Лицо Павла побелело как мел. Он рухнул на колени. Жуглет не смогла удержаться от смеха.
— Что это?
Выхватив у нее кольцо, Конрад узнал печатку отца и остолбенел.
— Ты! — Он двинулся к брату, но потом снова повернулся к Жуглет. — Как давно оно у тебя? И почему ты ничего мне не говорила?
— Потому что кольцо украла девочка, сир, — быстро ответила Жуглет. — А я снова стала ею лишь минуту назад.
Конрад, который, не отрываясь, смотрел на кольцо, не сразу пришел в себя. Потом внезапно спросил Жуглет:
— Имоджин сбежала с Маркусом? Навсегда?
— Да, сир. — Тон, которым это было произнесено, свидетельствовал о безграничном удивлении Жуглет. Затем, глядя в сторону и тщательно скрывая свое огорчение, она добавила: — Если ваше величество знали об их чувствах друг к другу, могли бы сказать мне с самого начала. Тогда последние две недели прошли бы совсем иначе.
Конрад улыбнулся.
— А мне так больше нравится. — И совершенно безмятежно обратился к брату: — Полагаю, теперь мы можем достигнуть взаимопонимания. Ваши с Альфонсом головы останутся на своих местах. В благодарность за это ты признаешь следующее: я не рогоносец и при моем дворе не происходит ничего такого, о чем следовало бы доложить Папе. И сообщать ты ничего не будешь. Ты благословишь мое брачное ложе. Ты не тронешь и волоса на голове Жуглет. Ты сообщишь Альфонсу, что все украденные им земли плюс тысячу акров в придачу он немедленно вернет Вилл ему. Вдобавок поставь его в известность, что, поскольку у него больше нет наследников, после его смерти должность графа Бургундского перейдет к моему самому достойному вассалу, а также шурину, Виллему из Доля. Будем надеяться, что эти новости ускорят кончину Альфонса. — С легкой улыбкой он посмотрел на взволнованную Жуглет. — Отличная работа. Хоть и сделана с некоторым опозданием.
Он отсалютовал кольцом-печаткой.
Линор радостно защебетала что-то, а Виллем замер, разинув рот. Лицо Павла приобрело исключительно неприятный оттенок. Он попытался подняться с холодного каменного пола, но, не сумев, так и остался стоять на коленях.
— Как пожелает ваше величество, — процедил он. — Однако позвольте заметить, разве невинность ее величества не требует, чтобы Жуглет была женщиной? И разве обвинения Жуглет против меня не подразумевают того же самого? И разве это не в ваших собственных интересах? А иначе вы можете оказаться в дурацком положении — если когда-нибудь другие люди раскроют ее тайну.
— Все это я и без тебя понимаю. Безусловно, ей придется снять свою маску не позднее завтрашнего дня… Не плачь, Жуглет, это не по-мужски, — добавил Конрад, заметив, что восторг менестреля улетучивается.
Виллем, в своем углу, внезапно вышел из оцепенения.
— И примени всю свою изобретательность — придумай причину, по которой я ничего не знал. Не хочу выглядеть идиотом, — проворчал император.
— Я разоблачила зло, помогла восторжествовать добру, и в качестве благодарности за все это меня хотят унизить? — воскликнула Жуглет. — В таком случае ссылка предпочтительнее, ваше величество. Я и раньше это говорила и повторяю снова.
— Нет, Жуглет… — умоляюще произнесла Линор.
— К несчастью, я не хочу тебя никуда ссылать. Лучше тебя при дворе музыкантов нет.
— Позвольте заметить, — сочась злобой, встрял в разговор Павел, — что теперь она самим фактом своего существования будет наносить ущерб моральному состоянию королевского двора.
— Чепуха, — отмахнулся Конрад. — Любая женщина, которая тайно пытается возвыситься до мужчины, достойна похвалы. Я даже слышал, как твои братья-монахи это говорили.
— Но теперь про нее станет известно, что она женщина, — гнул свое Павел. — Разнузданная блудница в самой гуще двора! Ты этого хочешь? Разве не лучше вышвырнуть ее прочь?
— Вот-вот! — радостно поддержала его Жуглет.
Конрад опешил. Нахмурился.
— Может, ты и прав. — Он состроил гримасу. — Да, пожалуй, разнузданная женщина нам при дворе не нужна.
— Так вышвырните меня, — произнесла Жуглет со значением.
Линор вскинула руку, собираясь возразить, но подруга остановила ее.
Конрад понимающе улыбнулся менестрелю.
— Нет, — решил он. — Просто надо тебя обуздать.
— Только не это!
Жуглет мгновенно поняла, что он имеет в виду. Конрад сардонически улыбнулся Виллему.
— Хватит ли у тебя мужества, чтобы ответить на такой вызов?
— Я не выйду замуж, — сквозь стиснутые зубы произнесла Жуглет. — Не хочу такой… такой обычной судьбы.
— Брак с тобой будет каким угодно, только не обычным, — печально и тихо, словно обращаясь к самому себе, произнес Виллем.
Линор с облегчением вздохнула. Жуглет взглянула на Виллема, и он улыбнулся ей простодушной, непритязательной улыбкой, обнажающей то, что она в нем любила.
Она явно боролась с собой, но, поколебавшись, по-прежнему уверенно покачала головой.
— Всего несколько мгновений назад он сказал, что не хочет удерживать тебя насильно. — Линор потянула ее за рукав. — Он не станет держать тебя в клетке.
— А разве брак сам по себе не клетка? — Жуглет отдернула руку и поклонилась Линор. — Золотая, конечно, если ты императрица, но все равно клетка. Я знаю, как устроен мир и какова в нем роль женщин. Жены при дворе низведены до роли племенных кобыл или красивых игрушек.
Виллем вышел из темного угла.
— Этот брак будет только для виду. А в жизни все будет, как… как сейчас.
На это Жуглет нечего было возразить. Приоткрыв рот, она в смятении смотрела на Виллема. Наконец, после длительного молчания, повернулась к императору и спросила слабым, взволнованным голосом:
— А если я откажусь?
— Тогда ты покинешь мой двор — но в качестве женщины, которую я изгнал за обман, — ответил он. — В прежнем виде ты слишком взрывоопасна. Свету должно открыться твое истинное лицо.
Жуглет почувствовала себя оскорбленной.
— Сир, я бы никогда не предала ваш двор, даже в изгнании!
— Если уж на то пошло, ты за один только сегодняшний день предала его несколько раз, — сухо поправил ее Конрад. — Однако ты упускаешь главное, Жуглет. Я не хочу тебя ссылать. И в то же время в одном Павел прав: нельзя, чтобы в кругу моих приближенных находилась интриганка без роду, без племени. А вот если ты станешь мудрой женой моего брата, это совсем другое дело. Сыграй в эту игру, Жуглет, — добавил он с улыбкой многоопытного человека. — Ты так любишь игры, а это будет игра на всю жизнь. Ты знаешь, кто ты на самом деле, и, как бы другие тебя ни называли, твоей души от этого не убудет.
Последовало долгое молчание. Все смотрели на Жуглет, которая явно не знала, что делать.
— Можешь так же эксцентрично одеваться, пока не станешь графиней, — продолжал король. — Можешь музицировать всякий раз, когда окажешься со своим мужем при дворе. И можешь шутить с моей женой и петь ей серенады, не опасаясь упреков с моей стороны.
Взгляд Жуглет заметался по комнате, словно она надеялась, что кто-нибудь — может, Христос с распятия над алтарем? — даст ей совет.
— Так что скажешь? — не отступал Конрад. — Чего бы ты сама для себя хотела?
— Остаться вашим менестрелем, — быстро ответила Жуглет. — И его любовницей, — кивок в сторону Виллема. — И ее романтической поклонницей, — она посмотрела на Линор.
Конрад сделал умиротворяющий жест.
— И все это ты сможешь сохранить, в той или иной форме. Знаешь, Жуглет, жизнь не всегда в
