фруктах.
— Очень хорошо, — похвалил Учитель, — а если мы говорим о мысли? Всего навсего о мысли, которая мелькнула в твоей голове, которую ты никому не высказал и которая не оставила никакого видимого следа в мире?
— Все равно, — неуверенно сказал Ли-Вань, — мысль была, и я ее помню, значит она оставила след во мне.
— Но мыслей в тебе много, они все разные. Одна подсказывает сделать одно, другая — другое…
Ли-Вань растерянно замолчал.
Видя его смущение, Учитель продолжил:
— Вот тебе первая истина. Пока ты не поверишь в какую-то одну свою мысль, — не поймаешь ее, словно рыбу в пруду, не станешь ею — мысль не имеет никакого значения, она не оставит следа нив тебе, нив мире — ее просто нет. Люди опускают в пруд сеть и вытаскивают рыб, и выбирают из них тех, которых оставить себе, — а других бросают обратно в воду… И так уже пойманную рыбу ты можешь отпустить обратно в пруд, и тогда она перестанет быть твоею, — и то прошлое, что воплощает собой такая мысль, перестанет быть твоим.
Ли-Вань наморщил лоб:
— Объясни мне лучше.
Учитель кивнул.
— Вспомни сон, который ты рассказал мне сегодня утром, — ту притчу про царя и волшебный дворец, который построили мудрецы. Вспомни, что мудрецы сказали царю, когда он увидел сидящую в комнате и похожую на него лицом механическую куклу.
— Они сказали: «Это не ты!», а потом выпустили у него из головы птицу, и сказали: «Вот ты!»
— Конечно, Ли-Вань, — улыбнулся Учитель, — птица и была в твоей сказке мысль. Запомни эту истину: человек — есть мысль, которой он стал.
— Да, но, — возразил Ли-Вань Учителю, — у меня бывает много мыслей в голове. Ты правильно сказал: иногда они все скачут, приходят ко мне одновременно… Как же мне понять, которая из этих мыслей я?
— Твои мысли это одежды, определяющие твое прошлое. Стоит тебе выбрать одну из них, и ты станешь тем, кем делает тебя эта мысль. И тогда твое прошлое начнет соответствовать этой мысли.
— Но постой! — наморщил лоб Ли-Вань. — Оттого что вор, когда его поймают, вдруг искренне согласится про себя с тем, что воровать плохо, он не перестанет быть вором, и его все равно накажут!
— Если он искренне согласится про себя с тем, что воровать плохо, он перестанет быть вором, Ли- Вань, — в этом и суть. Да, его накажут, но накажут не его, а того человека, кем он был раньше.
— Но выходит, раньше он все-таки был вором, прошлое не изменилось!
— Прошлое прежнего человека не изменилось, — спокойно сказал Учитель, — того, кто своровал. Он остался в своей комнате. в своем мире и продолжает там существовать в виде пустой механической куклы. Прошлое же нового человека лежит в другой трубочке Свирели.
Но новому человеку все-таки придется ответить за преступление того, другого, — озадаченно спросил Ли-Вань.
— Да, — сказал Учитель, — но это наказание будет происходить уже в другом мире, имеющем другое прошлое и другое будущее. Наказание, которое в мире вора ни к чему кроме озлобления не приведет, станет в мире нового человека искуплением чужого греха. Невинный новый человек приносит себя в жертву за грехи другого, старого, виновного. Нет сильнее средства, чем это, чтобы возвысится в мирах. Состоится наказание или нет, жизнь раскаявшегося вора вскоре начнет чудесным образом меняться к лучшему. Если же вор не раскаялся искренне, не поверил в свое раскаяние сам, не превратился внутри в человека, которому претит воровство, но лишь формально, лишь чтобы смягчить наказание, согласился с тем, что воровать плохо, — он не перенесется в новый мир, не станет новым человеком. Наоборот, в этом случае его отбросит в мир еще более пустой и страшный, чем тот, в котором он совершил преступление. Тогда в этом более низком мире то прошлое, которое он помнит, тоже начнет потихоньку видоизменяться, приспособляясь ко все более страшному будущему.
— Значит, делая усилие и сознательно выбирая мысль, мы каждый раз заставляем себя, словно птицу из сказки, вылететь из своей головы и перелететь в соседний мир, туда, где до этого жило другое тело, как две капли воды похожее на наше, но с отличным от нашего прошлым?
— Назови это телом, — или домом, в который ты вселился, — кивнул Учитель, — или одеждой, которую ты надел.
— Но, вселяясь в новый дом, я все-таки не меняю прошлого этого дома, — настаивал Ли-Вань, — новый человек все равно будет помнить, что в прошлом он своровал деньги.
— Еще раз: воровал деньги не тот человек, кто раскаялся, — Учитель, не отрывая глаз, смотрел на Ли-Ваня, — но прошлое того, кто раскаялся, будет включать эпизод воровства, как и все Другие эпизоды прошлого, случившиеся с человеком в старом мире. Прошлое это, однако, начнет с момента раскаяния медленно и неизбежно преображаться, менять очертания, сквозь его разломы засияет свет… Именно это имеется в виду, когда говорится, что прошлое возможно менять. Вся цепочка событий жизни, которую человек помнит до перехода в новый мир, останется в его памяти, но события эти поменяют внутреннее содержание, свой смысл, для того, чтобы соответствовать новому будущему. И именно они станут причинами новых чудесных и приятных человеку событий в будущем. Те события своего прошлого, которые человек раньше проклинал, вдруг окажутся для него благословлением.
— Выходит, — задумчиво сказал Ли-Вань, — человек лишь настолько хорош, насколько хороша последняя мысль, которую он выбрал.
Сидящие по обе стороны от Учителя старики-монахи переглянулись между собой. Учитель улыбнулся:
— Ты понял главный урок Сутры. Но выбрать мысль, которая перенесет тебя в лучший мир, не так просто, как кажется.
— Отчего же? — возразил Ли-Вань. — Мне только нужно выловить из пруда своей головы хорошие мысли и стать ими! Хорошие мысли понятны и просты.
— Увы, — покачал головой Учитель, — не все мысли это живые рыбы. В пруду много красивых блесен с острыми, не видимыми тобой крючками, на которые, пока ты сам ловишь рыбу, тебя ловит враг.
— Враг? Тот, который упоминался в сутре? Кто он?
— Мы не знаем этого. Имя врага Яхи открыл в Третьем Откровении — содержание этого Откровения будет восстановлено только у Небесных Врат. Но нам известно то, что враг — часть механизма Лилы, именно его усилиями люди с середины цикла погружаются все глубже в землю. Тебе же важно знать, что твои настоящие мысли — это осколки разбитого врагом витража мироздания, которые ты сам подобрал с земли. Блесны же, которые подкидывает тебе враг — это пустые, но блестящие стекла, — подлог настоящих частей витража.
— Так как отличить блесна врага от живых рыб?
Учитель кивнул.
— Ты спрашиваешь о главном. Ответ на этот вопрос Яхи даст в конце времен — в Шестом Откровении — Правиле Истинной Веры. Имея Правило, человек научится легко отличать живые мысли от ловушек Врага и без труда этими мыслями становиться.
— А до того времени, когда придет Яхи? — озадаченно спросил Ли-Вань. — Вы же умеете становиться мыслями?
__ Умеем. Но ныне Враг не позволяет людям увидеть весь витраж мироздания целиком, а значит, выбор наших одежд ограничен тем прошлым, которое нам известно, — людям приходится выбирать лишь из того, что уже было ими испытано. Именно поэтому Знание Яхи учит тому, что летать, — то есть менять миры, — человек должен научиться прежде, чем ползать в земле, — в земле, куда ему предстоит последовать за Яхи. Лишь Пятое Откровение — Правило Истинной Веры — объяснит верно, как искусство полета в мирах будет использовано людьми для прохождения сквозь землю к свету.
— Значит, ваша способность передвигаться в мирах ограничена?
Учитель улыбнулся:
— Были примеры, когда искусно владеющие тайной Сутры Серебряной Свирели поднимались в мирах
