обернулся к человеку с металлическим предметом в руке.
— Как насчет моей камеры? — спросил репортер.
Другой человек выступил вперед:
— Извините. Ее конфисковали.
Здоровущая рука замелькала на экране. Потом кто-то закрыл своим телом Майкла, и экран опять потемнел.
Раздался возмущенный голос Майкла:
— Вот мое журналистское удостоверение, приятель. Вы не можете...
— Я уже это сделал. Ты потерял все свои журналистские привилегии, как только миновал эти ворота. Мы тут пытаемся спасти жизнь людей.
Камера застыла на мгновение на лице мужчины, затем на мониторе показалась толпа бегущих людей. Их подгоняли мужчины с металлическими штучками в руках.
— Ну, а теперь что? — спросил Роб.
— Посмотрим.
Возможность взглянуть на события глазами Майкла через его кинокамеру превращала Риту из заинтересованного наблюдателя из будущего в участницу древней драмы. Ее беспокойство усилилось, когда Майкл заспешил к охваченным паникой людям на опушке леса. Вскоре послышались отдельные выкрики и раздраженные обрывки фраз.
— У нас есть право... очередная уловка парламента...
— Вы, парни, даже не знаете, с кем имеете дело! — Микрокамера остановилась на лице пожилого человека, который кричал на солдата, пинками в спину гнавшего его к стоящим невдалеке машинам на колесах. — Нельзя играть с Богом и не платить...
Камера Майкла наткнулась на другого человека, притаившегося за выступом скалы. Майкл направился к нему. Когда мужчина заметил его, он как будто сжался от страха.
— Все в порядке, — произнес Майкл тихо. — Майкл Джемисон. Международная программа новостей, ТВ. Какие проблемы?
— Вы, значит, репортеры? — Мужчина переводил глаза с Роба на Майкла и облизывал губы. Роб положил ему на плечо руку и улыбнулся ободряюще. Мужчина колебался. — Вы слыхали... гм... о мальчике, который упал с дерева на прошлой неделе?
Роб нахмурился и взглянул на Майкла, приподняв удивленно брови.
— Я не очень-то знаком с местными новостями, — сказал Майкл. — Так в чем дело?
— Ветвь... она просто отделилась от ствола совершенно здорового дерева, но... — Мужчина вытянул вперед шею; его глаза расширились, а голос зазвучал еле слышно: — Но внутри ветки была одна сплошная труха. И двое людей погибли, когда ночью на них обрушилась крыша их собственного дома. Деревянные балки просто рассыпались, как пыль.
— Какое это имеет отношение к пожару?
Мужчина с опаской огляделся по сторонам.
— Хим-Ген. Пожар начался на Хим-Гене.
Он поспешно прыгнул за скалу и убежал.
Картинка на экране дернулась и выпрямилась, когда Майкл быстро пошел к другому четырехколесному средству передвижения. Чья-то рука открыла дверцу сбоку. Затем Рита увидела, что Роб и Майкл сидят внутри машины. Через секунду на панели приборов замигали лампочки, и Рита поняла, что они куда-то поехали.
Слова Майкла стало трудно понимать из-за урчания примитивного мотора:
— Как только мы окажемся в городе, мы сделаем еще одну копию с пленки из моей камеры. Я хочу, чтобы ты отвез ее назад в Нью-Йорк. У меня есть нехорошее предчувствие, что нам лучше не доверять электронной почте. Слава богу, я подключил свою малышку, а то бы мы безвозвратно потеряли половину отснятого материала.
— Что мы будем делать? — спросил Роб.
— Навестим Хим-Ген.
Экран почернел. Рита сгорбилась, чувствуя, что задыхается от волнения. Она устала, но в то же время испытывала облегчение. Она правильно решила сначала посмотреть пленку самой, а затем рассказать о ее существовании Таглу. Несмотря на то что штагн-джий не стал бы судить о людях только на основе просмотра первой части записи, он тем не менее ставил интересы беев превыше всего остального. Независимо от удивительных изменений в его мышлении, биовычислительные процессы в его мозгу так и не изменились, как не изменилась и задача их миссии. В отличие от Стоши, Вита и Норий, которые каким-то образом в условиях кризиса перешли на новый уровень мышления и занялись изучением инопланетной жизни во имя науки, Тагл не мог абстрагироваться от того, что затрагивало интересы агзин-беев. Рита не сомневалась, что Тагл сочтет людей опасными, судя по тому, что она только что увидела на кассете Майкла.
Люди на пожаре продемонстрировали широкий спектр эмоций и эмоциональных состояний: и злость, и гнев, и страх, и отчаяние, и дерзость, и готовность пожертвовать собой, и потрясающее упорство в достижении своей цели. Ни один дю-агн никогда не примирится с подобными существами, а Тагл не мог пренебречь своими обязанностями и восстать против дю-агнов.
А что, если Тагл полностью изменил свою схему мышления? Она не спрашивала Стошу, Норий и Вита об очевидном сдвиге в ходе их мыслей. Несмотря на то что она часто задавала себе вопрос, как такое могло случиться, ее любопытство было не настолько сильным, чтобы победить желание оставаться в дружеских отношениях со всеми ними. А раз они никогда не обсуждали происшедшие в их мозгу перемены, Рита не знала, догадывались ли они о своем измененном статусе.
На Луна Бейз новорожденные венья-агны были изолированы от дю-агн большинства, а значит, им не приходилось объяснять непонятливым аналитикам каждый свой поступок. Один или два техника дю-агны, без которых им было не обойтись, постоянно сменяли друг друга, так как никто из них не хотел долго находиться на чужой станции. На Луна Бейз дю-агны стремились уединиться и не общаться с основной частью персонала. Рита на собственном горьком опыте познала, как утомительно все время отстаивать свои права, и радовалась тому, что ее друзья избежали этого кошмара. Она же довольствовалась тем, что теперь могла поболтать с другими венья-агнами, поделиться с ними своими фантастическими проектами и идеями и вместе с ними немного пофантазировать.
Окончательный переход Тагла на новую ступень мышления осложнялся его способностями штагна. Если фаза преобразований в его мозгу и была завершена, он не мог дать себе волю из-за своих обязанностей и возложенной на него ответственности. Как штагн-джий он не будет рисковать благополучием беев, которое зависело от него.
Рита улыбнулась, подумав об иронии судьбы, о том, что и она, и Тагл оказались в одинаковом положении, но по разные стороны баррикады. Он командовал беями. Она охраняла нерожденных детей людей, которых ей доверили — даже не зная, кто она такая, — сто миллионов лет назад. Она станет прародительницей всего человеческого рода.
Когда экран снова вспыхнул голубоватым светом, Рита с готовностью повернулась к нему.
Изображения не было, но из динамиков доносились длинные гудки. Когда они прекратились, зазвучал женский голос:
— Отдел международных новостей. Чем я могу вам помочь?
— Позовите, пожалуйста, Ричарда Бернса. Это Майкл.
Раздался еще один гудок.
— Джемисон! Черт возьми, что происходит? — заговорил невидимый мужчина громким грубым голосом. — Роб — в больнице и бормочет что-то о химической войне и тому подобной чепухе. Вы же должны были вести репортаж с места событий.
— В больнице? Он в порядке?
— Да. Пара синяков, несколько царапин и сломанная рука. На него напали около входной двери его квартиры. Забрали часы, кошелек и кассету. Он говорит, что им нужна была именно кассета. В чем тут дело?
— Во многом. — Майкл замолчал, как будто собираясь с мыслями.
