Бармин вообще не ожидал увидеть Веру сегодня. Тем более он не ожидал увидеть её с таким лицом. Он отшатнулся и сдавленный галстуком захрипел. В его взгляде отразился ужас, и Елизавете пришлось повернуться к двери.
– Это кто такая? Я тебя, Бармин, спрашиваю! Ты знаешь эту вокзальную шлюху?
– Нет! Не совсем… Пойми, Лизочка, я её знаю, но не в том смысле. Вернее – не до самого конца.
– До какого конца, Бармин? С тобой все ясно… Не дрожите так, милая. Давайте знакомиться. Вы кто такая?
– Я – артистка.
– Так, понятно! Вы Вера?
– Да.
– Вера Злобина?
– Нет. Вера Заботина.
– Это совершенно неважно. Мне о вас следователь говорил. Майор или полковник… А вы действительно встречались с моим женихом?
– Да!
– И в этой спальне вы бывали?
– Да!
– И что вы тут делали?
– Бедная Лиза… Вам рассказать или показать? Левушка, раздевайся. Невеста просит нас продемонстрировать…
Верочка хорошо понимала, что последняя её фраза – хамство чистой воды. Но удержаться она не могла… Она никогда не была базарной бабой. И злой она не была. Она была заботливой, доброй, нежной. Но сейчас она мстила, и это приятно грело душу.
Ей было смешно смотреть, как побледневшая невеста подошла к кровати и развернулась, чтоб поудобней упасть в обморок. Но, раздумав, Елизавета решила вмазать жениху пощечину. Однако, Лев прыгнул и присел так низко, что тяжелая женская рука просвистела над его головой и сшибла высокую хрустальную вазу с белоснежными розами.
Сорвав с себя фату, Лиза плакала и кричала. В потоке неприличных слов встречалось и осмысленное: «Не будет никакой свадьбы! Папа узнает, он тебя в порошок сотрет. Не завидую тебе, Бармин. Ты нищим сдохнешь под забором».
Кульминация спектакля удалась! Верочке только и оставалось завершить свою роль, уходя под аплодисменты зрителей, под крики «Бис»! Для этого нужна хлесткая финальная фраза. В театре ее так и называют – бисовка.
– Счастливо оставаться, господа… Ты, Лиза, можешь забирать этого шкодливого кота. Такое барахло мне не нужно!
Внизу счастливую невесту с женихом нервно ожидала элита общества. Только пробравшись сквозь них Верочка поняла, что ей стыдно… Вдруг Лева с Лизой любят друг друга. Вдруг они станут хорошими и проживут долгую счастливую жизнь. И как они будут вспоминать свой первый день? Это всё из-за зависти. У самой корова сдохла, так пусть и у соседки загнется… Что, отомстила, положила камень на душу и довольна?
Верочка долго размышляла и все-таки решила, что стоит вернуться и извиниться. Стоит сказать, что она желает им счастья, что сама она злая стерва и всё такое…
Но второе пришествие Веры не состоялось. Она опоздала. Толпа возле подъезда загудела, и на крыльце появились молодожены, без пяти минут. Они излучали счастье и сияли, как блины перед Пасхой.
Кто-то заорал стандартное «Горько», и сладкая парочка забабахала такой поцелуй, что удостоились аплодисментов. В восторге были все, кроме Верочки. На неё опять накатила волна ревности. И не волна, а шторм. Девятый вал!
Испугавшись за себя, актриса бежала…
Только на Арбате, недалеко от своего, теперь уже бывшего дома Вера вспомнила, что шла к Бармину, как к важному чиновнику. Шла просить за свою комнатку. Надеялась на помощь или сочувствие…
Теперь не на кого надеяться… А театр! Как же она могла забыть про свой родной храм искусств! Про Семена Марковича Турищева. Нет, они, конечно, расстались не друзьями, но главреж – мужик отходчивый. И синяк под глазом у нег должен был зажить.
Верочка убедила себя, что без Семена Марковича никак нельзя. Они вместе пойдут в милицию, он её опознает, и тогда ей выдадут новый паспорт. Только так!
Она решила зайти в театр не с главного, а со служебного входа. Её же никто не увольнял. И где-то в театре лежит трудовая книжка – единственный её реальный документ.
Верочка не торопилась. Она знала, что сейчас в театре самый разгар репетиции. А когда Семен Маркович в творческом экстазе, то не стоит его тревожить. Хуже будет!
Она обогнула здание театра и вошла во внутренний дворик… Последний раз Верочка была здесь около месяца назад. Тогда после скандала с Семеном, вся мокрая от шампанского она бежала за помощью к Левушке. Сейчас же после скандала с Левушкой она шла за помощью к Семену… Так всё изменчиво в этом мире. Ну, просто кошмар!
Верочка с тревогой приоткрыла дверь в служебный коридорчик. Вглубине на месте вахтера сидела малознакомая женская фигура. Старушка была из новеньких. Они виделись мельком и не больше двух раз. Жаль, но подслеповатая сторожиха могла и не запомнить Веру.
Уже в коридоре начал кружить голову знакомый запах кулис. Он такой своеобразный и такой одинаковый во всех театрах. Цирковой запах – здесь все понятно. А чем пахнет сцена? Влажными досками, красками декораций, гримом, пылью бархатных кресел? Никто не знает, но настоящий театрал пьянеет от этого аромата…
Верочка зажмурилась, вошла и всей грудью вдохнула воздух храма Мельпомены.
Открыв глаза, она замерла и уставилась на доску объявлений. Вахтерша задавала невнятные вопросы, но Верочка ничего не слышала. Она читала собственный некролог под собственной фотографией в траурной рамочке.
С одной стороны – это шок, а с другой… Ей было очень приятно читать про себя такие милые слова. Она и талантливая актриса, и восходящая звезда, и красивая, добрая, отзывчивая женщина. А еще приятно, что её образ навсегда сохранится в сердцах всего коллектива.
Наконец до Веры дошел монотонный вопрос сторожихи:
– Вы что, знали эту?
– Кого?
– Ну, эту Заботину, покойницу нашу.
– Знала…Обидно! Фотография здесь не самая лучшая.
– Так ей-то, Заботиной, все равно. Закопали и забыли.
– Как закопали?!
– Обыкновенно. На кладбище. Ты что, не знаешь, как людей хоронят? Правда, всё в спешке было. Как раз в моё дежурство. Сначала сообщили, что она на лавочке застреленная. Потом милиция прискакала и нашего Семена Марковича в морг увезла.
– В морг?
– На опознание. Так положено… А потом срочно, говорят, хороните… Ты, милая, сходи к ней. А-то и на девять дней её никто не навестил. Сразу покойницу забыли… Вот у меня в журнале адресок её могилки.
Перед бегством из Москвы Петр Колпаков успел навестить Аркадия. Надо было решить два вопроса. Первое – забрать у риэлтора его старенькую Ладу. Второе – запутать следы.
– Ты, Аркаша, все вали на меня. Это я Заботину искал. А ты квартиру расселял и ни в какое Раково не ездил.
– Почему?
– Потому, что если Чуркин узнает правду, он сначала Веру убьет, потом тебя, потом меня с Наташей. Тебе это надо?
– Все понял! Не был я ни в каком Раково, и знать о нем ничего не знаю. Это ты Заботину нашел, сумку украл и к трупу подкинул. А где ты её нашел, я не знаю.
