следователю было трудно. Ведь именно Славик держал на коленях труп, а его окровавленный нож лежал рядом…
Многие заметили странную усмешку на лице следователя, но только он знал причину. Чуб со злорадством вспомнил, что в Постановлении об освобождении гражданина Зуйко он ввернул фразу: «С учетом ходатайства мэра г. Ялты Палий Ф.Ф.»
Уже вскоре в номере работала сонная бригада ялтинских ментов… Все было как всегда, но Виктор Петрович запомнил фразу медика: «Рана нанесена тяжелым тупым предметом. Чем-то вроде молотка…»
Если так, то где этот молоток?.. И при чем здесь основная улика – окровавленный нож Вячеслава Зуйко?.. Или этот москвич опять не виноват?
Глава 5
Всех постояльцев следователь Чуб отправил по своим номерам и запретил выходить в коридор. Убийство, это дело серьезное! Это вам не зоопарк и не музей – нечего зря глядеть. Кроме того – каждый из жителей этой маленькой гостиницы мог быть и свидетелем преступления, и его участником или, в крайнем случае, соучастником… В качестве понятых пришлось использовать молодую пару из соседнего санатория.
Последнее, что увидели Ольга с Денисом, было трагической сценой – Ванда тихо рыдала, прислонясь к дверному косяку, а на Славика в очередной раз надевали наручники. Всем своим видом несчастный молодожен Зуйко очень смахивал на пойманного маньяка – всклокоченный, с потухшим взглядом и кровавыми руками…
Оленька Крутова со школьных лет слышала о заманчивом периоде с названием – медовый месяц. Она ожидала сказочного бала с феями и бабочками. А что получилось? Гора трупов!.. Двое убитых всего за два дня.
Денис в этот момент думал обо всем сразу. И о провальном начале этого самого медового месяца, и о том, что во второй раз Славика из тюрьмы не вытащить, и о хитром убийце, который как кукушка подбрасывает трупы то в машину Зуйко, то в его номер.
– Странно, Оленька. Уже второй час ночи, а совсем спать не хочется. Надо действовать, но совсем непонятно, что делать.
– Надо Ванду дождаться. Ее не могут арестовать? Не должны. Допросят и отпустят.
– Да, без нее и обсуждать нечего. Ясно, что Слава не мог убить, а как все произошло – темный лес… Ты говоришь, что Ванду допрашивать будут. А я слышал про запрещение ночных допросов. Не при Берии живем!
– Тут, Денис – неотложные следственные действия. Да и не станут они проводить допрос по всей форме. Поговорят и отпустят… Будем ждать.
Больше они ни о чем не говорили потому, что говорить было не о чем. Они сидели рядышком на диване и мечтали о лучших временах, о морских прогулках, о пикниках в горах…
Ванда вошла неожиданно. Сначала начала тихо поворачиваться дверная ручка, потом долго распахивалась входная дверь и наконец на пороге возникла она – несчастная женщина с затуманенным взглядом… И правда, что от такого свихнуться можно. Очередной горячо любимый муж во второй раз обвиняется в убийстве. Еще недели не прошло после свадьбы, а Славу опять задержали рядом с трупом… Два дня – два ареста. Перед людьми стыдно!
После трех рюмок коньяка Горбовска ожила настолько, что смогла внятно рассказать простую историю. О том, как она с мужем лежала в постели, как в гостиную кто-то вошел, как потом кто-то вскрикнул, а Слава рванулся вперед и наткнулся на лежащее тело.
– Она еще была жива, и что-то хотела сказать. Славик приподнял ей голову, и поэтому он весь в крови… Он помочь хотел и поэтому влип. Так всегда бывает… Скажи, Денис, ты его спасешь? Обещай, что спасешь!
– Я постараюсь. А какой нож лежал около убитой?
– Это его нож! Он его еще в Москве купил. Складной ножичек.
– Понятно, Ванда. А почему этот складной тесак лежал рядом с трупом и в луже крови?
– Я же говорила про шаги в гостиной. Слава подумал про бандитов, взял нож и пошел меня защищать… Все нормально! И ты бы, Денис, так сделал. И каждый бы на его месте…
– Ты права, Ванда. Твой Славик молодец, но его нож в крови. А это мощная улика… Ты, Горбовска, юрист или кто?
При слове «улика» Ванда вспомнила что-то важное и зарыдала. После долгих уговоров она чуть успокоилась и сообщила про еще одну находку. Глазастый следователь Чуб заметил под столом бумажник. Поднял, просмотрел и сразу же подозвал понятых – судя по содержимому это была вещь покойного Комара. И это круто меняло ход следствия. Новая улика подтягивала Вячеслава Зуйко к первому убийству, а второе – вот оно здесь! И свидетели почти все видели.
С улицы послышались голоса и шум моторов. Очевидно, что менты завершили работу и готовились к отъезду.
Ванда первой выскочила на балкон. Внизу следственная бригада занимала места в милицейских машинах. Слышались шутки и похвалы в адрес мудрого Чуба, который вычислил место очередного убийства и оказался у трупа через пару минут после преступления… Неприятно, когда дело зависает. Глухарь, он и в Крыму глухарь! А здесь совсем другая ситуация. Ребята возвращались с уловом. В одной из машин, в клетке и в наручниках сидел подозреваемый, который завтра станет подследственным, а через месяц – подсудимым и затем – осужденным. Это однозначно!
Уехали все, кроме Чуба, который бодро поднялся на второй этаж. Сегодня можно спать спокойно. Интуиция сыщика не предсказывала ему новых трупов.
Ночь была теплая и тихая. С высоты третьего этажа за деревьями ливадийского парка просматривалось далекое море с мерцающей лунной дорожкой. Слева небо над Ялтой чуть подсвечивалось городскими огнями, а справа над Ореандой оно было абсолютно черным и звездным. Такого неба никогда не увидеть над Москвой…
После первого ареста Славика не было такой безысходности. Все понимали, что это ошибка, которую можно исправить. И сейчас было ясно, что ошибка, но можно ли ее исправить? Или ничего нельзя сделать, а Зуйко за двойное убийство получит «четвертак» и будет до старости пилить лес в Карпатах?
Милицейские машины давно уехали, а Ванда с Ольгой стояли у балконных перил и молча смотрели в ночь. Звездное небо успокаивало и настраивало на философский лад. Млечный путь вселял оптимизм… Хорошо! Все будет хорошо. Все будет хорошо – я это твердо знаю…
Денис подошел сзади и обнял обеих. Жену нежно и крепко, а Ванду аккуратненько, чуть прикасаясь… Это был тот самый момент, когда женщины ощутили себя слабым полом, а он, единственный оставшийся мужчина, он понял, что надо быть сильным, надо принимать командование на себя.
– Значит так! О секретных вещах в номере больше не говорим. Соблюдаем полную конспирацию. Ты поняла, Ванда?
– Поняла.
– А ты, Ольга?
– Я не поняла. Какие у нас секреты? Нет у нас секретов.
– Не было, а теперь будут… С завтрашнего утра готовим побег. Другим способом Славу не спасти. Все улики против него. А переправим Зуйко в Москву, и никакая Украина ему не страшна. У них, конечно, есть самостийность, но она очень маленькая… Ты, Ванда, вместе с мужем будешь скрываться?
– Конечно! Я теперь, как жена декабриста.
– Значит надо решить ряд вопросов. Сам побег – вопрос денег. Это решим быстро… Еще нужны новые документы на вас двоих. И придется снять неприметный домик, где вы должны отсидеться две-три недели… Все будем делать конспиративно. За каждым из нас может быть хвост.
Евгений Борисович Кулябко пошел в депутаты не только из-за денег. Где-то к пятидесяти годам он вдруг заметил, что теряет вкус к жизни.
Долгие годы он делал карьеру и стал, наконец, директором НИИ средних размеров. Еще было, куда расти. Но ему расхотелось плести интриги и карабкаться вверх.
