Он был студентом-юристом. Практику проходил в секретном архиве, где случайно читал документы за конец тридцатых годов Советского времени.
Разгул Сталинского террора!..
Так вот наши великие деятели культуры строчили друг на друга доносы, как Анка-пулеметчица.
Уму непостижимо!.. Композитор первой величины валит композитора такого же уровня. А тот пишет встречный донос…
Писатель подводит под расстрел писателя.
Художник сажает художника.
Врач закладывает врача…
Начитавшись дел НКВД, которые закручены крепче, чем «Фауст» Гете, Глеб Петрович Озеров решил, что его отца затравили коллеги-писатели.
Это тоже версия, но слабенькая…
Не те нынче времена! Сейчас мода на лояльность и доброту…
Политкорректность!
Жена сына Озерова гордилась звонким именем Земфира.
И вот она, двадцатилетняя дородная деваха попыталась всё свалить на Ладу Петровну… Это и понятно! Тут не нужно больше трех извилин! Работает простая народная мудрость.
Дочь от первого брака – это всё-таки дочь!.. А молодая жена сына – это не есть родная кровь, и значит фигура рангом пониже…
Земфира рассуждала как?.. Если кругом болото, то можно спастись, когда встанешь на плечи другого и утопишь его…
Земфирская версия насчет Лады Озеровой была бы самой ничтожной, но деваха вывалила кучку фактов и троицу свидетелей…
Оказалось, что Лада хорошо знает компьютер, она сама хочет стать писателем, в день пропажи ее видели в кабинете отца, а позже она была замечена на платформе электрички с ноутбуком подмышкой.
Чумаков знал, что по таким уликам можно хватать старую деву Ладу Озерову, и в СИЗО…
Но плохо то, что факты очевидные, а все свидетели – подружки Земфиры из местных. Такие же простоватые, хитрые и дородные.
Последний, с кем встретился Руслан – сам популярный писатель Петр Петрович Озеров.
Когда стемнело, Иван полез на дуб.
Нет, он мог стрелять откуда угодно! Из-за кустов, у машины, на площадке перед магазином…
Но сроки поджимали!
Акцию велено провести сегодня до полуночи. И не секундой позже!..
А кто в это время побежит в магазин?
Алкаш, который уничтожил все запасы?..
Клиентка у нас не совсем трезвенница, но в ночь за спиртным не побежит. Да и в подвалах покойника Зелинского коллекция вин на все вкусы.
Или, например, вариант с машиной!.. Клиентка сама не водит. Чаще всего ее катает адвокат Горский. А он привык въехать за забор и встать почти вплотную к основной двери… Кроме того – у красной «Хонды» адвоката тонированные стекла. Где сидит клиентка – большой вопрос?
А из-за кустов видны только верхние части окон второго этажа. Для надежной стрельбы – вариантов «ноль»…
Надо влезть на дерево, и порядок!
Дуб стоял в сорока метрах от забора. Справа и слева от других особняков его прикрывали хвойные насаждения – довольно пушистые ёлочки-сосёночки, высокие, колючие.
Если смотреть на усадьбу взорванного банкира, то впереди небольшая полянка, потом широкая дорога с гладким асфальтом, затем барьер из кустов шиповника, кирпичный забор и участок с прудом и редкими деревьями… Далее – сам коттедж, окна которого, как на ладони.
Это для липового стрелка сто метров – это много! А для снайпера уровня Вани Санько – просто и примитивно.
Пустячок и детские игрушки!
Так думал Санько в десять двадцать вечера, когда залез на столетний дуб…
Он уютно сел на толстую ветку и прицелился по окнам.
Отлично!.. Только в окошках никого не было…
Свет в гостиной горел и изредка в глубине зала мелькали две фигуры. Но даже в немецкую оптику их нельзя разглядеть и зафиксировать для выстрела…
А еще страшно мешали легкие занавески на окнах типа «тюль».
К одиннадцати вечера у Санько заболела задница, сидящая на суку…
И вообще, ему стало скучно – радужные перспективы уменьшались и таяли, как кусок сахара в горячем чае…
Иван вынул мобильник и позвонил Миронову:
– Привет, Игорь Дмитрич! Это я, Иван… Где я? Сижу на дубе. Устал, как зараза… Нет, они там! Но где-то в глубине гостиной… Видны! Но мелькают, блин, как приведения в замке… Не дождусь момента, Дмитрич. Ты попробуй сделать так, чтоб клиентка близко подошла к окну. А еще лучше, чтоб она помахала рукой… Нормально! Вот тут я ее и срежу.
В эту ночь подруг сторожил Гриша Горский…
Так получилось, что последнюю ночь он не спал.
Для одного из своих клиентов, который крепко сидит в СИЗО «Матросская тишина» потребовалось ночью ехать в Коломну и под утро врываться в квартиру соблазнительной сорокалетней женщины.
Эта дама была прямым и явным свидетелем, который на сто процентов спасал клиента…
Но это надо было понять!
А в четыре утра заспанная женщина ходила перед Гришей в коротенькой ночной рубашке и рассуждала о высоких материях – о перипетиях любви, о взрывах страсти, о женских слабостях и мужской ласке…
Свидетельницу звали, как кошку – Матильда. Она просыпалась постепенно, плохо ощущая реальность происходящего…
Возможно, ей казалось, что это сон, в котором к ней пришел молодой мужчина и зовет ее куда-то.
Матильда еще не совсем проснулась, но поняла, что ей надо ехать в Москву…
Но в ночнушке ехать нельзя!..
Она увидела на стуле мятую кучу своего белья, медленно стянула с себя ночную рубашку и начала искать подходящие вещи…
Всё это она делала, томно глядя Горскому в глаза. Даже не глядя, а сверля его многозначительным взглядом.
Гриша чуть не упал со стула, хотя в своей жизни он и не такое видел!..
Основная сложность ситуации – свидетельницу нельзя было злить. Ей надо было потакать, не переходя понятную грань…
Клиент – человек ревнивый и решительный. Он бы Грише не простил даже легкой шалости…
В пять утра они отправились в Москву. Одетая Матильда досыпала на заднем сидении, а бодрый от впечатлений адвокат крутил баранку.
Короче, к вечеру этого дня Горский был никакой…
Он согласился сторожить девушек в холле первого этажа, сидя на широком диване.
Через пять минут он уже лежал и мило похрапывал.
Свечка лично принесла свою подушку и подложила Грише под ушко…
Потом она накрыла «сторожа» толстым пледом из ламы и сдвинула подальше от края – что б не упал и не ударился.
В гостиной без Гришки Горского было скучно!
Он всегда был хохмач и душа компании, особенно женского коллектива.
Но сегодня решалась важная стратегическая задача, и мужское общение было бы лишним.
