полгода деньги крутить на тех же условиях. А это уже сорок тысяч!.. Я бы квартиру мог купить.
– Однокомнатную?
– Да, для дочери… А когда время пришло, он заявил, что пошел у меня на поводу и ему пришлось мои деньги в долгосрочный проект вкладывать. Просил еще год ждать.
– На тех же условиях?
– Нет, под четыре процента. Одним словом, месяц назад он мне должен был отдать восемьдесят тысяч.
– Бегает от вас?
– Скрывается.
– Юрий Дмитриевич, вы серьезно надеетесь всю сумму получить?
– Что вы! Мне бы хоть свои десять вернуть. Но я вижу, что у этого прохиндея, как говорится, и трех нет.
Пять минут они молчали.
Мысли Бондаря путались в трясине печали и безысходности, а Лобачев быстро прокручивал возможные варианты действий… Надо спешить, пока не появился Татаринов.
– Помогу я вам, Юрий Дмитриевич. Не из-за доброты душевной, хотя вы мне и глянулись… Мне это выгодно будет. Я у него двенадцать возьму – десять вам, две мне. Лады?
Бондарь согласился почти сразу, но вид у него был обалдевший. Он продолжал торопливо соображать, передавая Лобачеву копии договоров, расписки, свой домашний телефон.
Федор понял его состояние и попытался успокоить:
– Не волнуйтесь вы, ради Бога… Просто встретились два честных человека и решили друг другу помочь… И жулика надо на место поставить! Я вот что думаю, он и у других мог брать. Вы больше никого не знаете?
– Некоторых только в лицо знаю, а двоих – точно. И телефоны есть, и адреса.
– Давайте это все мне и ждите… За неделю – не обещаю, но за три, максимум четыре – гарантирую… И давайте я вас быстренько до метро отвезу.
Через двадцать минут Лобачев вернулся в институт. Вахтер изобразил многозначительную гримасу и развел руками. Это означало, что Татаринов еще не появлялся.
Федор молча поставил пакет с литровой бутылкой водки у ног вахтера. Тот заглянул, быстро закрыл пакет и уставился на Лобачева, изображая немой вопрос…
Федор повернул к себе лежавшую перед вахтером амбарную книгу и записал два номера:
– Когда хозяин двести седьмого появится, ты, брат, по этому номеру позвони и скажи: «Для номера тридцать один! Объект прибыл»… И тогда я для той толстушки, что в пакете прячется, пару принесу, близняшку… Понятно?
Вахтер гордо расправил плечи, сжал зубы и, резко подняв кулак, изобразил приветствие «рот фронт»… В его сообразительности и исполнительности можно было не сомневаться.
Лобачев подмигнул молчаливому стражу и без особого удовольствия вышел из прохлады институтского холла в душный яркий московский полдень.
Информацию о появлении Татаринова Федор получил около семи часов вечера.
Вахтер встретил его стоя с гордо поднятой головой и с чувством исполненного долга… Левой рукой он ловко подхватил протянутый Федором пакет, а правую приложил к сердцу и чуть заметно склонил голову.
Уже подходя к двести седьмому кабинету, Лобачев неожиданно для самого себя подумал с сожалением, что не купил для молчаливого вахтера закуски.
Федор даже остановился посреди темного коридора… Откуда у него такая забота?.. И вообще, откуда всякая глупость в голову приходит?..
Татаринов стоял перед столом и торопливо разбирал бумаги.
Это был высокий плотный мужчина с открытым лицом и постоянно блуждающей улыбкой.
Правда, его глаза настороженно и воровато бегали… Лобачев успел подумать, что Бондарь очень плохо разбирается в людях.
Впрочем, в них никто и никогда не может разобраться до конца. Такие глаза могут быть и у честнейшего человека.
– Вы ко мне? Я очень занят… Очень много работы!
– Я на одну минуту… Я вас, уважаемый Борис Николаевич, больше часа не задержу… Я здесь покурю, пока вы посмотрите документы из папки номер один.
– Что в ней? – Татаринов стоял неподвижно, холодно вглядываясь в лицо посетителя.
– Да вы сами посмотрите. – Лобачев небрежно бросил папку на стол. – Там ваш послужной список, адрес, план квартиры, где, очевидно, деньги лежат. А еще, паспортные данные, информация из ГАИ о вашем железном коне и другая мелочь – где дочь учится, где жена бывает, родственные и иные связи… Что вы так этой папки боитесь? Берите, у меня еще много таких.
– Я не буду с вами разговаривать без своих друзей.
– Без вашей крыши?
– Да, без моей крыши!
– Но вы уверены, что она у вас на месте? Я думаю, она у вас поехала. Вы поинтересуйтесь, что у меня во второй папке, в третьей, в четвертой. Полюбопытствуйте, для приличия. – Лобачев резко швырнул на стол папку с номером два. – В этой папке первая порция ваших долговых расписок, договоров и прочее. Здесь на двести тысяч!.. Неужели вы будете беспокоить ваших занятых друзей?.. А если они пойдут на стрелку, то после разборки вы и долги все заплатите, и им отвалите круглую сумму за беспокойство… Везде есть своя справедливость.
– Что вы хотите?
– Я хочу?! Я ничего не хочу. – Лобачев небрежно развалился в кресле. – Вы садитесь, господин Татаринов… О чем это я? Да, хотеть сейчас очень вредно. Опасно хотеть. Друг у меня был – очень много лишнего хотел. Так у него в квартире что-то взорвалось. Очень были пышные похороны… Ну вот вы и побледнели.
– Что вы хотите?
– А вы понастойчивей!.. И правильно. Я действительно кое-чего от вас хочу… Я хочу, чтобы вы не думали дергаться, а стали мне помогать. И тогда я ликвидирую ваши долги… Вы даже можете получить некоторую дополнительную сумму для поддержки штанов.
– Что вы хотите?
– Вы мне нравитесь, Татаринов. Вы хотите знать детали, а сами даже не сказали, что готовы добровольно помогать мне во всем.
– Я готов…
– Подробнее!
– Я готов помогать вам… добровольно.
– И не думайте, что я обрадовался. Я не ожидал другого варианта… Вы еще счастья своего не понимаете! Счастливчик… А я обещал вас больше часа не задерживать. Давайте к делу!.. Мне надо крепко наказать Игоря Савенкова. Это ваш друг?
– Бывший!.. У меня на него тоже большой зуб имеется.
– Я знаю. Он бросил вас в трудную минуту, а я поддержу. И вместе накажем нехорошего человека. Вы можете посетить его офис в Беляеве?
– Могу.
– Мне на первый раз нужна его записная книжка. Несколько написанных им документов, рукописных разумеется, и еще вот это.
Федор вынул два деревянных брусочка размером с толстый карандаш. Не надо быть шпионом, чтоб понять, что это элементарные «жучки».
– Эти игрушки надо прикрепить в местах, где можно ожидать важных разговоров… Здесь на боку клеевая полоска… Под стол можно. Но очень аккуратно! Нельзя проколоться… Я понимаю, что это очень сложно…
– Ничего сложного. Мы можем к ним вместе зайти. Ночью.
