— Где ты вчера был?
Леха сладко потянулся. Теперь его распирало — нужно было срочно с кем-то поделиться, выложить все, до малейшей подробности, и увидеть заполненные завистью глаза, нужно было услышать восхищенный шепот: «Не свисти...»
Марина сама напросилась на исповедь. Выслушав ее, она пожала плечами, встала с постели и пренебрежительно бросила:
— Когда ты только бросишь свистеть по каждому поводу? Я серьезно спросила...
Леха посмотрел на настенные часы:
— Через два часа. Сама все увидишь.
И через два часа розовый «Мерседес» въехал и в Маринину жизнь тоже, вытеснив из нее все, что там было раньше.
Леха подмигнул обалдевшей сестре и шмыгнул на переднее сиденье, где его ждали.
— Что это за девочка? — спросила Барыня. Глаз у нее был наметанный, в чем Лехе еще предстояло убедиться. — Вы с ней похожи...
— Это сестра, — сказал Леха. — Ну, поехали?
— Ты любишь свою сестру?
— Ну... — Леха растерялся от таких вопросов. В детском саду такие вопросы задают, а взрослые люди просто терпят своих родственников. Впрочем, Леха всегда ревновал сестру к ее приятелям. Он подозревал, что они не только пиво распивают по подъездам и не только сигареты из ларьков тырят. Как-то он видел у сестры пачку таблеток под названием «Трихопол», и вид этой картонной коробки почему-то взбесил Леху до невозможности.
— Да, люблю, — сказал Мухин, — конечно, люблю.
— Тогда почему бы ей не прокатиться с нами?
— С нами? — Леха вспомнил все, что вчера последовало за приглашением «прокатиться», и слегка обалдел. В ожидаемой программе мероприятий места Марине не нашлось. Однако Мухин вспомнил, что дом у его новой знакомой здоровенный, так что сестра вполне может посмотреть видак и попить пива, пока они с хозяйкой...
— Да пусть едет, — согласился Мухин, и Барыня весело замахала рукой, подзывая Марину к «Мерседесу». Марина подошла, чувствуя себя полным ничтожеством по сравнению с роскошной теткой в машине и отказываясь понимать, как это такая тетка запала на ее брательника. И еще она узнала запах.
Вечером того же дня, когда Барыня, расслабленная и утомленная любовью, лежала на огромной кровати, а Леха дремал у нее на правом плече, Марина встала в дверном проеме — стучаться не было нужды. Барыня начала ласкать брата еще в машине, и Марина все видела, а чего не видела, то поняла по доносившимся из спальни звукам.
— Мне нравится, как вы пахнете, — тихо сказала Марина, опустив по робости такие детали, как: «Мне нравится, как вы одеваетесь, мне нравится, как вы водите машину, мне нравится ваш дом, мне нравитесь вы сами... И мне нравится, как вы занимаетесь любовью...»
— У тебя хороший вкус, — промурлыкала женщина в постели. — Знаешь, я хочу сделать тебе подарок. Там, на туалетном столике. Возьми то, что тебе понравится. И, ради бога, не благодари меня.
Марина подошла к туалетному столику, на основе которого можно было создать неплохую выставку импортной парфюмерии, потрогала флакончики и тюбики, а потом задала вопрос, о котором сам Леха даже и не задумывался:
— А где ваш муж?
— Муж? — Женщина рассмеялась, весело и абсолютно раскрепощенно, сама Марина так смеяться не умела. — Не бойся, твоему брату ничего не угрожает. Мой муж не вернется сюда с двустволкой... Он работает за границей. И вернется очень не скоро.
— А вы, пока его нет, развлекаетесь?
— Я бы не назвала это развлечением... Я бы назвала это — поиски друзей. У меня так мало знакомых в этом городе. И у меня практически нет близких мне людей. Мне плохо от этого, и я стараюсь найти близкого человека... Быть может, мои поиски выглядят немного странно. Но я надеюсь, что все же добьюсь своего.
— Я возьму вот этот, — не выдержала Марина и взяла серебристый тонкий флакон, испускавший желанный аромат.
— Конечно, — раздалось в ответ. — И ты знаешь,
— Если у меня будет время?! — Марина расхохоталась. — Да что вы?! У меня навалом свободного времени! У меня... — Дикий смех овладел ею. Марина села на пол и продолжала исступленно хохотать. — У меня найдется... Конечно же...
— Вот и славно, — прошептала хозяйка, поглаживая низ живота своего маленького светловолосого любовника. — Вот и славно...
5
Парень с тонкими аккуратными усиками подошел к Хрусту и отрапортовал:
— Тыкву нашли. Он, оказывается, ездил на охоту. Сейчас возвращается домой... Ну так я его попросил сначала заехать к нам, сюда. Минут через пятнадцать он будет.
— Хорошо, — сказал Хруст, в задумчивости потирая подбородок. — Хорошо, что он приедет. Плохо, что едет с охоты. Это значит, что при нем люди. А при людях — ружья. Пусть и охотничьи. Ты вот что... — снова подозвал он парня с усиками, — ты ему скажи, чтобы ружья оставили в машине. Не надо нам тут лишних ружей.
А я при слове «охота» сразу вспомнил Тамару. Будет просто верхом мирового гадства, если сейчас сюда явится Тыква под ручку с Тамарой. Они посмотрят, какое я собой представляю жалкое зрелище... и... Тамара поймет, что связываться со мной действительно было крупной ошибкой. Она помашет мне ручкой на прощание... И мне вышибут мозги. Все, конец фильма.
Хотя — стоп. А как же ДК? Он же обещал, что переговорит с Тыквой! И Олег вчера проболтался, что у Тыквы будет важная встреча с очень важными людьми. Но сейчас тип с усиками сказал, что Тыква возвращается с охоты, а если он был на охоте, то никакой встречи не было! ДК опоздал, меня не отмазали. Все, конец фильма.
А если поймать Тыкву на денежный интерес? Он придет, а тут валяется на полу тот гад, который увел чемодан с кучей тыквинских кровных баксов. Тыква разволнуется, а я ему: «Я знаю, где спрятаны деньги, я знаю! Я могу показать, только выведите меня отсюда!» Тыква наедет на Хруста — потому что вернуть двести тысяч баксов все-таки хочется — и заберет меня с собой. А я по дороге где-нибудь сбегу. А потом ДК все же переговорит с Тыквой. И все будет хорошо. Хотя... Зачем Тыкве я, если рядом валяется человек, который лично все украл и лично все спрятан. Тыква обойдется и без посредников. А если еще до Тыквы дошло, что я его заложил тому оперу, который пытал меня в «Антилопе» насчет Лисицына... А если еще Олег успел настучать шефу, что я едва не пристрелил его в темном переулке возле «Ультры»... Все, кранты этой ленте. То есть мне.
Мухин оказался прав — суетиться бессмысленно.
— Эта Барыня, — уныло пробормотал я, — она, наверное, очень крутая, раз у нее столько народу.
— Она очень крутая гнойная сука, — по-своему согласился Мухин. — Ее нынешний муж... Всего у нее было пять мужей, этот пошел дальше всех. То есть она его продвинула дальше всех остальных. Он был зампредседателя одного коммерческого банка, потом он был министром финансов...
— Ого! — присвистнул я.
— ...Но она убрала его с этой должности, потому что это слишком светящаяся работенка. Слишком на виду. Я не знаю, как теперь называется его должность... Я только знаю, что Барыня постоянно проживает в Испании, а еще у нее есть дома во Флориде, в Калифорнии, в Ницце... И еще с ней постоянно таскается двадцать человек охраны.
— Ничего себе... — сказал я, потрясенный. Оставалось утешать себя мыслью, что убьют меня по
