— Музыка хороша, поэт, — сказал ему Рубенс, — но я вижу, что на вас положили глаз для другого танца.
Доктор Тинахо обернулась, чтобы посмотреть на девушку, и сказала Нельсону:
— Не хочу быть занудой, парень, но эта крошка тут работает.
— Ты хочешь сказать, она…
— Именно, дорогуша. Труженица любовного фронта.
Нельсон пригласил доктора Тинахо на танец и, под властью опьянения, начал придвигаться к ней ближе. Она была очень красива. Может, удастся ее соблазнить? Танцуя, он чувствовал ее талию, прикосновения ее ног. Во время одного из поворотов он заглянул Омайре в вырез и увидел соблазнительные округлости. Он снова сдержался. Потом, в разгар танца, он почувствовал, что Омайра прикасается к нему бедрами. Она что, тоже хочет его завести? Когда музыка закончилась, он хотел удержать ее на площадке, но дама вырвалась, чтобы вернуться к столику.
— Пойдем сядем, Нельсон. Не знаю, что с тобой, а у меня уже из-за тебя ноги отваливаются, — засмеялась она.
В два часа ночи доктор Рубенс Серафин Смит задремал, опустив голову на столик. Время от времени он поднимал указательный палец, будто собирался что-то сказать, но слова у него не получались. Нельсон понял, что настал нужный момент, поправил волосы, подвинул свой стул к стулу Омайры и тихо произнес:
— Едем ко мне в гостиницу, выпьем шампанского, милый доктор. Там в номерах чудесное обслуживание.
Она расхохоталась:
— С ума сошел! Я ведь сказала, что я замужняя женщина.
— Здесь мы от всего далеко, Омайра. Никто не узнает.
— Я, малыш, я буду знать.
— Это будет наш секрет. Я хочу узнать, как выглядит твое тело, когда ты дрожишь от удовольствия.
Омайра снова засмеялась, на этот раз несколько нервно.
— Ах, малыш, ты и вправду поэт, — сказала она. — Но тебе придется ограничиться воображением. Извини.
— Я могу дать волю воображению, — ответил Нельсон, — но предпочел бы реальность.
Он погладил ее по руке, приблизил к ней свои губы и лицо. Омайра мягко отстранила его.
— Нет, милый, большое спасибо за предложение. Должна признаться, я почувствовала себя моложе лет на двадцать.
— Ты очень красивая женщина, Омайра. Ну и что, что ты замужем? — настаивал Нельсон. — Если дело в этом, так ведь и я женат.
— Но я никогда не изменяю мужу.
Нельсон, борясь с собой, скомандовал отступление и про себя сказал: «Первый раунд проигран, но будем бороться дальше». Потом на себе оттащил Серафина Смита в отель, к лифтам. Прощаясь с доктором Тинахо, предложил проводить ее до номера.
— По правде говоря, нет, малыш, — мягко отвергла она его. — Не порть такой приятный вечер.
— Я только хотел, чтобы он завершился еще лучше, ничего больше.
— Он прекрасно завершился. Правда. Спокойной ночи, — сказала Омайра. И двери лифта закрылись.
Нельсон, пьяный, вернулся в бар, шатаясь, и уселся у стойки бара. «Another ccu, cubalibre for me», — услышал он свой голос.
Резиденция конгрегации методистов находилась в огромном мрачном доме на севере города, недалеко от третьего кольца. Ничто во внешнем облике здания на это не указывало, не было никакой вывески. За стеной скрывался внутренний дворик, из которого можно было попасть внутрь.
— На втором этаже — клиника и капелла, — сказал Чжэн. — На третьем — администрация и гимназия. Квартиры начинаются с четвертого. Если Жерар у них, возможно, его спрятали там. Если его держат в другом месте, им придется предпринимать какие-то дополнительные действия. Мы договорились, Криспин предупредит меня, если Тони, посетитель, выйдет из здания.
Мы наблюдали за входом с противоположной стороны проспекта, сидя за столиком монгольского ресторана. Чжэн считал, что нам повезло — прекрасное место для слежки, и еда превосходная. Я сначала с сомнением оглядел котелок с кипящей водой посреди стола, но Чжэн научил меня пользоваться им. Нужно было опускать туда рыбные шарики и зелень, а потом макать в фисташковый соус. Он сказал, что наилучшее сопровождение для этого изысканного блюда, не считая зеленого чая, вкуснейшее охлажденное пиво. Мы обедали и разговаривали, как вдруг зазвонил мобильный Чжэна.
— Вей? — ответил он в трубку. — А, да. Спасибо.
Отключился и стал подниматься из-за стола.
— Идемте, — позвал он меня, оставляя на столе не сколько банкнот.
Я напоследок от души глотнул пива и последовал за ним к джипу. Как раз в этот момент ворота здания открылись, показались три автомобиля марки «ауди» черного цвета. Чжэн поехал за ними на некотором расстоянии.
— Наука слежки — сложная вещь, — проговорил он. — Внимательно наблюдайте. Никогда не попадайтесь в их зеркала заднего вида. Если это случится, вы немедленно должны свернуть с дороги. Тогда вы не привлечете их внимания. Пропускайте между собой и ими по меньшей мере три машины. Если по каким-то причинам вы вынуждены ехать близко, увеличьте громкость радио и подпевайте либо болтайте по телефону. Основное — это психология.
— Да, понимаю, — сказал я восхищенно.
— Если вас засекут и начнут делать резкие движения, продолжайте ехать по прямой, ищите место парковки, оставьте там машину и возьмите такси, чтобы продолжать преследование. В девяноста процентах случаев объект решит, что тревога ложная, и продолжит свой путь.
— А как лучше привлечь к делу водителя такси, чтобы не вызывать подозрений? — спросил я.
— Очень просто, — ответил Чжэн. — Вы садитесь и говорите: «Поезжайте за этой машиной». Таксистам нравится думать, что они делают что-то необычное.
Три черных «ауди» поехали по кольцу, потом свернули на шоссе, ведущее к аэропорту. Это была магистраль, обсаженная по сторонам соснами. Затем «ауди» свернули на дорогу со слабым движением.
— Теперь за ними труднее следить, — заметил Чжэн. — Нас могут заметить. Я уверен, они направляются за город.
Мы несколько раз обгоняли их окольными путями, на протяжении почти всего пути постоянно теряя из виду. Наконец издали увидели, как «ауди» въезжают в деревню. Чжэн остановил свой джип чуть поодаль, возле крестьянского домика.
— Придется пройтись пешком, — сказал он. — Если нам повезет, охраны не будет.
Достал из чемодана и подал мне зеленую куртку и шапочку с козырьком.
— С этого момента, — серьезно проговорил он, — мы с вами лесные инспектора, вы — специалист по фауне зон с повышенной влажностью, ясно? Лучше всего подойти к дому с северной стороны.
— Хорошо, — ответил я послушно. — Хотя, полагаю, это самая длинная дорога?
— В Китае все дома обращены торцом к северу, — сказал он. — Вы слышали о фэншуй?
— Немного.
— Это сложная система, сейчас не время ее излагать. Достаточно вам знать, что на севере всегда расположена задняя дверь. Через нее мы и войдем.
Поднимаясь в гору, я выбился из сил и тяжело дышал. Преодолев два поросших кустарником холма по довольно крутой тропинке, мы наконец-то добрались до того, что, видимо, было стеной усадьбы. За ней открылся довольно ухоженный сад, озерцо с цветами лотоса и терраса дома. Никого не было видно.
— Подождите меня здесь, — сказал Чжэн, и я почувствовал малодушное облегчение, поскольку ни за что в жизни не стал бы проникать на территорию чужой частной собственности, карабкаясь по крышам.
Я остался сидеть на земле, прислонившись спиной к стене, не теряя бдительности, тяжело дыша; пот
