Горский провел их в каюту.
Он показал, где душ и прочие удобства.
Он уменьшил свет, создав полумрак, махнул рукой в сторону кровати, подмигнул и скромно удалился…
А что еще он мог сделать?
Они стояли в центре каюты. Не лицом к лицу, но рядом, в трех шагах… Стояли, смотрели друг на друга и стеснялись, не зная, как начать эту ночь…
Тигра первая не выдержала этой тягучей паузы. Она примерно понимала, что должно произойти. И она точно знала, что в этом «танце» ведущая роль у мужчины.
– Я очень волнуюсь, Юлий Семенович… Для меня это в первый раз… Совсем не знаю, что делать. Вы мне говорите, как надо, а я буду исполнять.
– Таня, ты не поверишь, но я тоже не очень большой специалист… Нет, у меня это было несколько раз, но давно. И как-то всё нервно, поспешно, сумбурно… Я думаю, что нам надо лечь в кровать.
– Да… Только сначала надо раздеться. Юлий Семенович, мне всё с себя снимать?
– Конечно, всё!.. Но почему тебе? Нам вместе!.. Раз мы теперь муж с женой, то всё и всегда должны делать вместе… Надо только дверь закрыть.
Зелинский начал искать ключ.
Потом он долго возился с замочной скважиной и долго проверял надежность двери…
Всё это время он слышал Таню за своей спиной. Он угадывал все ее действия…
Вот скрипит молния на новом платье. Вот ложится на тумбочку фата. Вот шуршит вверх по телу серебристая парча…
Когда банкир обернулся, его жена так и стояла в центре каюты. Но только на ней уже не было шикарного свадебного платья…
На ней совсем ничего не было!
Зелинский замер и почувствовал, как внутри него что-то забурлило, закипело и стало взрываться!..
Но не больно, а совсем наоборот – приятно, торжественно и радостно. Как фейерверк, как салют на юбилей Победы, или как бенгальские огни в детстве.
Он снял пиджак и отбросил его в сторону!
Юлий Семенович нутром почувствовал, что нельзя сделать иначе… Он стал бы последним пижоном, если бы сейчас аккуратно повесил свой смокинг.
Потом сорвал с себя рубаху.
Он сделал это лихо! С треском рвущейся ткани и со звоном отлетающих пуговиц…
Затем в угол каюты полетели брюки и всё остальное.
А Тигра тихо стояла в центре каюты и робко глядела на этот взрыв эмоций… В ее взгляде не было безоговорочной любви. Но там была доброта, доверие и покорность.
Именно так и должны смотреть на мужей настоящие жены!
Санько тихо стоял в центре кабинета и ждал, пока у шефа пройдет взрыв гнева…
Иван не оправдывался. Он сам понимал, что виноват… Непонятно в чем, но виноват!
Два прокола подряд – это, однако, тенденция!.. Киллер, это почти как сапер – нельзя ошибаться ни разу. Сразу должно наступить возмездие! Любая кара! Или амба, или каюк или вообще полный капут…
Это за один раз!.. А Санько ошибся дважды!
Серебров бегал по кабинету и орал про бездарей, дураков и неудачников…
Себя он называл несчастным лохом, который доверился безнадежному тупице и безголовому лоботрясу.
Понятно, что Серебров говорил другие, более веские и эмоциональные слова, но общий смысл передан верно!
Начальник охраны «Сильвера» тоже присутствовал при экзекуции…
Косвенно и он был виноват в провале акции в Костроме. А поэтому он сидел тихо, не вызывая огонь на себя…
Как специалист, Миронов понимал, что в этой ситуации сработала дикая случайность. Кто мог предусмотреть щедрость Любарского, который специально для молодоженов добыл белый «Лимузин».
И уж совсем непонятна последняя ошибка Элеоноры!..
Иван привез запись ее сообщений…
Это, как черный ящик в самолете… И Миронов сам проводил разбор полетов по каждому слову и звуку.
Кто сказал, что сказал, где, когда, кому и зачем!..
На последних минутах до взрыва шли неуклюжие комплименты Любарского… Он намекал на более близкое знакомство, приглашал ее куда-то… А в конце Эля четко сказала, что молодожены сели в машину.
Это была сигнальная фраза для Санько, и он совершенно обосновано через минуту нажал кнопку…
Кого здесь винить? Злой рок? Или везунчика Зелинского?
«Сильвер» немного устал от крика и ругани. Он сел в свое директорское кресло и решил перейти к конструктивным предложениям.
– Мне с вами всё ясно! Оба виноваты… Хотите оправдаться? Хорошо… Я даю еще три дня. Вопрос с Зелинским надо решить окончательно!
Миронов почувствовал, что шеф остыл и готов воспринимать здравые мысли, аргументы и факты.
– Я вот что думаю, Марк Ефимович. Вопрос с банкиром надо решить. Но не сейчас… Спешка может повредить.
– Что такое? Бунт на корабле?.. Я сказал – три дня! И баста!
– Хозяин – барин! Но я узнавал у ребят. Уже после первого покушения Серебров в числе подозреваемых… А сейчас убит чиновник! И опять в машине Зелинского.
– Ну и что?
– А то, что погибла Элеонора! Начнут раскручивать ее связи, найдут выходы на меня, а значит и на тебя… Потом начнут проверять тщательно.
– Не пугай, Миронов! Версии, мотивы, связи… Прямых улик против меня у них нет.
– Пока нет. Но если мы через три дня грохнем Зелинского, то они тебя посадят и на косвенных уликах… Надо переждать хотя бы год. Ты, Марк Ефимович, сможешь без этого банка прожить год?
– Конечно… Хотя, хотелось бы, но свет клином на нем не сошелся. Будем ждать год. Ровно год!.. Я заведу календарь и буду дни считать. В годовщину их свадьбы вопрос должен быть решен!
– Ясно, шеф.
– Интересно, а кто там из ментов против меня версии строит?
– Капитан Чумаков… Ему около тридцати. Дельный сыщик.
– Дельный? А что ж у него такой низкий чин?.. Я забыл – как там, в песенке про капитана?
Санько понял, что шеф совсем остыл, и услужливо решил вставить свое слово. Решил напомнить «Сильверу» текст песенки про капитана.
– Капитан, капитан – улыбнитесь!
– Опять ты, Иван, промахнулся… Я о другой песне. Там так: «Я обидел его, я сказал – капитан, никогда ты не будешь майором».
Стремительно завершался декабрь…
Зелинский почти не покидал свой банк. Он работал, как лев. Конец года во все эпохи сопровождался отчетами, авралами и нервотрепкой.
Тигра не очень разбиралась в финансовых делах, но знала, что Юлию предстоит сложное собрание каких-то акционеров. Кого-то из них надо задобрить и умаслить, а кого-то приструнить и посадить на место.
Всё это время молодожены жили не в московской квартире, а в поселке Баксовка. В коттедже с огромным участком.
В свадебное путешествие они поехали в июне, а в это время Свечка по совету адвоката Горского готовилась поступать в юридический.
