51. Вода
Сабж поднял нас затемно. Западная часть горизонта уже тлела алым, но солнца еще не было видно. Точно так же тлели угли доньи, а кое-где над не до конца прогоревшими поленьями поднимались и опадали слабые языки пламени. Куча дров, которую мы натаскали вчера днем, испарилась. Это означало, что Сабж не спал всю ночь, камлая над своим котелком с отваром. При этом выглядел Проводник так, как будто отсыпался целые сутки. О себе я такого сказать не мог. Энергии, что переполняла меня после первой аромапроцедуры, проделанной в начале трипа, не было. Наоборот, я чувствовал себя каким-то... ватным.
– Черт, Сабж, – подтверждая мои мысли, проговорила Буги, – что-то я не особенно в форме после твоих травок.
– Я тоже, – кивнул я и заставил себя сделать несколько шагов. Тело слушалось, но было такое ощущение, что я – всего ли джойстик, управляющий инородным механизмом.
– Это пройдет, – уверенно ответил Сабж, – кроме того...
Он внезапно бросил в меня куском доски от бывшей крыши, и я, не успев сообразить, что делаю, ловко поймал обломок и удивился самому себе:
– Ни хрена себе!
– Вот так-то, – усмехнулся Сабж. – Кстати, неплохо бы через час выйти. Если успеем добраться к вечеру до Дракона...
– До перевала? – вяло переспросила Буги.
– Да, до перевала Дракона. Мы в самой печени третьего круга ада, джентльмены... И между прочим, я пока что не услышал ни слова благодарности.
– Вообще-то, – сказал я, – мне все еще хочется тебя прикончить.
– Ты неблагодарная скотина, Макс. Перекачанный анаболиками ефрейтор. Нет, – Сабж с довольной ухмылкой махнул рукой, – я повышаю тебя в звании, ты неблагодарный хренов фельдфебель.
Из-за заторможенности мыслительных процессов я не сумел быстро сориентироваться и выдать достойный ответ, а вот рука моя отреагировала сама собой, метнув в Сабжа все тот же обломок доски. Сабж легко его поймал – скорость реакции была в это утро повышенной не только у меня.
– Мальчики, а вы заметили, какое сегодня утро? – лениво поинтересовалась Буги, приподнявшись на локтях.
Мы с Сабжем удивленно переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга: «Ты тоже это слышал?»
– Буги, – осторожно уточнил Сабж, – ты сказала «мальчики»? Нет, наверное, ты сказала: «Эй, гребаные придурки!» или «Вашу мать, грязные нигеры!», а мне просто послышалось...
– Сабж, а не пойти ли тебе в задницу, – поморщилась Буги. – Хотя, если вам нравится считать меня тупой оторвой – вперед, мне перпендикулярно. Но... Блин, capre diem[12], придурки. Такое утро...
И мы решили ловить момент. Ведь на самом деле никто не считал Буги тупой, а вот оторвой – да, конечно. И проявление с ее стороны каких-то... нехарактерных для крутой девчонки черт, пусть на словах... А впрочем, когда по многоцветному небу несутся рваные клочья практически черных облаков, и само оно кажется вогнутым в сторону земли, как будто пятка Бога все же добилась своего, только и остается, наверное, что ловить момент и отхватывать от жизни кусок доступного, но редко замечаемого кайфа.
– Да уж, – проговорил Сабж, задрав голову, – утро и правда... охренительное, – он бросил торопливый взгляд на Буги и с усмешкой добавил: – мальчики.
В Синем круге, как и в любом другом, есть свои правила. Это как игра, понимаете: соблюдай правила и получишь шанс сорвать финишную ленту. Только ставки другие. Так вот, при условии соблюдения правил этот круг считается самым безопасным.
Территория за его границами мало чем отличается от той, что в круге первом, – влажная духота, путаница лиан, высокая осока, мох на стволах. Эти джунгли – рай для сталкеров, потому что ни одна живая тварь здесь не водится, и есть всего лишь несколько опасных растений. Но, к сожалению, через каких-то пять–шесть километров тропические леса уступают место низкорослым кустарникам с иголками вместо листьев. Большинство из них безопасны, и подцепить какую-нибудь заразу можно, только поцарапавшись. Влажность стремительно исчезает, а вездесущий мох сначала съеживается до редких заплат, а потом и вовсе пропадает. Чем выше на горизонте вырастает щербатая горная гряда Дракона, тем каменистее становится почва. Здесь трудно найти воду, но не это самое страшное. В третьем круге главное правило – не ступать на песок. Кстати, мы зовем этот круг Кругом Дюны, и если вам попадет в руки многотомное произведение Фрэнка Херберта, вы поймете, почему. А еще мы зовем его Маасдамский круг, потому что все пространство под ногами изрыто пещерами, и если провалишься в них – это конец. Без вариантов. Там водятся... Черт, я никому не посоветую познакомиться с обитателями этих пещер. Спастись от них невозможно, как от акулы или мурены. Но они редко выползают наружу, так что, если идти только по каменистой почве, третий круг покажется самым безопасным из всех кругов Эпицентра. Камня здесь много. И до самого Дракона опасаться нечего. А там – свои правила, свои условия, свои штрафные.
Мы вышли рано утром, загрузившись под завязку, по большей части бурдюками и канистрами с водой: кто знает, когда нам встретится источник и будет ли его вода пригодна для питья? Кроме того, на этот раз мы обмотались тряпками, стараясь не оставлять ни кусочка тела открытым. Климат Круга Дюны непредсказуем, а погода здесь, если и меняется, то самым кардинальным образом. Тебя может испепелять солнце, а потом небо вдруг обрушивается секущим ливнем или дикие ледяные ветры сбивают с ног. Несколько раз здесь даже начинал идти снег. Короче, тронувшись в путь от заброшенной будки стрелочника, мы были чертовски похожи на три мумии, обвешанные сосудами с водой и шот-ганами.
Очень скоро тропическая растительность закончилась, лишь изредка встречались вездесущий дубовник и какая-то местная разновидность пальмы с длинными узкими листьями. Мы остались один на один с безжалостно палящим солнцем. Иногда удавалось передохнуть в тени огромных растений, напоминающих ощеренные иглами телеграфные столбы, но тень от них была такой жидкой, что мы старались там не задерживаться. С каждой минутой становилось все жарче и жарче. Одежда, не успев пропитаться потом, мгновенно высыхала. А уж что творилось в наших глотках... И все же ни один из нас даже не прикоснулся к флягам. В таких условиях вода не утоляет жажду, а только выходит потом. Немного помогали какие-то опилки с привкусом ментола, которые раздал нам перед выходом с Нулевой Сабж, но, чтобы они утоляли жажду, их нужно было пропитать слюной, а вот ее-то как раз и не хватало.
Мы молчали, чтоб не открывать лишний раз пересохшие рты. Только во время одного из коротких привалов в тени неожиданного скопления «телеграфных столбов» Сабж спросил:
– Помните Дюка Дырокола?
– Это который потерял Проводника в Синем круге? – лениво спросила Буги.
– Ну да, его. Макс, ты, наверное, не в курсе, потому что это произошло года полтора назад, когда ты был на каникулах. Ну короче, у него была, наверное, одна из самых больших групп, человек восемь или девять. Зачем нужно было идти такой толпой, я не знаю, но фишка не в этом. У них все как-то с ходу не заладилось. Люди мерли чуть ли не на каждом шагу. А в Синем круге Дюк потерял Проводника. Говорит, все железо взбесилось тогда. Проводника – не знаю, кто с ними шел, – завалило металлом. Сначала машины окружили группу. Проводник, я так думаю, решил оттянуть это дело на себя. В общем, его накрыло одной машиной, потом другой. От парня ничего не осталось. Но я не об этом хотел рассказать. Короче, после Синего круга у Дюка Дырокола в группе осталось три человека. Не считая его самого. Разумеется, он решил идти дальше, ведь ни один дурак не вернется в Синий круг без Проводника... А потом его нашла какая-то команда Полковника, которую отправили снабжать Нулевые. Дюку... Ну, можно сказать, повезло. С головой у парня с тех пор совсем плохо. И все же он выжил. И остался у Полковника. Не может вернуться в Эпицентр. Такое уже случалось... Но никто так и не смог добиться от Дюка, что случилось с остальными членами группы, пережившими Синий круг. Дюк твердил, что их забрала вода, и начинал подвывать. Ну, все решили, что парень тронулся. А Полковник уверен, что это была Капанта.
