Ловушка для простака

говорить.Речь не о тех цветах, которые получают в подарок, а о тех, которые еще никто не купил. В четверг я узнал, что букет лилий может заговорить покупателя до смерти.Мысль про цветы пришла мне в голову во время утреннего совещания. Раньше я всегда любил это время. Вежливо кивая выступающим, можно дать волю своим мечтам и унестись подальше от скучной работы. Но именно за это в последнее время я возненавидел совещания лютой ненавистью. Когда я на своем рабочем месте пишу письма, отвечаю на звонки или занимаюсь чем-то еще, это отвлекает меня от мыслей о предстоящей разлуке. Тревога, которая не дает мне покоя круглые сутки, отпускает, и я получаю передышку. Думаю, что и Дэнни я не бросаю именно из-за этого. С ним у меня есть надежда хоть чего-то добиться. Правда, на этой неделе он снова исчез. Это очень досадно, ведь в «Селфриджес» мне удалось сделать шаг вперед. Я здорово беспокоюсь, где он и с кем. Хотя че-рез пару дней он наверняка объявится как ни в чем не бывало.Итак, как я уже сказал, я рад любой возможности отвлечься. Но на совещаниях этот кошмар поглощает меня целиком. Я думаю только о Керсти. Воображение переносит меня в кинозал на одно-единственное место. Здесь всегда показывают один-единственный фильм: Керсти бросает Сэма, нечто среднее между фильмом ужасов и слезливой мелодрамой. Пока какой-то тип из отдела кадров бубнил про технику безопасности при работе с ксероксами, я думал, что предпринять. Может быть, нужны более решительные действия, чем смена мешка в мусорном ведре? Я вспомнил Стива: он говорил, что не зря кое в чем принято придерживаться традиций и есть вещи, которые всегда нравились женщинам, например цветы. Ага! Цветы.Но одновременно с этой мыслью мне в душу закрались сомнения. В нормальных обстоятельствах Стив был абсолютно прав, но, может быть, сейчас не лучшее время дарить Керсти цветы? Она может увидеть в этом жест отчаяния. Разумеется, это так и есть, я действительно в отчаянии. Но я опасался показать, что зашел в тупик. И все же я решил, .что Стив прав. Цветы есть цветы, и все женщины их любят.Недалеко от нашего офиса была цветочная палатка. В обеденный перерыв я вышел на улицу.Царила обычная в это время сутолока. По дороге я вспоминал все способы, которыми я признавался Керсти в любви. Надпись на запотевшем зеркале в ванной; запеченное в булочку стихотворение собственного сочинения (булочку мне испекли на заказ в ресторане); обычное «Я тебя люблю» на маленьком листке под пакетом кукурузных хлопьев утром в понедельник, когда впереди вся неделя и до следующих выходных еще так далеко. Чего я только ни придумывал, чтобы удивить ее и заставить улыбнуться, и каждый раз радовался, что мне удалось избежать банальных цветов. Но теперь настал час вспомнить слова Стива. Банальность становится банальностью именно в силу своей популярности.– Привет, приятель! Чем могу помочь? – Жизнерадостный плотный коротышка излучал уверенность опытного продавца. Комплексом неполноценности по поводу своей внешности он явно не страдал. Я немедленно представил себе, как он обменивается двусмысленными шуточками со своими покупательницами, небезуспешно пытаясь завязать более тесное знакомство.– Я хочу купить цветы для своей девушки.– Цветы... – Он окинул взглядом свою палатку. – Пожалуй, цветы у меня найдутся.Сказать по правде, я не слишком хорошо разбираюсь в цветах. Я знаю, как выглядят розы, нарцис-сы и маргаритки, но не более того. Названные сорта являются стандартными символами любви, но это слишком уж тривиально. С таким же успехом можно отправиться вмести с Керсти в ближайший «Берни Инн» и купить ей пару пластиковых цветов у разносчика.Я решил чистосердечно признаться в своем невежестве:– Что бы вы порекомендовали?– По какому случаю цветы? День рождения? Годовщина?– Если я скажу, вы не поверите. Он засмеялся.– Я понял, вам нужно произвести на нее впечатление.Я кивнул.– Тогда лучше всего взять вот эти, – сказал он, снимая букет с верхней полки.– Как они называются?– Лилии.Лилии. Кажется, именно их упоминал Стив.– Отлично, их я и возьму.– Сколько?– На десятку.Он добавил к цветам немного зелени из отдельного ведра и завернул их в бумагу.– На пышный букет не тянет, – задумчиво сказал я.– Могу добавить зелени...Но по его нерешительному тону я понял, что зелень мне не поможет.– Ладно, еще пять штук.– Пять так пять. Пятнадцать фунтов. Вы перед ней провинились? Забыли про годовщину свадьбы?Я не ответил. Он сделал новый букет, и опять он показался мне недостаточно впечатляющим.–  Еще. До двадцати фунтов.– Отлично. Двадцать фунтов. Это тянет уже не на годовщину. Вы, наверное, проигрались в карты.Неужели он так же развязно держится со всеми покупателями? И что при этом чувствуют те, кто действительно забыл про годовщину свадьбы или, хуже того, проигрался? Интересно, его ни разу не били?Букет лилий за двадцать фунтов выглядел достаточно внушительно. Вернувшись в офис, я поставил цветы в старую вазу на кухоньке, где мы готовим себе кофе, и поздравил себя с тем, что баллов у меня прибавилось. Я чувствовал, что принял верное решение.Но время шло, и моя уверенность постепенно таяла. Ко мне вернулась прежняя тревога: Керсти воспримет цветы как жалкие потуги спасти игру. Нет, Стив прав, такого быть не может. А если Стив ошибается? Господи, почему все так сложно?!Я решил подбросить резинку и посмотреть, упадет она на голубую плитку или на серую. Голубая – цветы. Резинка приземлилась на серый квадратик. Мысль о цветах была отвергнута. Но что мне теперь с ними делать? Выкинуть? Нет, я придумал кое-что получше.– Это мне? – Увидев цветы, Аманда просияла.– Да. Хочу поблагодарить тебя за участие в работе Кабинета.– О, Сэм, как это мило! Да ты и вазу уже нашел. Давай-ка поставим их на подоконник. – Она немного повозилась, освобождая место для букета, потом обернулась и обняла меня. – Спасибо, Сэм. Они просто великолепны.– Хм... да... знаешь ли... – О, непревзойденное мужское красноречие!– Если уж ты подарил такие потрясающие цветы мне, могу себе представить, какой букет ты приготовил для Керсти.Черт! Так я и знал. Я посмотрел на часы. Только бы палатка не закрылась.– Хм... да... Букет для Керсти... Да, конечно. Это уйма баллов.Аманда пару секунд помолчала, открыла рот, но очень быстро закрыла его. Она снова посмотрела на цветы и наконец сказала:–  Они действительно... очень-очень красивые. Я кивнул и тоже пробормотал что-то насчетлилий. Но в душе шевельнулась тревога. Что она хотела сказать? Она хотела что-то сказать, когда я упомянул про баллы. Наверняка что-то про Кер-сти. Про Керсти, про меня и про мои шансы. О том же самом она думала в воскресенье в «Митр». Что она не решилась сказать?Нет! Только не это! И все-таки это так. Теория Рэя. Аманда согласна с ним. Мне никогда не заработать эти баллы. Керсти просто нашла предлог оставить меня. Поэтому Аманде так неловко об этом говорить. Рэй – бесчувственный как бревно, он вываливает все, что приходит ему в голову, не думая, что может причинить боль. Аманда не такая. Она щадит чувства других людей. Но это не меняет дела. Она с ним согласна.Господи! Я должен немедленно уйти. Пробормотав что-то про лилии, которые нужно опрыскивать водой, я, не разбирая дороги, бросился вниз по лестнице и немного успокоился, лишь рухнув в свое кресло. К счастью, Джордж в это время разговаривал по телефону и не заметил, в каком я состоянии. Я схватил со стола первые попавшиеся бумаги и попытался сосредоточиться. Но голова у меня кружилась, слова и цифры мелькали перед глазами. Потом они стали расплываться – должно быть, мои глаза застлала пелена слез. Давно у меня не было так тяжело на душе.Нет, это сказано слишком слабо: так гадко я не чувствовал себя никогда в жизни. Аманда разувери-лась во мне, и это лишило меня последних сил. Мои собственные сомнения нашли себе отличную компанию и пустились во все тяжкие. Неужели Керсти не любит меня?! Или любит недостаточно сильно? Неужели я знал ее слишком мало и не заметил, что она ко мне охладела? Рэй сказал, что Керсти хочет свалить вину на меня. Я буду считать, что все рухнуло из-за того, что я оказался недостаточно хорош. Пожалуй, он хватил через край. Впрочем, чего ждать от Рэя? Но, может быть, Керсти в самом деле не решается сказать прямо, что не так уж она меня любит, чтобы выйти за меня замуж. Может быть, за двенадцать недель она рассчитывала постепенно приучить меня к мысли, что все кончено? В ванной у нас дома стоит фотография, сделанная пару лет назад в Праге. На ней сняты мы с Керсти, смеющиеся и счастливые. Я сделал снимок сам, держа фотоаппарат в вытянутой руке, и каким-то чудом вышла отличная фотография. Удалось поймать и внешность, и настроение. Однажды перед сном я посмотрел на нее и сказал Керсти: «Этот снимок прямо-таки излучает любовь». Она улыбнулась, поцеловала меня, перемазав зубной пастой, и сказала, что тоже это чувствует. Тогда я понял, что ближе нее у меня никого нет. Это было восхитительное ощущение. И я твердо знал, что она любит меня так же сильно, как я ее. Но теперь я сомневался в этом. Может быть, тогда она и правда меня любила, но теперь... Я выронил документ, который силился прочесть, и перед глазами у меня появилась знакомая фотография. Она была разорвана посередине, и ее половинки, кружась, покидали нашу ванную и летели в разные стороны, всё дальше и дальше, чтобы никогда больше не встретиться...Прекрати немедленно, одернул я себя. Хватит. Ради бога, Сэм, перестань. Сделай хоть что-нибудь, поднимись, пойди и купи эти цветы. Не смей сдаваться! Аманда сомневается в тебе? Пускай. Ты и сам в себе сомневаешься, но это твоя битва, а не ее. Это твое счастье поставлено на карту. Не подавай виду, что ты в отчаянии. Сейчас ты снова пойдешь в цветочную палатку, купишь все оставшиеся там лилии, и у тебя все получится.Их было двадцать восемь. Увидев букет, Керсти просияла Я внимательно изучал выражение ее лица, просто не мог удержаться. Ее глаза светились счастьем