за границу.
Он перехватил Ван Гольда уже на выходе, рядом с группой нахальных таксистов… Через огромное стекло было видно, как лейтенант отрабатывает полученные деньги, запоминая каждую строчку в паспорте. Потом он, очевидно, извинился, козырнул, отошел за колонну и записал всё запомненное в свой блокнот. А еще через три минуты он встречал Сытина и Верочку на выходе с погранконтроля.
Они отошли в сторонку, в закуток, где можно спокойно произвести обмен. За листок из милицейского блокнота получить еще одну бумажку с портретом американского президента.
– Порядок, господа! Принимайте работу. Вот тут все его данные… Только вы говорили, что он голландец, а это наш, россиянин – Гольдман Павел Исаакович, уроженец города Минска.
Совершенно машинально лейтенант взглянул на буклет и попытался прочесть подпись под фотографией Ван Гольда. Когда он поднял глаза, в них отразилось полнейшее смятение:
– Странно как-то. Одно лицо и фамилии похожие – и там Гольд, и здесь Гольд…
– Вы правильно всё поняли, лейтенант. Этот тип – птица высокого полета. Нелегал!
– Так вы оттуда? Из ФСБ?
– Бери выше! Мы из Службы Внешней Разведки… Поэтому, всё, что ты слышал сегодня – забудь! Держи сто баксов и никому ни слова.
– Слушаюсь!
Арсению очень не хотелось встречаться с Чуркиным. Еще два месяца назад они были почти партнеры. Под заказы владельца ювелирных магазинов Арсений привозил из Амстердама эксклюзивные вещицы для московской элиты. Понятно, что богатые дамы могли и в бутиках купить нечто подобное. Но это считалось неприличным. Совсем другой шик, если ты в кабинете известного ювелира подбираешь лично для себя, не спрашивая о цене…
Клиентками Чуркина были женщины значительно старше бальзаковского возраста. Те, в ком с юных лет засело правило – отличный товар можно взять только по блату и из-под полы.
После эпизода с «Вальтером» Арсений ни разу не заходил в офис Чуркина. Немножко боялся, но главное – не было времени и не было необходимости.
Сто тысяч, взятые у Ольги Сытиной, разошлись незаметно. Новая машина, дом в Красково и его ремонт – вот и все основные траты. Остальное – мелочи. Какие-то приборы и реактивы для Ромашкина, еда, бензин и всякое такое… Денег нет, а жить-то надо! И не просто жить, а делать всё, чтоб скорее заработала алмазная фабрика в подвале… Синюю тетрадку надо найти!
Из своего алмазного фонда Арсений взял пять кристаллов и за две недели изготовил комплект экстра класса. Работал он вдохновенно. И ведь получилось!
Закончив и разложив изделия на черном бархате, Арсений в восхищении прыгал вокруг них, бил себя по коленям и орал: «Ай да Хреков, ай да сукин сын»!
Он удивился, когда Чуркин пригласил его не в офис, а в квартиру на Арбате. Очевидно, похвастаться захотел… Арсений не ошибся. Хозяин водил его по всем комнатам, показывая все их достоинства… Вот Айвазовский на стене, люстра из Венеции, в кабинете стены из красного дерева со вставками из крокодиловой кожи… У гостя не было зависти. Он точно знал, что через год-два у него будет не это дерьмо, а в сто, в тысячу раз лучше. А Чуркина он наймет управлять своими магазинами по всему миру… Нет, Чуркин для этого не подойдет. Языков он не знает!
Деловую часть начали в кабинете за резным дубовым столом на гнутых ножках.
Арсений молча расстелил салфетку из черного бархата и разложил на ней драгоценности: серьги, перстень, кулон и брошь.
Хреков не шелохнулся, не схватился за лупу и не стал, как он делал обычно, с недовольной физиономией придирчиво осматривать изделия. Он только быстро захлопал глазами и промямлил:
– Это настоящие бриллианты? Только не ври мне, Арсений.
– Камушки настоящие, самой чистой воды. Работа моя, а проба голландского завода, как понимаешь, липовая… По моим прикидкам все это стоит миллион. Я прошу семьсот, понимая, что ты продашь за полтора лимона.
– Да, клиенты с такими деньгами есть. Но тут проверочка нужна. Такие камни, Арсений на дороге не валяются. Вот ты их где взял? Где?
– Где-где… Тебе в рифму ответить или сказать, что в капусте нашел? Ты бодягу не разводи. Берешь, или я к другому пошел?
– Не суетись, Арсений… На три дня оставишь?
– А куда я денусь? Ты же разбираешься в бриллиантах, как баран в апельсинах. Завтра поедешь на экспертизу к своему Соломону, послезавтра пригласишь клиентку с её ювелиром… Угадал?
– Всё правильно, Арсений… Через три дня дам ответ.
– Не ответ, а деньги. Семьсот тысяч американских денег и ни центом меньше!
Возвращаться в квартиру Оксаны было рискованно. Неделю назад Сытин не заметил, где к ним приклеилась серая Хонда. Если у ресторана, где они на ночь оставили Опель, не так страшно. Но если у подъезда – можно попасть в капкан. И уже не в скотч, а в наручники.
Странно, но свет в окнах Оксаны не горел. Это могло насторожить – обычно девушка еще не спала так рано. Но могла она заболеть или элементарно устать. Или еще в Москву не вернулась, или загуляла с кем- нибудь.
Сытин открыл дверь и, не зажигая свет, прошел в комнату – Оксаны нигде не было…
Неожиданно громкий телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Сытин схватил трубку, а Верочка прижалась к нему и поэтому слышала весь разговор.
– Наконец вы приехали, Алексей Юрьевич! Я вам каждый вечер по пять раз названиваю.
– Кто это?
– Не узнали? Так вы и записки от Оксаны не читали?
– Мы только что вошли… Кто вы?
– Я ваш знакомый – Милан Другов.
– Где Оксана?
– Она у нас… Значит так – пусть Ольга вернет то, что украла у Виктора. Деньги и какие-то камни… Через день я позвоню и мы обменяем всё это на Оксану. Но без глупостей! Без милиции и других резких движений.
Сытин хотел потребовать Оксану к телефону – в кино так всегда делают. Надо удостовериться, что она жива… Но в тишине уже гудел сигнал отбоя. Другов, демонстрируя свою силу, первым положил трубку.
Верочка отошла к двери, нащупала выключатель и зажгла свет… В комнате был идеальный порядок. Ни следов битвы, ни следов обыска. А на самом видном месте в центре стола лежала записка – на большом листе три стандартны фразы, написанных, вероятно, под диктовку: «Меня похитили. Сделайте всё, как они говорят. Спасите меня… Оксана».
Сытин перевернул листок, просмотрел записку на свет, зачем-то понюхал – никакой дополнительной информации.
– Что скажешь, Верочка?
– Скажу, что какое-то странное похищение. Этот Другов действует как ребенок, как испуганный подросток… Он не злой. Он мягкотелый интеллигент, но попал под дурное влияние.
– А его бойцы? Они тоже интеллигентные люди?
– Не совсем. Но и они не злые! Ты вспомни, Леша, они нас не разу не били и не грубили.
– Да, только газом чуть не потравили… Но это общие слова. Вывод-то какой?
– Выводов много. Первое – Оксане они ничего плохого не сделают. Второе – Милана Другова можно переманить на нашу сторону.
– Поставить на путь истинный?
– Скорее – перевербовать… И третье – если Ольга что-то спрятала, попробуем это найти. У нас же есть два дня. Завтра утром и начнем. А пока будем спать… Ты, Алексей, опять на коврике ляжешь?
– Зачем? Я здесь на диване. Оксана сегодня наверняка не появится.
Ван Гольд, еще садясь в такси, предупредил водителя, что у него лишь европейская валюта. Он думал, что это будет препятствием, что таксист повезет его в банк и будет ждать обмена евро на российские рубли. Но все оказалось проще. За часовую поездку от Шереметьева до Курского
