Толпа от грузовика начала перемещаться к дому.
Оказавшись на улице, Олег взглянул на соседний подъезд, на тот, через который они недавно поднялись наверх. Возле него стояли уже человек шесть-семь. Но ни Лошака, ни Зубра среди них не было. Его никто не ждал… Они и здесь его обманули.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
…Ему снилось, что он летит по небу… Под ним цветущая земля, маленькие домики, сады, виноградники, а рядом облака, до которых можно дотронуться рукой…
Вдруг он понял, что не парит, а идет, просто идет по краю высоченной огромной скалы с широкой и плоской верхушкой.
Он хорошо помнил это место рядом с Бахчисараем… Их каждый год возили туда на стареньком милицейском автобусе. Это называлось – культпоход.
Поднявшись на двухсотметровую скалу, они сразу же располагались на своих плащ-накидках под чахлыми деревьями прямо на развалинах древнего караимского города Чуфут-Кале… Девушки старались создать уют, суетились с закуской, шутили…
Потом все пили крымский портвейн, смеялись, пели песни, а затем разбредались парочками по укромным уголочкам… А таких мест здесь было множество. Под развалинами скрывался еще более древний пещерный город с выбитыми в скалах входами, лестницами, кельями, лежанками…
Но сейчас он был здесь один.
Только вдали, на самом острие этой похожей на огромный утюг скалы стояла цепочка людей.
Сначала он видел лишь их силуэты… Потом подошел ближе и стал различать лица.
Он помнил всех. В своем кабинете он задавал им сотни вопросов. Но здесь, у этих, стоящих на самом краю с безвольно опущенными руками, он спрашивал только одно: «Виновен?»
Они выдерживали его взгляд лишь несколько секунд, затем опускали голову и покорно отвечали: «Да»… И тогда он толкал их в грудь и подходил к следующему…
Только последний долго не отводил взгляд. Он даже нахально протянул руку вперед, схватил за плечо, стал трясти и что-то орать…
– Товарищ лейтенант, проснитесь!.. Товарищ лейтенант. Вас к аппарату. Дежурный вас требует.
Лейтенант сел на кровати и начал остервенело мотать головой, прогоняя сон… Затем он встал и в одних трусах, босиком поплелся по коридору общежития.
К телефону он уже подходил строевым шагом. В трубке звенел бодрый голос его сослуживца, тоже лейтенанта НКВД, Сереги Корнева:
– Ты что, Тимофей Иванович, опять вчера до утра работал?
– Ну?.. Дал бы поспать, Ирод.
– А ты, Тимоша, на меня не злись. Майор нас с тобой через час ждет… Опять троих взяли.
Майор Андрей Скорин только что отложил прошлогодние годовые отчеты. Он и так почти все помнил, но для уверенности нужны были точные даты и цифры.
Сейчас он молчал, подбирая правильные слова… Он не мог держать это в себе, но и не хотел идти против линии партии и «распространять панические слухи».
Два лейтенанта спокойно ждали начала разговора.
– Ночью взяли трех диверсантов… Курсанты помогли. Решили перед выпуском устроить ночной заплыв в Учкуевке, а тут на надувной лодке плывут… У курсантов это, конечно, самоволка, но я просил морячков не наказывать. Тем более что у них трое раненых… Печально все это. Настораживает!.. Как ваше мнение, Корнев?
– А что тут печального, товарищ майор? Задержали врагов – это же подвиг. А самоволка это так, проступок. Я сам в свое время бегал.
– Я не об этом… Вот они, отчеты, лежат. Сколько мы таких субчиков в прошлом году захватили?.. Всего девять! Да и половина из них не очень явных… А в этом году? С этими последними уже семнадцать будет. Полгода еще не прошло, а уже семнадцать!.. И почти все в мае и июне. Что скажете?
– Товарищ майор, так вы думаете, что скоро…
– Ничего я такого не думаю. Но и просто так ничего не бывает… Одним словом, когда допрашивать начнете – не упустите самого главного… Значит, так, я беру на себя Хмурого. Он у них старший. Видел я его: у него что фамилия, что морда. Хмурый, одним словом… Так, есть среди них одна девушка – это по твоей части, Корнев. Забирай!.. А тебе, Тимофей Иванович, самый разговорчивый. Он уже все про себя выложил – бывший врангелевский подпоручик… Завтра воскресенье? Давайте так, в тринадцать часов собираемся у меня. Обсудим все – и тогда отдыхать.
Перед допросом Тимофей Иванович разложил на столе всё изъятое у бывшего подпоручика… Оружие, два мощных фонаря, деньги, карты Севастополя с отметками в районе важных объектов, документы, клеенчатую тетрадь.
Именно тетрадь Тимофей пролистал первым делом… Старый личный дневник какого-то адвоката Логиновского.
Первые записи за сентябрь 1920 года… Севастополь, Ялта, опять Севастополь. Подробности любовных свиданий, размышления о погибшей России.
Всё старье и чушь!.. Зачем только надо было диверсанту тащить это с собой?
…Всем своим видом арестованный показывал, что готов отвечать на любые вопросы… Но лейтенант не торопился.
Всему свое время!..
– Это твои документы?
– Да-да, мои.
– Значит, что ты Рогов Николай Львович?
– Никак нет!.. Я – Розанский. А эту фамилию мне придумали там… Имя и отчество оставили, а фамилию придумали.
– Где?
– В школе, под Варшавой… В разведшколе.
– До школы мы еще дойдем… Давай пока с самого начала. Ты где у Врангеля служил?
– В контрразведке… Но ничего такого!.. Я, как и вы, следователем был.
– Совсем одурел Розанский! Сравнил божий дар с яичницей. Мы про ваши белые застенки все теперь знаем, как вы наших отцов пытали… Ты, когда в Стамбул убежал, тоже у них продолжал служить?.. Небось, у Кутепова?
– Нет! И не пытал я никого… И не с ними я уплыл. И совсем не в Стамбул. Я один уплыл в Варну.
– А дальше?
– Знал немножко немецкий. Обосновался в Австрии, купил дом, магазинчик держал, женился, детей завел… Потом немцы пришли. Присоединили Австрию – аншлюс называется.
– Знаю! Я уже три года немецкий учу… Давай дальше!
– Я надеялся, что меня не тронут… Меня взяли только в январе. В этом январе… Что я мог сделать? У меня там семья осталась…
Лейтенант встал, задернул плотные шторы, включил настольную лампу и направил ее в лицо Розанскому.
Безотказный прием!
– Так, Розанский… Значит, не пытал, не грабил?! А потом в Австрии дом купил? Да еще с магазинчиком?.. Откуда денежки? На пляже нашел?
– Это же самое главное, гражданин следователь… Есть очень много денег. Чемоданы, десятки чемоданов… Вы эту тетрадку еще не читали?
– Все прочтем. Ты думаешь, у меня дел других не было, как эту муру читать? Здесь твоей писанины часа на три.
– Это не моя писанина!.. Это не мой дневник. Это писал Логиновский. Адвокат Логиновский! Кирилл Васильевич… Вы посмотрите только три странички. Там, на восемьдесят четвертой, начинается список. Сто двадцать шесть пунктов…
