Новейший АНТИ-Суворов

Примечания

^I

Суворов В.

Ледокол, с. 285.

²

Москаленко КС

На Юго- Западном направлении, с. 23. ³Там же, с. 14.

⁴

Жуков Г.К.

Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 330. »Тамже.Т.2,с. 11.

^ь

Штеменко СМ.

Генеральный штаб в годы войны, с. 30. ⁷ Немецкие танки не пошли сразу к столице, а, замыкая кольцо окружения, повернули на север, к Вязьме.

ЬШтеменко СМ.

Генеральный штаб в годы войны, с. 138. ⁹Тамже,с. 31,32.

¹⁰

Еременко А.И.

В начале войны, с. 479.

^II

          После Зимней войны Сталин начал догадываться, а после разгрома Франции знал уже точно, что есть в Европе силы, кото- рые войны не боятся, а напротив, видят в ней быстрый и

верный

способ достижения своих целей. Сам-то он большой войны стра- шился и пытался избежать даже тогда, когда она уже началась.

¹²

Жуков Г.К

Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 339.

^къ

Баграмян ИХ.

Так начиналась война, с. 120.

Глава 13 О НАШИХ ВОЕННЫХ ПЛАНАХ

У

читателя не может не возникнуть вопрос: если мы не готовились напасть иа Германию, как удалось В. Суворову подобрать впечатляющее количество вполне достоверных фактов, трактовать которые можно

по-разному?

А ответ парадоксален и в то же время прост. Сталин действительно не собирался напасть первым, но в то же время и к обороне, по типу французской стратегической обороны в 1940 году, армия ие готовилась.

Специфика сталинской диктатуры в небывалой концентрации власти узким кругом лиц, в чудовищной пропасти, отделяющей правящую верхушку от народа. Если власть и не рассматривала народные массы как явного врага, то и доверять им не могла. Отсюда традиционная жестокость и лицемерие режима.

Отсюда и откровенно пропагандистский характер военной доктрины.

До определенного периода Сталин был уверен, сытый благополучный Запад связываться с ним не станет. Угроза режиму, исходящая изнутри страны, казалась ему куда более реальной. И надо отдать тем, кого принято называть большевиками, должное. Наряду с другими масштабными «мероприятиями», им длительное время удавалось вдалбливать в головы людей мысль: их правление — единственно возможное и

самое лучшее,

и если уж завтра война, то, вне всякого сомнения, быстрый успех достигнут будет «малой кровью», а боевые действия развернутся исключительно на чужой территории. Чего скрывать, в армии и народе передвойной эти «аксиомы» пользовались известной популярностью.

Только рано или поздно за все приходится платить, и укрепившая авторитет власти

наступательная

военная доктрина была не только мало чем подкреплена, но и с реалиями войны оказалась нонросту несовместимой.

А тот факт, что доктрина была наступательной, сомнений не вызывает. Вот выдержки из проекта Полевого устава 1939 года:

«На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушающим ударом всей мощи своих Вооруженных Сил.

Наша война против напавшего врага будет самой справедливой из всех войн, какие знает история человечества.

Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий.

Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника.

Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение, с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы

малой кровью»¹.

Подобные воззрения на характер будущей войны широко распространились и в войсках. Когда в неразберихе первых дней член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Вашугин в резкой форме отчитал якобы допустившего отступление своих частей командира 8-го мехкорпуса Рябы-шева, тот ответил: «А что это такое — «отступление»?

Таких боевых действий не знаю»-.

Но и наступать мы тогда не умели. Натыкаясь на немецкие заслоны, мехкорпуса, как правило, не могли их сбить и несли тяжелые потери. Разгром их довершала авиация противника. Наша же оборона не отличалась устойчивостью не только в июне — июле, но и в октябре, да зачастую и позже.

Повторюсь, советская военная доктрина предназначалась не столько для реализации оперативно-стратегических воззрений в будущей войне, сколько

для пропагандистских целей.

Обратимся к В. Карпову. Вот какой разговор состоялся у него с Молотовым:

«Мне хотелось узнать мнение Молотова об ошибках Сталина в первый период войны и в предвоенное время...

—        Вот вы говорите (обращается к Молотову Карпов. —

А.Б.)

— к войне мы не были готовы, воевать не намеревались, а доктрина наша была довольно воинственная: бить врага на его территории...

Молотов улыбнулся. Улыбнулся на этот раз как-то хитренько и, посмотрев на меня с явной иронией, сказал:

—        Ну кто же, какой стратег скажет: пожалуйста, приходите на нашу землю и здесь будем воевать! И тем более не скажет, что к войне он не готов, а наоборот, будет утверждать, что силен и непобедим³. Это элементарно. Так во все времена было... Не наше изобретение. Пропагандистский прием.

—   

Значит, это прием для пропаганды? Но ведь должна же быть и

настоящая

доктрина, которой предстояло руководствоваться в