— Я — не ты, — напомнил кентавр.
— Что ты говоришь!
— Если бы я так сделал, то вернуться обратно у меня бы духу не хватило. Мы очень воинственны и потому хорошо воспитаны. За невежливое поведение можно и копытом в лоб получить, мало не покажется. Как там человечек?
— Спит.
— Это хорошо.
— А ты как?
— Да понемногу расшевелился, сонливость прошла. Но если дашь бодрящего отвару, не откажусь.
— Держи флягу, — передала питье кентавру Лидриэль. — А у тебя семья есть?
— У меня есть брат. У него жена и дети.
— А сам?
— Я пока ищу свою лошадку… — Судя по голосу, Файнос улыбался.
На пути им не попадалось ни селений, ни развалин.
— А почему земли вокруг такие пустынные? — удивилась Лидриэль.
— Скудные потому что. Дождей мало. Это такая полоса идет. Севернее пооживленней, там и города, и деревни. Там, где земля кентавров, равнины зеленее. Но сейчас здешняя скудость для нас — это даже хорошо. Меньше бед. Мне совершенно не хочется воевать с раненым на загривке.
Лидриэль подумала — и внутренне согласилась с кентавром.
Файнос неожиданно свернул и направился на небольшую возвышенность.
— Зачем это? — удивилась солнечная танцовщица.
— Нужно посмотреть, далеко ли еще. Может быть, уже виден дым от наших костров.
Холм был пологим. На его вершине ветер трепал сухие метелки травы. Приставив руку ко лбу, кентавр принялся всматриваться в расстилающиеся впереди земли.
— Ну что? — Лидриэль было досадно, что она не может теперь вот так запросто вскочить на ноги и сама посмотреть.
— Уже скоро, — ободрил ее Файнос. — Земли кентавров вон за той грядой холмов. Я вижу дымок… Сейчас мы сделаем привал, я должен подготовиться к встрече.
— Привал — это хорошо, — одобрила Лидриэль. — У меня спина затекла.
— Сейчас разомнешься.
Кентавр сошел с холма. Добрался до ручья. Помог солнечной танцовщице снять раненого со спины, уложить на траву. Отвар действовал в полную силу, человек не просыпался. Лидриэль сняла повязку, проверила рану: кровь на ране запеклась корочкой, нагноения, к счастью, не было.
Солнечная танцовщица наложила свежую повязку. Снова дала питье.
Фиолетовая жабка, притороченная в мешке к седлу, никак себя не обнаруживала.
Кентавр же занимался довольно странным (на взгляд Лидриэль) делом: он прихорашивался. Достал из вьючной сумы мешок, из мешка гребень и принялся терзать свою гриву волос. Расчесавшись, начал заплетать мелкие косички у висков, опутывая их яркими кожаными ремешками.
Затем, умывшись в холодном ручье, Файнос стал раскрашивать себе лицо красной и черной красками. Верхнюю часть лица он расписал в красный цвет, нижнюю в черный.
— Устрашающе! — не сдержалась Лидриэль.
— Молчи! — рыкнул кентавр. — Вы, эльфы, всегда над нами смеетесь, а у самих на гербе маска с боевой раскраской разведчика!
— Мы смеемся не над тем, что вы делаете, а над тем, как вы делаете! — возмутилась Лидриэль.
— А нам нравится! — отрезал кентавр. — Это в лесу на лице завитушки нужны, там тень от листьев узоры разные накладывает. Разведчик себя размалевал — и его не видно. А на равнине я должен быть хорошо различим на расстоянии. Тут не до завитушек и деталек. Так что не мешай.
— Ну и пожалуйста, — отвернулась Лидриэль.
Но сидеть и молчать ей было скучно.
— А что вы едите на этих своих равнинах? — не удержалась она— Траву, наверное…
— Мы охотимся на бизонов, — спокойно объяснил кентавр. — Они — наша жизнь, наша еда. Из их шкур мы делаем покрывала для шатров, щиты и ремни. Из рогов — луки, из копыт — подвески, а еще варим клей. Для дальних походов бизонье мясо режем на тонкие полоски и сушим. Такая пища долго хранится. И на наш взгляд, она вкуснее эльфийских галет… — поддел он.
— Что-то я сомневаюсь, — мурлыкнула Лидриэль. — Пока не попробую сама, не поверю.
— А еще наши женщины обихаживают деревья. Самое любимое дерево кентавров — яблоня.
— Почему? — удивилась Лидриэль.
— Из-за необычного сложения нам легче собирать плоды с деревьев, чем с земли, — объяснил Файнос. — Благодаря кентаврам фруктовые рощи обрамляют равнины. Там, где почвы позволяют. Яблоки, груши, сливы сушатся хорошо и долго хранятся. Это серьезное подспорье. А зерно мы покупаем у имперских земледельцев.
— Вы торгуете с Империей?
— И очень выгодно торгуем. Мы поставляем людям коней. Увы, пегасы на наших равнинах не водятся, но вот самые быстроногие лошади только в табунах кентавров.
— А утварь у вас откуда?
— Утварь нам делают гномы. Взамен наши женщины ткут им яркие пояса. И ковры. Гномы их очень любят. Они хорошо защищают от горной сырости. И способны придать уют любой пещере.
— А твое покрывало ваши женщины ткали?
— Ну а как же? — удивился Файнос — Кто еще способен создать что-либо, греющее душу и тело кентавра? Ты отдохнула?
— Нет, — мрачно сказала Лидриэль.
— Все равно пора. — Кентавр украсил себя роскошным ожерельем из деревянных раскрашенных бусин и волчьих клыков. — Я хочу увидеть своих до заката.
Через несколько часов пути по сухой равнине они добрались до гряды холмов. Темные скалы застыли на их вершине.
Нужно было перевалить эту гряду, чтобы наконец-то попасть в земли кентавров.
— Да, забыл сказать, это я вне земли племен Файнос. Кентавры же зовут меня Большой Лук.
— Вот как? Я буду звать тебя Файнос Большой Лук, — кисло отозвалась Лидриэль, которой надоело уже путешествовать по свету.
— Выше нос! — Кентавр аккуратно ставил копыта, избегая ненадежных камней.
Лук он держал наготове.
— Если на кентаврийских равнинах сейчас мир, то мы будем самыми желанными гостями!
— А если там война? — насторожилась Лидриэль.
— Тогда мы будем петь военные песни!
Тропа подвела их к высшей точке перевала. Осталось миновать проход между двумя скалами — и начать долгий спуск.
Но кентавр не спешил идти в проход. Сначала он подобрал увесистый булыжник и запулил его вдоль по тропе. Попал в скалу. Эхо пошло гулять, отражаясь от каменных стенок прохода.
Что-то шевельнулось в нагромождении камней справа. Шевельнулось и снова замерло.
— Что случи… — начала солнечная танцовщица, но кентавр, полуобернувшись, приложил палец к губам, призывая к тишине.
И тут же, резко оттолкнувшись всеми четырьмя ногами, отскочил назад, рванул стрелу из колчана, наложил на тетиву и спустил.
Лидриэль еле-еле удержала раненого во время этого прыжка.
Из укрытия в скале невероятно быстро выбрался огромный паук. Камень потревожил натянутую им поперек тропы паутину.
Раздутое полупрозрачное тело было словно подвешено между ногами-опорами, которые ловко
