учесть, что мы находимся к югу от экватора и в западном полушарии, вывод напрашивается сам собой.
— Так что же это все-таки такое? Координаты города Z?
— Мне кажется, что именно так.
— Прекрасно! — восторженно воскликнул профессор. — Теперь нам остается только туда отправиться! И сделать это мы должны немедленно!
— Один момент, — попыталась сдержать его Кассандра. — Мне, конечно, не хочется омрачать вашу радость, но… вы ни о чем не забыли?.. Все наши карты слопали кайманы, а где сейчас находится наш GPS- навигатор, известно одному только Богу. А без карты и без GPS-навигатора, — Кассандра с разочарованным видом развела руками, — от этих координат нам нет никакого толку.
— С какой стати ты так решила? — сердито пробурчал профессор. — Мистер Фосетт зафиксировал эти координаты почти сто лет назад, когда еще не было ни GPS-навигаторов, ни карт данного региона.
— Да, но не забывайте о том, что он был опытным картографом и наверняка взял с собой устройства, позволяющие определять местонахождение. Думаю, что либо он, либо его сын прихватил с собой из дому секстант…
— Черт возьми! — выругался профессор, сердито топнув ногой. — А я-то думал, что мы наконец-то нашли выход из положения.
— Один момент, проф… — задумчиво пробормотал я, глядя в потолок. — Не торопитесь впадать в отчаяние. Возможно, мы еще что-нибудь придумаем.
Я попытался воскресить в памяти то, чему меня учили на занятиях по навигации, и вспомнил, что существует какой-то способ определения направления при условии, когда известны координаты точки, из которой начинается движение, и координаты точки, в которую необходимо прибыть. К сожалению, занятие, на котором рассматривался именно этот метод, совпало по времени с финалом Лиги чемпионов, и я, конечно, отдал предпочтение футболу.
— Посмотрим, — сказал я некоторое время спустя. — Вы, случайно, не помните, какими были последние координаты, о которых сообщила Валерия и которые, кстати, должны быть более-менее похожи вот на эти координаты?
— Да, помню. Я так часто на них смотрел, что невольно в конце концов их запомнил. Они следующие — 8 градусов 26 минут 34 секунды южной широты и 52 градуса 39 минут 9 секунд западной долготы.
— Замечательно. Вы не одолжите мне на секундочку свою ручку?
Я написал новые координаты рядом с предыдущими и после незатейливых операций вычитания выяснил, что мы находимся примерно на 29 угловых минут ближе к югу и на 9,5 минут ближе к востоку по сравнению с координатами, написанными на часах. Я знал, что угловая минута широты — или, что то же самое, одна шестидесятая доля градуса — в точности соответствует одной морской миле, составляющей примерно 1800 метров, и, поскольку мы находились на очень маленьком расстоянии от экватора, к градусам долготы, которые уменьшаются по мере приближения к полюсу, можно было применять то же соотношение и при этом не сильно ошибаться. В результате у меня уже имелись две стороны прямоугольного треугольника — одна длиной в 29 миль в сторону севера, а другая — 9,5 миль в сторону запада, так что теперь оставалось лишь применить теорему Пифагора, согласно которой квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов.
Я, рассуждая вслух, при помощи палочки исписал пол хижины цифрами и знаками математических операций. Подняв на секунду голову, я увидел, что Кассандра смотрит на меня таким взглядом, как будто у меня на лице появился третий глаз.
— Где это ты научился так быстро считать? — заинтригованно спросила она. — Ты ведь обычно даже не можешь правильно посчитать сдачу у кассы.
— Когда ты сбежала, я… Я хотел сказать, что, когда мы расстались, я раздобыл себе документ, дающий право на управление морским судном, и мне не оставалось ничего другого, кроме как научиться сложению, вычитанию, делению и умножению.
— О-о, ты, я вижу, времени зря не терял! — похвалила меня Касси, но таким тоном, в котором звучал неприкрытый упрек.
— Ну так что, Улисс, — вмешался профессор, — вся эта твоя возня с цифрами привела к какому- нибудь выводу?
Я снова взял палочку и сделал еще несколько вычислений. Самым последним из них было вычисление квадратного корня, которое далось мне нелегко, и в конечном счете на полу хижины я нацарапал цифру 30,51.
— Ну вот, готово! — Я с гордым видом показал на нее. — Это и есть расстояние, которое отделяет нас от Черного Города.
— Всего лишь тридцать километров?! — удивленно воскликнул профессор.
— Вообще-то, не километров, а миль. Это соответствует примерно пятидесяти четырем или пятидесяти пяти километрам. В сторону севера от того места, где мы сейчас находимся.
— Да хоть в какую сторону! Это ведь совсем близко!
— Подождите-ка, профессор, — сказала Кассандра. — Вам следует иметь в виду, что расстояния на освоенной местности и расстояния в сельве — это далеко не одно и то же. В сельве можно прошагать целый день, но пройти при этом лишь два или три километра.
— Но здесь ведь есть река, разве не так? Она течет примерно на север.
— Это верно, — согласился я. — Если нам повезет, мы сможем преодолеть значительную часть этого расстояния на пирoге.
— Все это очень хорошо, но мы же не знаем точно, в каком именно направлении нам нужно протопать эти пятьдесят с лишним километров, — не без ехидства заметила Кассандра.
— Это тоже не проблема, — возразил я, почувствовав себя после своих достижений в области тригонометрии весьма самоуверенно. — Проф, вы одолжите мне еще разок вашу ручку?
— Да, да, конечно, — ответил профессор, улыбаясь и протягивая мне шариковую ручку с таким видом, как будто он делал реверанс.
Однако радостная улыбка на его лице начала угасать, когда он увидел, что я стал разбирать эту ручку и небрежно бросать ее части на пол.
— Что, черт возьми, ты…
— Один момент, проф, один момент, — сказал я, подмигивая. — Поверьте в меня.
— Именно это он сказал мне примерно год тому назад… — пробормотала мексиканка себе под нос, но при этом достаточно громко для того, чтобы я мог услышать.
Я, проигнорировав ее комментарий, продолжал разбирать ручку, пока не достал из нее компонент, который искал, — маленькую пружинку. Я растянул ее так сильно, что она потеряла свою форму и превратилась в проволоку, а затем подошел к Кассандре и взял пальцами прядь ее волос.
— Что, черт побери, ты делаешь, приятель? — возмутилась Кассандра. — Зачем тебе мои волосы?
— Не переживай, Касси. Мне нужно, чтобы ты всего лишь немножко постояла спокойно и помолчала. Мне необходимо кое-что сделать.
— Но… — снова начала было возмущаться Касси.
— Это очень важно, — настойчиво заявил я, перебивая ее.
Мексиканка с неохотой осталась стоять на месте. Я, воспользовавшись этим, начал тереть проволоку о ее волосы, которые, хотя мы все трое не принимали душ уже несколько дней, показались мне все такими же мягкими и шелковистыми.
— Ну вот, — довольно произнес я минуту спустя, — мне кажется, что все уже готово.
Кассандра с удивленным видом посмотрела на меня.
— Мне понятно, что ты тер проволоку о волосы для того, чтобы ее намагнитить, — сказала она, прищурившись. — Но зачем при этом я должна была молчать?
— Да, в общем-то, незачем, — ответил я, отворачиваясь.
Чувствуя на своей спине сердитый взгляд мексиканки, я взял одну из чаш с водой, которые нам дали туземцы, и, положив проволоку на малюсенький листочек, а листочек — на поверхность воды, подождал, пока начавшая двигаться вместе с листочком проволока не замрет в каком-то одном положении.
— Я все еще не понимаю… — недоуменно пробормотал профессор.
