Новейший АНТИ-Суворов

обещавшего скорую легкую победу, расписавшегося в полной своей некомпетентности Ворошилова до растерявшихся старших лейтенантов, враз ставших командирами полков. Сказались результаты репрессий, доведшие вооруженные силы до катастрофического некомплекта командного состава.

Но все это следствия. А главная причина заложена была в сути правящего режима. В том, что стратегические решения принимались узкой группой людей, если не одним человеком. Ошибка в оценке способности финнов к войне привела к серьезной неудаче. А неверное представление о намерениях немцев летом 41-го — к катастрофе.

В. Суворов упускает из вида простую вещь. Это

сейчас

можно спокойно разобраться в ситуации, «Вспомнить» о природных и погодных условиях, словно предназначенных для успешной обороны.

И оценить свершенное по достоинству.

А тогда растерянные наблюдатели увидели и осознали лишь одно. Немцы при минимальных потерях покончили с Польшей. С той самой Польшей, которая дала Красной Армии столь жестокий отпор в 1920 году, И с легкостью захватили Норвегию⁴⁰, отделенную от них морем, с сильнейшим в мире, враждебным им флотом. И не побоялись открыто бросить вызов англо-французам, И те, считавшиеся вплоть до падения Франции

самыми сильными

на континенте, так и не рискнули их одернуть...

Кого волновал мороз за 35 градусов, и снеговой покров в человеческий рост, и болотистая местность, и мины... Результат, вне всякого сомнения,

отрицательный результат,

был налицо. Крошечная Финляндия нанесла напавшему на нее гиганту такие раны, что последнему пришлось, довольствуясь малым, отступить.

К тому же и «чисто военные» наши просчеты были налицо. Прежде всего речь идет о недооценке противника. Понятно, что инициатива исходила от Сталина, и приказ на вторжение

обсуждению не подлежа,!.

Понятно, в том, что все пройдет, «как в Польше», его убедил столь же далекий от стратегии, видимо, посчитавший, что более чем

шестидесятикратное

(!) превосходство в численности народонаселения уже само по себе гарантирует скорую безоговорочную победу, Ворошилов. Но... никто против этого не возражал⁴¹. Лишь Б.М. Шапошников «считал

контрудар⁴²

по Финляндии далеко не простым делом и полагал, что он потребует

не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны

даже в случае, если крупные империалистические державы не ввяжутся прямо в столкновение»⁴³.

Ущербность плана военных действий очевидна. К.А. Мерецков, непосредственно занимающийся подготовкой войск, утверждает, что «имелись

как будто бы

и другие варианты⁴⁴ контрудара. Каждый из них Сталин не выносил на общее обсуждение в Главном военном совете, а рассматривал отдельно, с определенной группой лиц,

почти всякий раз иных»^АЪ.

О содержании этих планов можно только догадываться. Несомненно одно: Сталиным они были отвергнуты в том числе и потому, что, предполагая активное сопротивление со стороны финской армии, показались уверившемуся в обратном вождю слишком громоздкими. А нужно было, как ему представлялось, особо не мудрствуя,

просто войти.

9-я армия, от которой, как свидетельствует К. Симонов, «поначалу больше всего ждали»⁴⁶, должна была

просто продвинуться

по «талии» на Каяни и Оулу, разрезав Финляндию пополам. 8-я армия —

просто занять

северо-западный берег Ладожского озера и выйти в тыл системы финских укреплений. Но финны в Карелии дали такой отпор, что об обходе линии Маннергейма елевого фланга вскоре пришлось забыть. Тогда, имея двукратное превосходство в живой силе и подавляющее в танках и артиллерии, стянув на фронт почти всю авиацию.

не придумали ничего лучшего, чем ударить по ней в лоб, И тут выяснилось, что о подлинной мощи финских оборонительных укреплений руководство РККА имело, мягко говоря, поверхностное представление. «Некоторые сотрудники нашей разведки, как это явствовало из присланных в ЛВО материалов, считали даже эту линию не чем иным, как пропагандой,

...Красной Армии пришлось буквально упереться в нее, чтобы понять,

что она собой представляет»⁴⁷.

Но.,, штурмовали. Обстреливали форты полковой артиллерией — снаряды «сорокапяточек» и 76,2-миллиметровых «полковушек» от полутораметрового железобетона отскакивали, как горох. А более мощная артиллерия появилась куда позже, когда войска «уперлись», и стало ясно, во что. Использовали «новейшие» танки БТ-7 с десятимиллиметровой бортовой броней. Пропустив в пространство между дотами, финны с бортов их и расстреливали. О них речь еще впереди. И бросалась в яростные, но безуспешные атаки пехота. На проволоку, по минным нолям. И гибла, гибла...

Пришлось остановиться и

серьезно подготовиться.

Ударили жесточайшие даже для этих широт морозы. Тут вскрылись все «особенности» тыловой службы. Теплое обмундирование доходить до фронта упорно не желало. В ноябре не озаботились, нацеленные

высшим руководством

на несколько дней боев. А когда бои затянулись, и прошел декабрь, и январь, и наступил февраль, все как-то не спешили проявить инициативу. И... воровали, конечно⁴⁸.

О преступной недооценке противника и отсутствии предварительной рекогносцировки театра военных действий говорит и время, выбранное Сталиным для наступления. Худшего и придумать невозможно. Из всех двенадцати месяцев года Красной Армии были отведены

именно три зимних⁴⁹.

Сталин ие думал, конечно, что сопротивление,

такое

сопротивление, будет оказано вообще, но тем, кто остался в снегах навсегда, разве от этого легче?

Вскрылась и неподготовленность командного состава. Вот как описывает первый штурм финских укреплений К.А.

хМе-

рецков: «К 12 декабря была преодолена полоса обеспечения, прикрывавшая главную полосу линии Маннергейма, После короткой разведки боем войска попытались прорвать ее с ходу, но не сумели сделать это. Во время артиллерийской подготовки финские солдаты перебрались из траншей поближе к проволочным заграждениям. Когда же артиллерия ударила по проволоке, чтобы проделать проходы для красноармейцев, противник опять отошел в траншеи. Танковый командир Д,Г. Павлов⁵⁰ не разобрался в обстановке.

Ему представилось,

что это наши ворвались в траншеи противника. Он позвонил по телефону К.Е. Ворошилову⁵¹. Нарком обороны,