считают, что на ней изображен я. Я согласился приехать, и мы договорились о времени встречи.
На этот раз со мной отправился отец. Я не знал, что собираются провернуть сотрудники Прина, и посчитал, что отец может мне помочь. Я рассказал ему про запись передачи и о том, как после нее встречался с Прином.
— Так что им от тебя теперь нужно?
— Я не знаю, — ответил я. — Не представляю, что и думать.
Мы поехали в субботу, и нас заставили ждать в холле здания двадцать минут. Мой отец уже был готов уйти.
— Они не могут провести назначенную встречу? Боже мой, это же не приемная врача!
Очень хорошо, что он не сопровождал меня во время записи шоу. Он ходил взад и вперед по холлу. Охранник даже ни разу не взглянул в его сторону. Наконец, нас провели в кабинет мистера Прина. Там находилось трое помощников экстрасенса, одетых совершенно одинаково в черные свободные брюки и черные свитера с высоким загнутым воротом. Сам Прин отсутствовал.
Они предложил нам сесть на диванчик.
— Сколько лет вашему сыну?
— Шестнадцать.
— Он недавно потерял кого-то — кого-то близкого.
— Да, — кивнул мой отец. — Давайте ближе к делу. Зачем вы нас пригласили?
— Мистер Прин установил мощную связь с этим человеком, и эта связь, похоже, проявилась в реальности. Как мы объяснили, к мистеру Прину попала одна фотография. И мы хотим, чтобы вы опознали, кто на ней сфотографирован.
Они показали нам фотографию. Этот снимок делал мистер Девон. Я сидел в поезде и смотрел прямо в объектив, а на заднем плане в окно поезда заглядывал призрак. Это был расплывчатый, неясный образ Анны, которая смотрела на меня сверху вниз.
— Где вы это взяли? — захотел выяснить мой отец.
— Мистер Прин — известный коллекционер фотографий призраков, — сообщил помощник.
— Где вы это взяли? — повторил мой отец.
— Мы просто хотим, чтобы вы подтвердили, та ли девушка изображена на фотографии.
Мой отец покачал головой:
— Если вы не ответите на мой вопрос, мы уйдем. Они ничего не сказали, и мы ушли.
К тому времени, как мы оказались на улице, лицо отца покраснело от ярости.
— Что происходит, черт побери? — спросил он.
По пути домой мы снова и снова обсуждали мою поездку в город с Карлом и мою поездку с мистером Девоном. Я рассказал отцу почти все случившегося, но не упоминал всех деталей. Я не рассказывал ему кое-каких деталей нашего разговора с Прином после шоу, и не рассказал, как мистер Девон водил меня в бар и как он напился.
— Давай поговорим с мистером Девоном, — предложил отец.
Я позвонил ему с мобильного телефона, и мы поехали прямо к нему домой.
— Мне нужно объяснение, — заявил мой отец, как только мистер Девон открыл дверь. — Мне нужно знать, как фотография моего сына, которую вы сделали, оказывается в редакции телешоу.
— Я не представляю, как такое могло случиться, — ответил мистер Девон. — Я фотографировал вашего сына, но больше я ничего не знаю. Я никак больше не связан со случившемся.
— Но как туда попала фотография девушки?
— Вероятно, кто-то ее туда добавил.
— Каким образом? — спросил отец.
— Раньше для произведения такого эффекта требовались или два негатива, или повторная съемка на один и тот же негатив. Но теперь есть компьютеры, и стало невероятно просто создать то, о чем, как я думаю, вы говорите. Мне нужно увидеть снимок, но даже тогда я, наверное, не смогу вам точно сказать, как это было сделано — если все сработано правильно.
— А откуда они вообще могли получить фотографию?
— Насчет фотографии Анастасии ничего сказать не могу, но сделанные мной фотографии и негативы лежат в классе, у меня в кабинете, в лаборатории, которой каждой день пользуются шесть классов. Любой из ста ребят мог на нее натолкнуться и забрать.
— Зачем? — спросил мой отец.
— Это у них надо спрашивать, — ответил мистер Девон.
— Значит, кто-то что-то украл у вас из класса, а вы просто пожимаете плечами?
— Папа, ты не понимаешь, — вставил я.
— Я понимаю, что этот человек не в состоянии контролировать своих учеников.
— Все совсем не так, — заявил я.
— А как?
— На уроках мы занимаемся различными видами художественных работ, — пояснил мистер Девон. — Мы используем различные материалы, в том числе фотографии из журналов, снимки, которые ребята приносят из дома или фотографии, которые сделал я или ученики. Несмотря на ваше мнение, я контролирую своих учеников и слежу за ними. Просто получилось так, что кто-то увидел эту фотографию и решил использовать для такой цели.
Может, они хотели пошутить, устроить розыгрыш или просто привлечь внимание. И потом, я не вижу, какой был нанесен вред?
— На самом деле — никакого, — заявил я. — Мы просто пытаемся кое с чем разобраться. Пойдем, папа.
Мы ушли.
— Может, я вел себя слишком эмоционально, но я просто пытаюсь помочь, — заявил отец уже в машине. — Ты хочешь знать, кто это устроил?
— Не особенно. Вероятно, это какой-то придурок из школы, который так пошутил.
Уже тогда я был практически уверен, чьих это рук дело, но не торопился выяснить наверняка.
Кладбище
Клер начала отвозить меня домой, если ей удавалось взять машину матери. Иногда она приезжала на ней в школу, и тогда мы ехали на машине сразу же после занятий. Порой мы шли пешком до ее дома, и уже там она садилась за руль. От школы до моего дома и до дома Клер было почти одинаковое расстояние, но меня это не беспокоило. Меня также не беспокоило то, что часто у нее дома никого не было. Я просто немного отогревался, и мог опять идти пешком.
Один раз она пригласила меня к себе в комнату. Все было черным. Она покрасила потолок и стены густым черным цветом. На полу лежал толстый матрас, покрытый черной простыней и черным стеганым одеялом. Еще в комнате находился черный туалетный столик и телевизор, который стоял на полу рядом со спальным местом. Сверху на телевизоре лежала Библия. Клер закрыла за нами дверь, и комната погрузилась во тьму.
— Как ты тут хоть что-то видишь? Она включила свет.
— Видеть здесь нечего, — сказала Клер. — Но отлично смотреть телевизор.
Он включила телевизор и снова выключила свет. Мы оба уселись на матрас. Было ощущение, что я оказался на кровати, стоящей в кинотеатре.
— У тебя нет компьютера?
— В кабинете у отца, — пояснила она. — Он позволяет мне им пользоваться, но мне не очень нравится на нем работать.
— А как насчет стереосистемы?
— Нет, — сказала она.
