голова и твердая рука, чтобы не дать лодке выскочить на поверхность после залпа четырьмя торпедами. Командир взглянул на глубиномер: лодка шла на всплытие.
– Всем в нос! Быстро!
Очень медленно корма пошла вверх.
10 метров… 10 с половиной…
– Быстро на девяносто метров!
Лодка резко нырнула на глубину. Почему не слышно взрывов глубинных бомб?
На глубине 110 метров лодку выровняли.
– Сколько разрывов слышали? – спросил Гуггенбергер, почувствовавший смертельную усталость. Он так сосредоточился на управлении лодкой, что даже не слышал, сколько было попаданий.
– Два. Два попадания, – ответил старпом.
На малом ходу лодка уходила подальше. Никто не мог понять, почему не слышно ни одного взрыва глубинных бомб. Оба радиста сидели на гидрофонах. Один из них указал на шкалу аппарата:
– Вот – сильный звук, убывает. Эсминцы… вот эсминцы… и вот.
Гуггенбергер не мог точно знать, что произошло. Значит, два попадания? Раз торпеды были установлены на глубину пять метров, то, должно быть, поражен один из больших кораблей, потому что на такой глубине торпеды прошли бы под эсминцами. Откуда-то из-под Гибралтара появились новые эсминцы, они тоже начали рыскать во все стороны и слушать глубины своими гидрофонами. На подводных лодках гидрофоны отчетливо слышали работу «Asdic». Удивительно, что операторы могли оставаться такими хладнокровными и спокойными.
– Эсминец слева по борту, приближается.
Пошла первая глубинная бомба.
«U-81» вздрогнула.
Ничего серьезного. Лодка медленно продолжала свой путь.
Эсминец снова застопорил ход.
Теперь его «Asdic» все слышали и без гидрофона. Ситуация становилась критической.
– Эсминец слева по борту, приближается, – доложил оператор.
– Оба полный вперед! – приказал Гуггенбергер.
Сразу над лодкой в море посыпались глубинные бомбы. На подмогу подошел второй эсминец. Явственно слышен был даже всплеск сбрасываемых бомб. Весь «ковер» бомб расстелили прямо над лодкой, и он опускался все ниже и ниже.
Гуггенбергер включил секундомер. С каждой пройденной секундой глубинные бомбы приближались на три метра. Они уже достигали глубины 50 метров. Лодка пошла полным ходом. Сумеет ли она выскользнуть из-под опускающегося на нее смертельного ковра?
Пошли новые разрывы. Лодка гнулась, как клинок из хорошо закаленной стали. Лопались стекла. Лампы вылетали из патронов.
Потом игра началась сначала. Поединок между эсминцами и подводной лодкой продолжался.
Гуггенбергер быстро сообразил, что, даже если эсминцами командуют не старые хитрые лисы, работу свою их командиры знают. Один из их заходов получился до неприятного точным. И бомб сбросили много, и разорвались они близко. Но все равно дистанция между эсминцами и лодкой продолжала постепенно увеличиваться. И в конце третьего часа эсминцы сбросили свою сто тридцатую глубинную бомбу где-то в двух с половиной милях от лодки.
Взрывы считал боцман. Он всегда это делал. Для чего использовал косточки чернослива. Он неутомимо жевал чернослив и складывал косточки. И всегда справлялся с такой работой. Но на этот раз он не смог соответствовать требованиям и к «финальному свистку» объелся черносливом.
14 октября британское адмиралтейство официально признало потерю авианосца «Арк Ройал». Гуггенбергер впервые услышал об этом из радиограммы, присланной штабом.
О чем не знали немцы в тот момент, так это о выходе из строя линкора «Малайя». Торпеда Гуггенбергера поразила его в районе носовой башни, и крейсер отбуксировали за 20 миль в Гибралтарский порт. Ущерб оказался серьезным, но линкор принимал и дальше активное участие в войне.
«Арк Ройал» вошел в строй британского флота незадолго до начала войны. Авианосец имел водоизмещение 22 600 тонн и нес на себе 72 самолета. Личный состав его составлял 2000 человек – моряков и летчиков. Командовал авианосцем капитан 1-го ранга Монд. Курьезный факт: Монд служил на всех авианосцах, потопленных к тому времени. И это было отмечено британской прессой как дурное предзнаменование.
Согласно британским данным, его строительство обошлось в три с четвертью миллиона фунтов стерлингов, не менее миллиона стоило и его оборудование и вооружение плюс 72 самолета.
С военно-воздушной точки зрения его боевая ценность соответствовала эскадрилье. По артиллерийским меркам он был равен хорошо укомплектованному артполку или полку ПВО. Его максимальная скорость хода составляла 30 узлов – вдвое больше скорости лодки, которая атаковала его, и вчетверо – ее подводной скорости.
Не следует забывать, что удар был нанесен в присутствии авианосца «Фьюриес» водоизмещением 22 450 тонн и линкора «Малайя». Так случилось, что «Арк Ройал» был потоплен на тринадцатый месяц после того как он отошел от берегов Британии, в тринадцатый день месяца и, в довершение всего, в пятницу.
Это был тот самый авианосец, самолет с которого нанес смертельный удар по рулевой системе «Бисмарка». К тому же «Арк Ройал» был ведущим британским авианосцем. Только с октября 1939-го по февраль 1940 года его самолеты обеспечивали прикрытие четырех с половиной миллионов квадратных миль Атлантического океана.
Среди тридцати шести подводных лодок, выделенных в конце 1941 года для ведения боевых действий в Средиземном море, была и «U-331», которой командовал Фрайхерр фон Тизенхаузен.
К востоку от Рас-Ассаса, там, где берег от Тобрука вдается к югу, к городам Эс-Саллум и Бардия, «U-331» выжидала цель во время своего второго боевого задания.
Проходили сутки за сутками, ночью лодка всплывала, а днем ложилась на грунт. Но ничто не появлялось в поле ее зрения, за исключением самолетов, которые загоняли ее под воду, если она всплывала днем. Она получила задание препятствовать доставке грузов в Тобрук. Грузы шли или военными кораблями, или конвоями при сильном охранении. По меньшей мере месяц британцы пытались провести конвой из Гибралтара в Александрию.
25 ноября радист лодки, находившейся в подводном положении, услышал в гидрофон слабые шумы. Они, похоже, исходили с севера от группы судов.
Тизенхаузен подвсплыл на перископную глубину, чтобы оглядеться. В Средиземном море условия менялись так, что нельзя было уверенно сказать, близко находится источник шумов или далеко.
В перископ не было видно ничего: поверхность моря оставалась чистой, в небе не появлялось ни одной назойливой мухи. Командир дал приказ на всплытие, и едва он отдраил люк на мостик, как чуть ли не над собой увидел самолет.
Боевая тревога!
Но самолет не заметил «U-331», не упало ни одной бомбы.
Следующие несколько часов лодка находилась в подводном положении. На умеренном ходу она двигалась в направлении шумов, которые немного переместились к северо-востоку. Что это за группировка? Военные корабли или конвой? Это был важный вопрос.
Если конвой, то о его присутствии надо было докладывать Дёницу, который соберет против него все доступные на данный момент лодки.
Будь это корабли, то, скорее всего, Тизенхаузену не удалось бы бросить на них и взгляда. Да и шумы в этом случае были бы посильнее и послышнее.
И Тизенхаузен полным ходом взял курс на северо-восток. Пока смотреть здесь не на что. Погодные условия были идеальными. Легкий северо-восточный ветерок взъерошил море так, что самолету противника было бы крайне трудно увидеть тонкий след, оставляемый перископом, а тени облаков на поверхности моря тем более осложняли задачу авиации.
