Бестеги замедлил шаг и поднял руку, здороваясь с ней. Учительница знаком подозвала его.
— Вам известно, что у нас происходит, Модест?
Она смеялась. Искры плясали в ее черных глазах.
— Откуда же мне знать? — спокойно ответил Бестеги. Он приблизился, вошел в садик и положил тяжелую руку на кудрявую голову Бертрана Помареда.
— Здесь происходят странные вещи, — продолжала она. — Роза и Бертран только что рассказали мне.
— Какие же такие вещи, мадемуазель?
— Да просто невероятные.
— Любопытно бы послушать!
— Даже не знаю, говорить ли вам.
Модест взглянул на детей. Бертран Помаред опустил лицо, красное от смущения. Роза Сонье серьезно и с упреком смотрела на учительницу, и во взгляде ее читалось: “Зачем она потешается над нами? Мы к ней пришли с открытой душой, а она смеется и готова вышучивать нас с первым встречным”.
— Так в чем же дело? — промолвил горец.
— Вот в чем. Эти двое отправились к озеру с косарями. И знаете, что они там увидели?
— На берегу озера?
— Да нет же. В самом озере, на дне. Ну-ка, догадайтесь, что они там увидели.
— На дне озера? Что ж можно там увидеть? — спокойно спросил Модест.
— Не угадали?
И учительница снова рассмеялась. Ее чистый смех звенел в утреннем воздухе, напоенном свежестью листвы, цветом липы и акации. Смех жемчугом рассыпался вокруг.
Модест стоял невозмутимо, но сердце его вдруг забилось, он сам не понимал почему. Сверкающие глаза учительницы завораживали его, словно огонь драгоценных камней.
— На дне озера? — повторил он.
В ее смехе он почувствовал не насмешку над детьми, а нервное напряжение и желание побороть что-то в своей душе.
Лицо ее снова стало серьезным. Она положила тонкую смуглую руку на плечо Розы Сонье.
— Расскажи нам все, что вы видели. Ну, говори же…
Девочка встрепенулась под ее ласковым прикосновением и посмотрела на Бестеги.
— Дома! — прошептала она.
— Дома? — удивился он.
— Да, дома…
— Какие еще дома?
— Белые
— Ну как же ты…
И он замолк, чуть заметно улыбнувшись.
— Это правда, — убежденно и рассудительно промолвил Бертрам Помаред. — Мы видели дома. Дома совсем белые, мы их очень хорошо разглядели.
Модест покачал головой.
— Да нет, это не дома Это отблески в воде — просто свет дрожит в глубине. Когда сидишь на берегу озера и прищуришь глаза, то чего только там не привидится. Вот и облака так же. посмотри на них внимательно, и они начинают походить то на одно, то на другое. На людей, на животных, на деревья, словом…
— Но у нас глаза были совсем открыты, — возразила Роза. — Мы не сумасшедшие. Мы прекрасно видели дома.
— Вам это показалось, — сказал Модест, — только показалось…
Учительница подмигнула Модесту, словно говоря: “Они забавные, эти дети! Не будем их прерывать…”
— Дома из белого камня, это сущая правда, — продолжала Роза Сонье. — Я пошла с отцом на покос, и Бертран пошел со своим. Наши участки рядом — оба близко от берега.
— Да, я их знаю, — вставил Модест.
— Так вот, мы с ним играли и подошли к самой воде. И тут Бертран говорит мне: “Смотри, ты ничего не замечаешь?” Я нагнулась и увидела их. Белые дома…
— Из мрамора? — спросил Модест.
— Может быть.
— Большие?
— Да, большие.
— Как у нас в деревне?
— Да. И даже еще больше.
— Не может быть. Ведь дома…
— Мы сначала подумали, что это отсвет от родника, или течение огибает камни на дне, или форель плещется. И мы вчера опять ходили туда Дома стоят, как и раньше.
Лицо учительницы замкнулось, глаза ее смотрели в сторону горы. Едва заметная улыбка снова мелькнула на ее губах. Она тихо спроста.
— Дома из белого мрамора. Вы уверены, дети?
— Да, мадемуазель, — отозвались два голоса.
— А на улицах между этими домами нет ли людей, машин?
— Нет, — ответила Роза, — никого нет. Только дома с дверями, окнами и колоннами.
Модест пожал плечами.
— Вы, наверное, видели такую картинку в книжке, и вот вам почудилось, будто вы видите все это в воде. Это похоже на сон. Ну откуда на дне озера Кампас появиться городу? Ни с того ни с сего?
В тишине ясного июньского утра просыпалось селение. Светлый лазурный купол повис над горами. Пение петухов неслось прямо в небо. Вслед за петухами пробуждались все будничные звуки деревни. Кто-то стучал молотком, кто-то точил косу, кто-то колол дрова. На невидимой дороге скрипела телега. Мадемуазель Буайе устремила взор к лесу. Там, за деревьями, таинственное озеро ждало гостей. О чем думала учительница? О белых домах, погребенных на дне? Или о других, живых домах? Или о чьем-то лице, которое все удалялось от нее, становясь воспоминанием?
— Дело простое, — продолжал Модест, — чтобы проверить, надо туда сходить. Я верю только своим глазам.
— Сегодня днем мы прогуляемся туда, — сказала учительница. — Если мы все увидим дома, тогда…
— Я приду попозже, — сказал Бестеги. — Я должен еще скосить сено внизу…
Он усмехнулся.
— Но если там в самом деле есть дома, сообщите мне об этом, мадемуазель, как можно скорее!
И, подняв косу на плечо, он двинулся по тропе тяжелым, мерным шагом.
Сразу после полудня учительница пустилась в путь вместе с учениками. Чтобы добраться до озера ближним путем, они пошли напрямик лесом. Устав от солнца и крутизны подъема, они устроили привал в тени буков.
Роза Сонье и Бертран Помаред не отходили от учительницы, переглядываясь с видом заговорщиков и стараясь поймать ее взгляд.
Девушка решила с пользой провести этот короткий отдых и пустилась в объяснения. Дети оживленно отыскивали листья, цветы, травы, которые она раскладывала затем на своей юбке, чтобы описать их и сравнить Она рассказала о том, как растение дышит через листья, как в цветке завязывается плод. Она показала им различные виды листьев, простые и зубчатые. Все это не походило на обычный урок, и учительница, казалось, не учит, а просто беседует с детьми.
Когда мадемуазель Буайе и дети спустились к озеру, солнечные лучи заливали его струящимся
