Он держал Бьера под контролем, опираясь на его страх перед заслуженным наказанием за то, что он попытался использовать шок от сдвига в образе мыслей, чтобы убить штагна. Забавно, что Тагл в результате обрел власть и способность более разумно управлять миссией. Это не снимало с Бьера его вину, но штагн все равно был ему благодарен. Он наслаждался свободой, он перестал быть простым продолжением воли Совета Медиаторов дю-агнов, безмозглой игрушкой, которая слепо подчинялась их приказам, выполняла любые их прихоти и не замечала злого умысла. Теперь он, Тагл, был сам себе хозяин.
И рядом с ним стояли его союзники.
Ощущая небывалую силу и решимость бороться с синдромом смерти в своих подчиненных, Тагл повернулся к венья-агнам, собравшимся вокруг него, чтобы просить их о помощи и заручиться их поддержкой.
— Нас только семеро, Стоша.
— Семеро? — Стоша склонил голову набок и нахмурился.
Тагл кивнул.
— Вас четверо, Бьер, Рита и я. Для завершения финальной фазы миссии нас не достаточно. Есть другие латентные венья-агны, но они пока не проснулись, иначе они дали бы о себе знать. Они, как и дю- агны, погружаются в сон, но я считаю, что у нас есть шанс, чтобы спасти их. Если мы разбудим хотя бы одного из них, это будет нам наградой за наши труды.
— Согласна, — сказала Норий. — Но если они пребывают в состоянии сна, они уже ни на что не реагируют.
— Но это сомнительно. Насколько я знаю, никто еще не пытался вернуть кого-либо... латентного венья-агна... обратно к жизни.
Губы Норий медленно растянулись в улыбку:
— В твоих словах что-то есть. Мне известны случаи, когда дю-агны выходили из состояния гибернации, близкой к смерти, когда изменялись условия, вызвавшие их депрессию.
— Например? — Тагл наклонился вперед.
— Мне вспомнился случай с шахтерами, — продолжала Норий, и было видно, что ее возбуждение усиливалось. — К тому времени, как команда спасателей добралась до беев, погребенных под толстым слоем земли, они уже спали беспробудным сном. Голоса друзей и кислород вывели четырех из десяти из состояния гибернации, вызванной психической и физической травмой.
Стоша насупился.
— Но это скорее исключение из правил, верно?
— Верно.
— Но, — перебил их Тагл, — подобные исключения доказывают, что нет ничего невозможного.
— Возможно, — сказал Стоша с вызовом. — Но раз уж ты собираешься играть в эти дьявольские игры, то я должен заметить, что мы не в состоянии изобрести сигнал, которого не было. Мы не можем убедить их в том, что корабль колонизаторов — в пути, а значит, у нас нет ничего для того, чтобы вывести их из шокового состояния.
Иноязычные слова, которые Стоша использовал в своей речи, сбивали Тагла с толку, но он решил, что их значение, в конце концов, играло незначительную роль, если он понимал общий смысл.
— Не совсем так, Стоша. Я должен знать, что именно было важно для Лиш ти уон, раз она то ли забыла о сообщении с Хасу-дин, то ли посчитала его событием второстепенной важности. Независимо от того, какова была причина, она может оказать должное воздействие на других.
— Мне очень жаль, — сказал Стоша, — но я не знаю.
— Зато я знаю.
Все взоры устремились на Бьера. Психологу удалось перевернуться на бок. Лицо его искривилось, в глазах горел злобный огонь.
— Я знаю.
— Тогда скажи нам. — Тагл напрягся, но голос его не дрогнул.
Бьер обвел глазами лица присутствующих и зарычал:
— Лиш была помощницей Сани. Медиатор подозревала, что этот проект грозит беям крупными неприятностями, и, похоже, она не ошибалась. У Лиш была цель, и эта цель пересилила ее врожденную боязнь изоляции, ее страх за свою жизнь. — Бьер повернулся к Стоше и фыркнул. — Как она умерла?
Вит выступил вперед:
— Я убил ее.
— Как? — воскликнул Тагл с изумлением. — Почему?
Стоша шагнул к Виту, чтобы защищать его перед штагном-джием.
— Лиш набросилась на Риту и попыталась разорить банк зигот.
— Ты же сказал, что Лиш не знала о зиготах?
Стоша вздохнул:
— Она узнала о них незадолго до того, как произошел этот несчастный случай.
— Я ничего не соображал, — сказал Вит, опустив голову, — я предупреждал ее.
— Она умерла! — завопил Бьер. — Умерла, защищая агзин-беев от ваших инопланетян!
Тагл в смущении нахмурился. Инопланетяне перестали существовать сто миллионов лет назад. Зиготы были нежизнеспособны. Он сел на кровати и сжал руку Стоши.
— Зиготы — мертвы, не правда ли?
— Нет, не правда. Наши первоначальные тесты показывают около семидесяти процентов способных к дальнейшему развитию клеток.
Сердце Тагла чуть не выпрыгнуло из груди, и его пальцы вцепились в запястье геолога.
— Тогда Рита, должно быть, умерла?
— Нет, — сказал Стоша с чувством. — Она не умерла, Тагл.
Озадаченный, штагн выпустил руку Стоши и изучающе посмотрел на осунувшееся лицо геолога.
— Я хочу видеть ее.
— Позже. — Норий приблизилась к Таглу и заставила его лечь. В ее голосе зазвучали металлические нотки: — После того, как ты отдохнешь. Да и нам отдых не помешает. Мы не спали с тех пор, как ваш шаттл коснулся поверхности Луны. Рита подождет.
— Но миссия не будет ждать. Нет времени...
— Несколько часов погоды не сделают.
Тагл хотел возразить, но почувствовал, что слишком устал, чтобы спорить. Разговор отобрал у него последние силы. Он закрыл глаза, и Норий, Вит и Чиун, шаркая ногами, вышли из комнаты. В его душе бушевала буря. Рита не умерла, но связь с ней прервалась, и зиготы оказались жизнеспособными. Одно не сходилось с другим.
Когда Тагл засыпал, в его ушах все еще звучал низкий, злой голос Бьера, однако он уже нашел в мире сновидений спасение от своих собственных тревожных мыслей, неразрешимых вопросов и оскорблений психолога.
— Майда шли, Тагл ди джегн. Предатель беев, — шипел Бьер.
* * *
Тагл бежал вприпрыжку по коридорам станции, то замедляя, то ускоряя шаги, когда впереди показывались двери лифта. Он то и дело оглядывался назад. Никто его не преследовал. Команда Луна Бейз, изнуренная работой, спала. Спал и Бьер, и штагн принял все меры предосторожности, чтобы не разбудить его.
Сам Тагл отдохнул плохо, так как ни на минуту не переставал думать о судьбе миссии беев. Мускулы его тела побаливали, голова была тяжелой, но ситуация кризиса требовала от него активных действий. Он решил погрузиться в состояние транса, но он был слишком измотан физически и психологически, чтобы рисковать в одиночку, чтобы обрести уверенность в себе и спокойствие, он нуждался в Рите.
Стараясь не обращать внимания на тупую боль в плечах и спине, Тагл вошел в лифт, открыл приборную доску и нажал на спуск. Тошнота подкатывала к его горлу, но как только он ступил на твердую землю, неприятное ощущение пропало. Быстро найдя воздушный шлюз, Тагл осторожно двинулся по тускло освещенному коридору к лаборатории. Миновав последнюю дверь, он встал, как вкопанный, ослепленный
