумаю, хотя...
— Что-то там Алексей задерживается, — вдруг заметил мужик в черном костюме.
— Наверное, вы ему дали слишком много денег, — пошутила Тамара, и Тыквин рассмеялся. Потом засмеялся Борис Ефимович, и смеялся он довольно долго, пока мужик в черном костюме деликатно не хлопнул эксперта по спине.
— Неудобно, — сказал Тыквин уже без тени улыбки. — Мы тут пьянствуем, а Алексея с нами нет. Александр, скажите ему, что мы его ждем и что если есть какие-то проблемы...
— Может, машинка сломалась? — предположила Тамара. — Такое часто случается...
— Ага, — согласился мужик в черном и почесался. Под левой подмышкой. Я забеспокоился.
С одной стороны, Мухин велел мне присматривать за алмазами и за Томой, а с другой стороны, они тут уже чесаться начинают. Так и до стрельбы дело дойдет, а значит, Мухину пора вернуться и вмешаться.
— Так, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Тамара, пригляди за чемоданами, а я сейчас...
— Ты как будто в Америку уезжаешь, а не в соседнюю комнату выходишь, — с иронией заметил круглоголовый. — Не украдем мы твою Тамару. Если только она сама не захочет, чтобы ее украли...
— Я подумаю над вашим предложением, — кокетничала напропалую Тамара. Я осуждающе качнул головой в ее сторону и — специально для мужика в черном костюме — почесал себе под левой подмышкой. Чтобы знал — не он один тут такой крутой. Кажется, мужик меня понял.
А вот я ничего не понял. Абсолютно. Я даже подумал сначала, что это такая шутка. Потом я подумал, что это очень глупая шутка.
Потом я понял, что это никакие не шутки. И что все это очень серьезно с данной секунды.
Особенно для меня и для Тамары.
5
Просунув голову в дверной проем, я растянул губы в скупой улыбке, какую только и способен позволить себе жестокий дегенерат вроде меня.
— Еще минуту, — сказал я. — Он складывает деньги.
— Отлично, — кивнул слегка раскрасневшийся Тыквин.
Мужик в черном промолчал, а я посмотрел под стол и почувствовал себя еще хуже, чем секунду назад.
Но я еще не собирался сдаваться, я собрал остатки воли в кулак и проговорил, стараясь, чтобы мои слова звучали совершенно обыденно:
— Тамара...
Тамара увлеченно слушала какой-то бред, который вешал ей на уши лучший в городе эксперт по алмазам. Старичок норовил облобызать Тамару в губы, но она умело уворачивалась, подсовывая Борису Ефимовичу руки.
— Тамара, — повысил голос я.
— Что?
— Ты не забыла? Ты должна позвонить.
Тут впору было снимать фильм о вреде пьянства. Тамара успела хлопнуть две стопки и теперь соображала ужасающе медленно, да еще и не в том направлении.
— Я? — На меня уставился ее недоумевающий взгляд. — Позвонить?
— Ты должна позвонить, — тупо повторил я. — Иди позвони на работу.
— Зачем куда-то идти? — Тыквин был до омерзения галантен. — Можно позвонить прямо отсюда. — Он вытащил из кармана мобильный телефон. — Прошу, Тамара...
— По-моему, я никуда не должна звонить, — неуверенно пробормотала Тамара, с опаской глядя на черный «Эрикссон», протянутый Тыквиным. — Или должна? Что-то у меня с памятью...
Мне захотелось заорать на нее: «Дура! Ты должна брать ноги в руки и бежать отсюда!!!» Но и это, наверное, не помогло бы. Тамара сегодня была не в ударе.
А эта скотина в черном, должно быть, совсем не притрагивалась к спиртному.
— Минутка прошла, — напомнил он. — Где там Алексей?
— Действительно, — схватился за новую бутылку Тыквин, но сосед остановил его. Теперь они оба выжидающе смотрели на меня. А я молча смотрел на них. Низкий поклон Борису Ефимовичу, он на меня не смотрел, он все так же восторженно пялился на Тамару.
— Ну? — сказал Тыквин.
— Баранки гну! — в сердцах рявкнул я, и тут у мужика в черном не выдержали нервы — он ринулся через стол ко мне, снося по дороге со стола бутылки и блюда. Тамара испуганно вскрикнула, а я подождал, пока делегат от покупателей приблизится ко мне, и треснул его краем двери по лбу.
Мужик отлетел к столу примерно с такой же скоростью, что и мчался ко мне. Еще в полете он потянулся к левой подмышке, и я автоматически повторил его жест. Мягкая шерсть в пакете была податлива и до неприличия безобидна. Но Тыквин об этом не знал, он увидел, как я лезу под мышку, мигом протрезвел и ухватил своего компаньона за шиворот.
— Тихо!!! — заорал он на ухо мужику в черном. — И ты тоже — тихо!
