этого он нанял одного из ведущих специалистов по древнеегипетским иероглифам, американца. Специалист прибыл и за несколько месяцев сделал перевод. То, что было описано на табличках, совершенно поразило 11 его, и хозяина пластин.
Председатель стер стекавшую по рыжей бородке каплю.
— — На пластинах оказалось запечатлено послание жреца к членам неизвестной ранее древней секты. Название секты с древнеегипетского сложно переводимо, в нем есть какая-то связь с защитой, передачей чего-то — не то защитники, не то связные…
Ли-Вань молчал.
В послании жрец учил тому, как устроено мироздание и им управлять. Причем текст, в отличие от сходных древних записей, не содержал ритуалов колдовства или заклинании В нем удивительно подробно, почти в современных научных терминах, оказался изложен механизм устройства Вселенной и инструкция по созданию машины-алтаря, которая позволит любому желающему заглянуть в свое будущее. И не только за_ глянуть. Как пишет жрец в послании, машина может при правильном обращении с ней помочь человеку сформировать свое будущее, «осветлить во тьме» его совесть и разум, и вывести к счастью.
Сердце Ли-Ваня забилось.
— Как, — спросил он, стараясь не выдать дрожью в голосе волнения. — Как узнали обо всем этом вы?
— Дело в том, — с готовностью ответил избранный, — что специалист по египетским иероглифам, которого позвал коллекционер, был мой отчим. Еще в восьмидесятых годах, когда состоялась тайная покупка пластин, он перевел тексты на них. Много позже, когда моя мать и отчим познакомились, отчим рассказал нам о пластинах и даже обещал дать почитать некоторые части текста; он говорил, что учение секты было настолько интересным… Видите ли, — взгляд огромных глаз под очками затуманился, — в известной людям древней истории не было государства более могущественного, чем древний Египет, и путь, которым его цари обретали и удерживали власть…
Звеллингер на миг остановился, сообразил что-то, потом продолжил:
— Впрочем, ничего конкретного я так от отчима и не услышал. Вскоре его вызвали в штаб-квартиру Федерального Бюро Расследований, — с тех пор о том, кто был таинственный коллекционер и о чем говорилось в тексте на пластинах, он не мог сказать даже семье. Он лишь коротко объяснил нам, что коллекционер, как выяснилось, прочтя перевод, вознамерился построить описанную на пластинах машину, но древние технологии оказались очень сложны… Тогда коллекционер, одному ему известными путями, вышел на научно-исследовательскую базу ФБР, — спецслужбу проект заинтересовал, и они согласились попробовать по инструкции на пластинах воссоздать древнюю конструкцию. Поскольку отчим мой так или иначе уже был посвящен в текст, ФБР пригласило именно его для дальнейшей работы над лингвистической частью проекта. В результате этого проекта и родилась Лиза.
— Лиза?
Так они назвали робота, построенного по инструкциям на пластинах.
— А почему они решили показать этого робота именно в вашей школе? — осторожно спросил Ли- Вань.
Звеллингер пожал плечами:
— Не знаю. Я думаю, сплетня про Ректора, желающего дать рейтингу школы пинка, имеет под собой почву. Ректор хочет устроить мистификацию, а его друзья из ФБР готовы оказать содействие. Отчим говорит, что в начале гостям покажут восстановленную по древнему тексту конструкцию и выдадут ее за высокотехнологичный продукт, — а в конце сессии объявят правду об историческом проекте. Публика не будет разочарована — расшифровка текста золотых пластин сама по себе уже великий шаг — не в физике, но в истории и философии, в объяснении учения фараона Эхнатона.
— Фараона?..
— Эхнатона, — укоризненно посмотрел на Ли-Ваня Звеллингер. — Это был самый таинственный из египетских фараонов!
Смирившись с неэрудированностью молодого монаха, он принялся рассказывать:
— Аменхотеп IV, — сам себя он в конце концов назвал Эхнатон, — «Любезный Атону» — стал фараоном около 1375 года До нашей эры. Придя к власти, он отменил всех традиционно тысячелетия до того почитавшихся богов Египта и заменил их одним богом Атоном, богом света. Так на земле появилась первая религия, говорившая о едином боге. Известный египтолог профессор Петри сравнивал эту религию с научным теизмом; он писал, что появись учение Эхнатона сегодня, люди не смогли бы найти в нем противоречий с современными научными взглядами, — в частности в том, как это учение описывало циркуляцию энергии солнечной системы…
— И что случилось с Эхнатоном дальше? — спросил Ли-Вань.
— Он основал посреди голой пустыни, между Верхним и Нижним Египтом, новую столицу египетского царства. Ей, как и новой религии, было суждено просуществовать всего тридцать с небольшим лет. Женой и верной соратницей фараона-еретика, л так назвали Эхнатона историки, стала его двоюродная сестра красавица Нефертити. Все, впрочем, закончилось катастрофой Нефертити в самый разгар царствования Эхнатона таинственно исчезла — оставшись без нее, Эхнатон утерял влияние на людей предался грехам и вскоре был отравлен. Многие из принадлежащих ему вещей попали позже в гробницу Тутанхамона, его пасынка, сменившего его на троне. В числе прочих там оказались и пять золотых пластин…
Звеллингер откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Ли-Вань подождал несколько минут, потом пошевелился:
— Так вы говорите, вход на презентацию закрытый?
— О, да! — Звеллингер открыл один из глаз. — Из студентов американцы пригласили только тех, кто победил в отборочном конкурсе. Еще будет большая тусовка ученых…
Он открыл второй глаз, выпрямился в кресле, посмотрел на спину Милы, потом решительно повернулся к Ли-Ваню:
— И там будем мы с вами, святой отец!
Глава VIII
Гоблины в парилке
Дипак вспомнил, как в детстве они с сестрой дразнили младшего брата тем, что отбирали у него мячик и начинали кидать его друг другу, — а маленький Сунил простодушно бегал от одного к другому, не успевая даже дотронуться до игрушки. Сейчас же дурачком был Дипак — все морочили его! Лаборантка из офиса посоветовала звонить Звеллингеру, тот отфутболил его к Батхеду, — проклятье! Как будто непонятно: даже если Батхед победил в конкурсе, уж верно он знает, кого позвать с собой! Кого? Правильно, Бивеса.
Батхедом в школе прозвали студента по имени Станислав. Название его родины Дипак не помнил, она была очень мала (как ему однажды объяснили, «отвалилась» от бывшей Югославии). Бивесом по аналогии студенты звали его друга и земляка Тадеуша. Парочка с первого дня держалась вместе, ни с кем в школе (казалось, и во всем мире) больше не общаясь.
Дипак уже видел сегодня неразлучных друзей, — мимо стройки развернувшейся прямо возле входа в основное здание шкода» они двигались в спортзал, — в баню, конечно, как обычно, а не на тренажеры.
Дипак помнил, как на первом вечере знакомств в школе он первый раз увидел Батхеда. Батхед был похож на привезенного Робинзоном в Англию дикаря Пятницу. Среднего роста, с прической в виде вороньего гнезда, с бусами из крупных деревянных шариков на шее, Станислав стоял между свежеобретенных однокашников, с которыми, по мнению рекламных брошюр школы, его вскорости должна была навеки связать крепкая дружба, и настороженно-агрессивно хмурился. Диковатое скуластое лицо его было напряжено; оно отталкивало будущих крепких друзей, словно говоря им: «Только попробуйте подойти — укушу первым». Кусаться никто не хотел; однокашники, знакомясь друг с другом, обходили Батхеда стороной.
На самом деле, Станислав, конечно, тоже не планировал кусаться, как и не планировал остаться в
